Глава 47
Мы выехали за ворота, которые построили возле главного дома, Драс взял с собой факел. Я не стала спрашивать его о опасности поездки, ведь было уже темно. Мы проехали за постройки, которые были конюшнями и сеновалом. Он посветил факелом по дорожке в снегу. Я считала, что это тропинки, что натоптали люди, оказалось, что это были цепочки следов животных – волки сюда приходили целыми стаями. Мне стало страшно прямо сейчас. Благо, снег лег уже тонким слоем и поляну было видно далеко, но менее жутко от этого не стало.
- Завтра мы с тобой примерно рассчитаем круг, в котором будут рубить дома, и вокруг них мы поставим еще один забор. И тогда можно будет убрать заборы от двора, - он поднял факел ко мне, чтобы видеть мое лицо.
- Драс, я поняла, я не злюсь на тебя. Меня интересовал ручей. Может быть, пока не замерзло озеро и земля, можно прокопать в сторону домов небольшой арык, ну, или хотя бы ручеек. Пусть он проходит хоть до конюшни. В холод темно очень долго, и ходить туда за водой действительно, опасно.
- Мы е стали строить ближе, потому что озеро немного поднимается к теплу, разливается.
- Надо просто отлив из озера сделать больше – оно быстрее будет уходить в речку. Хорошо, весной мы посмотрим. – мне было страшно находиться здесь, и я тронулась в сторону дома, дав понять, что здесь задерживаться не хочу.
Когда мы вернулись, и за нами закрылись ворота, я почувствовала себя в безопасности и стало спокойнее. А ведь я даже не думала раньше об этом – по темну ходила в конюшню. Нужно не забывать включать голову. Я не по Арбату теперь гуляю.
- Сири, можно поговорить с тобой, - ко мне навстречу шел мужчина, явно не из дружины, скорее из рабов, привезенных с юга.
- Конечно, как тебя зовут?
- Я Дор, на юге мы плавили камни. Вчера я был на охоте с дружиной, и мы выходили к берегу реки. Мне могло показаться, Сири, но на той стороне реки я видел такие камни. Если мне не показалось, там вся гора из этого камня. И река рядом – она нужна для того, чтобы его плавить, - он смущался, стеснялся своего предложения.
- Дор, это хорошо, ты не представляешь, как я рада, что ты знаешь процесс, знаешь как надо плавить эти камни, - у нас же здесь мужчины, что до верфи были рабами на руднике, и я, в момент, когда добивалась их перехода на верфь думала только об одном – чтобы вывезти их.
- Пока не сильно замело, можно построить лодки и сходить туда – посмотреть на них ближе, отколоть. Мы сможем делать много всякого оружия, и для дома и земли разных орудий, - мужчина перестал смущаться, как только я отреагировала согласием.
- Я сегодня же поговорю с Драсом, чтобы он отпустил столько человек, сколько тебе надо для строительства лодки, - надо же, ведь он не к Драсу подошел, а ко мне. Думаю, скоро у нас будут проблемы иного характера. Нужно договориться с Драсом как-то это решать только между собой. Сейчас он был спокоен отдав мне женскую половину.
Все собирались в большом доме на урок, на стене размещали доски, и как только я увидела Драса, вывела его на улицу и рассказала о сегодняшнем разговоре с Дором.
- Там человек пять надо не меньше, чтоб лодку построить быстро. И их придется снять с рубки леса, Сири, - он немного сводил брови – вот этого я и боялась.
- Знаешь, пока он помнит весь процесс, нужно срочно это делать. Я знаю, что в лесу не легко, и готова сама там помогать…
- Не выдумывай, Сири, нам только страшнее будет, если ты будешь там.
- Чего это?
- Деревья падают, Сири, и я не смогу уследить за тобой.
- Ладно. Надо дать право выбора людям. Спроси их всех сегодня, готовы ли люди выделить пять человек на разведку камня? Если да, то надо начинать. Возле реки придется строить пока маленький дом и плавильню, но за зиму они уже точно настроятся. А еще, надо подумать о том, чтобы как-то платить людям.
- У нас с тобой нет денег, Сири, и все, что мы делаем – делаем для всех. Нам нечего продавать, чтобы деньги были.
- Я потом тебе расскажу кое-что, Драс. У нас будет маленькое государство, где в любом случае рано или поздно придется вводить деньги. Это сейчас люди с удовольствием рубят, строят. А если осенью сюда придет еще сто человек? Представил?
- И что?
- А вот эти люди, которые строили все, не будут обижены, что эти пришли на готовое? Внимательно смотри – кого можно оставить за себя в лесу, кого назначить главным по охоте, а кому можно доверить лошадей. Скоро ты один не сможешь все это объять.
- Хорошо, идем. Все уже ждут, - он уже привычным жестом взял меня за локоть и пропустил в дом, где школьники терпеливо ждали урока, обсуждая палочки, что настрогали сами.
Начало зимы было тягучим – снег то падал пару дней и засыпал все, то таял весь, добавляя грязи. Во дворике была мешанина, и грязь вся неслась в дома. В своей записной книжке в голове я добавила несколько записей о плитняке, который надо привезти и летом обязательно заделать дорожки и центральную площадку.
Драс выделил мне помощника для того, чтобы прокопать ручей. Помощник Мора – гончара, что отправил к нам телегу с трубами и одну единицу в виде рукастого молодого пацана, сейчас делал новые пробы по моим эскизам – он делал трубы большего диаметра. Мы с помощником прокапывали неглубокий овражек, и пока не говорили людям – что это будет. Все смотрели на наш труд с молчаливым пониманием, мол, пока баба занята лопатой, она не уйдет к волкам. И под присмотром опять же.
Когда гончар сделал трубы у нас в овражке уже журчал ручей. Гончар тоже принимал участие в укладке. От озера мы прокопали достаточно глубоко, чтобы, когда берег промерзнет, вода в ручье была. В овражек мы укладывали трубы – вставляли друг в друга.
К первым серьезным заморозкам вода была у нас во дворе – между конюшней и банями. Трубы сверху мы закопали землей. Я поставила на всем протяжении моего первого водопровода указатели – нарубили молодых сосен толщиной в руку, немного заточили внизу, и забили рядом с насыпью. Насыпь хорошо защитит трубы, но мало – ли. Я боялась, что все рухнет, и ручей во дворе перестанет течь. Выкопали яму, которую я уже в морозы обкладывала камнями – в нее будет течь вода, чтобы не ждать – пока наполнится ведро, а просто зачерпывать. Прокопали аккуратный отвод – еще один овражек, который пустили за домами. Весной там нужно организовать огород и полив тоже будет рядом.
Мы проделали большую работу к зиме, и сейчас видели, что труд был не напрасен. Люди узнали слово «бригада», и появились желающие присоединиться к бригаде на нашем первом руднике. Первое выплавленное железо быстро привлекло внимание, и научиться делу люди переходили на рудник из лесорубов. Драс видел пользу, но переживал, что за зиму не удастся нарубить необходимое количество дерева на дома. И он сам понял, что пришла пора ввести плату, так как к нам потянулись люди из деревень – работа на земле закончилась, и они искали заработок. А уж железо привлекло к себе внимание в первые дни.
На моем календаре через десять дней заканчивался второй зимний месяц. Мы так и не дали им названия. На одном из уроков я рассказала, что нам нужно считать холодные, и когда начинается новый холодный – новый год, можно устраивать праздник. В холода короткие дни, и ни одного праздника. Я предложила устроить праздник. Мужчины не сильно поддержали это предложение, но я все же рассказала его суть – про подарки, про то, что переход в новый год происходит ночью, про богатый стол. Драс сказал одно:
- Если вы хотите, делайте праздник, мы конечно придем, но нас отвлекать от работы не стоит.
Ну и отлично, мы сами с усами. Женщины же, наоборот, были заинтересованы в этом празднике, и активно помогали мне в его организации. Если елей здесь было навалом, то с игрушками было сложно. И не просто сложно, а прям-таки никак. Это в нашем мире можно наделать цепочек и хлопушек из цветной бумаги, да хоть из фантиков. А здесь бумага – на вес золота.
Бумагу мы делали еще очень медленно – только три женщины согласились заниматься этим нелегким трудом, да и запас соломы подходил к концу. У нас было десять рамок, которые заливались одновременно. Производство бумаги было в кухне, и делали ее между делом, во время приготовления обеда. Но это был опыт. И это была бумага.
Железо из поселка не вывозили – оно было нашим основным капиталом. Мужчин из деревень пока не пускали к плавильне. Нам необходим был начальный капитал. На эту тему разговор с Драсом чуть не закончился скандалом, он не хотел утаивать от людей это знание. Три кузнеца переехали жить в поселок – мы заключили с ними устный договор, что они переедут к нам вместе с семьями. Мы начали делать ножи, плиты для печей, топоры. Кузнецы пробовали делать бороны, которые нам так нужны будут весной. Жизнь начинала кипеть.
К дню праздника мы готовились несколько недель. Я учила женщин лепить пельмени – это был сюрприз на новый год. Мы морозили их ночами, и складывая в тряпичные мешки, подвешивали под крышей сеновала. Морозец был прекрасной морозильной камерой. А на стене сеновала я зарубками отмечала погоду – как в младшей школе. Вела средневековый дневник наблюдения за погодой – ножом выцарапывала примерную температуру, если шел снег – вырезала снежинку, пасмурно – облачко, солнечно – солнце.
Женщины накатали тонких свечей, нарезали из тканей лент, которые завязывали бантами. Обед накануне нового года мужчинам накрыли в их домах. В столовой шли приготовления к празднику. Еловые ветки сплетали в венки, украшали бантами и сушеными ягодами, собранными на нитку. Лично я всю ночь делала из этих ягод бусы на нашу елку - надевала их на шелковую нитку, которой потом украсили елку, что рубили тайно. Днем мы вдвоем с гончаром на лошадях съездили в лес, нашли красивую, чуть выше двух метров. Установили так, чтобы было видно от входа. Перед ней поставили столы. Пришлось поставить столы и в пустых комнатах – хорошо, что не было простенков между ними, и комнаты между собой зашивались досками. И без занавесей наша столовая выглядела как большой зал со столбами.
Во дворе был большой костер, из которого выбирали угли, и укладывали в уличную каменную печь без трубы – там делали мясо кусочками – прототип нашего шашлыка. Раньше мясо запекали большими кусками, но кузнец сделал мне хоть и толстые пока, но вполне сносные шампура. Им я была рада несказанно, потому что они теперь еще играли роль решетки на уличном костре.
Елку украсили бусами из ягод – именно о них мне рассказывал Драс. Они походили на клюкву – очень красные и кислые. Но с ними мы не боялись недостатка витаминов. После украшения они тоже пойдут в дело. Тряпичные бантики, цветочки и свечи сделали нашу елку похожей на Рождественскую.
Стол был накрыт часам к девяти вечера по моему ощущению. Отваренные овощи, немного сыра, что сделали из молока, привезенного из деревни – теперь мы ездили собирать молоко из нескольких домов, отдавали за него железки. Я делала творог и сыр. Для праздника тайком от всех я сварила на пробу колбасу – мелко порубленное мясо смешала с травами и чесночной травой, что хранилась засушенной, свернула в несколько слоев холстины и сварила в котле. Потом развернула и немного запекла в печи. Была соленая рыба и рыбные котлетки, был первый в этом мире вариант холодца.
Стол ломился, а мужчин, не получивших в положенное время своего ужина, так и не пускали в столовую, хоть и пахло просто божественно. Во дворе был большой котел с водой, который строго – настрого не позволяли трогать никому. В положенное время мы поставим его на огонь и сварим пельмени, которые женщины, что лепили их несколько дней так хотели попробовать.
Раздеваться всех заставили в жилом доме, чтобы места не занимали шубы. Мы оставили горящими только свечи на елке и впустили в дом мужчин. Сколько у них было эмоций – просто не передать. Они словно дети, разглядывали нашу елку и венки. В доме, наконец-то пахло праздником. Спустя почти пять лет у меня снова был новый год. Мужчины доставали олу, разливали ее по кружкам, женщины договорились меняться каждые пятнадцать минут. Но это требовалось до тех пор, пока мы не сварили пельмени. Их приносили за стол в большом котле без воды и сразу раскладывали по мискам.
У нас был настоящий праздник. Но я села в первый раз только за пол часа до примерного начала нового года – Драс показал мне место рядом с собой, и показал его так, что отказываться было бессмысленно.
- Ты думаешь без тебя все пройдет плохо, и все останутся голодными? Сири, ты не одна, здесь около тридцати женщин, - он наклонился к уху и шепнул: - А когда нужно дарить подарки?
Черт, черт, черт, я всем рассказала, что в этот день нужно дарить подарки, а сама не приготовила ничего ни Драсу, ни Сиге – они были здесь самыми близкими мне людьми.
У меня было несколько вязанных вещей, те, что еще не показывала никому –вязанная мужская куртка, где в воротник я вставляла нарезанную тонкими ленточками и сшитую между собой шкуру. Благодаря тому, что ворс был длинным, воротник был словно из целой шкуры – у меня в прошлой жизни была шапка из чернобурки, сделанная по такому же принципу. Видимо, придется дарить ее. Все связанное нашими женщинами носили люди в поселке – так они вносили и свою лепту в коллективный труд. Но теперь все были тепло одеты и обуты.
Глава 48
Люди были рады такому празднику – пели песни, выходили на улицу охолонуть и собирались у костра. Столько смеха и улыбок я не видела давно. Глубокой ночью все начали дарить друг другу подарки. Мне пришлось быстренько свернуть куртку для Драса и отрезок шелка для Сиги. Оба завернула в ткань и повязала бантами. Сига подарила мне в ответ новую прялку и веретено, они были так искусно вырезаны, что даже прикасаться к ним было приятно. Оказалось, что у нас есть отличный мастер, который радеет не только за функционал.
Драс вышел на улицу, и направился к нам с Сигой. Та поспешила ретироваться, сказав, что нужно еще и Гора найти. Улыбка Драса была странной, и в руках у него не было подарка, о котором он вспомнил сам. Я держала сверток за спиной обеими руками и крутилась, словно на диске «здоровье», мол я ничего не прячу, просто все хорошо, и настроение отличное.
- И так, Сири, ты готова принимать подарки? – взгляд у него был какой-то уж слишком подозрительный.
- Да, конечно. Женщины вообще всегда готовы принимать подарки. Можешь даже ночью разбудить, спросить – готова ли она, - настроение было отличное, но его хитрый взгляд не давал мне покоя.
- Идемте, пора дарить подарок Сири, - он сказал это очень громко, и люди замолчали.
- Драс, при чем здесь все эти люди? – я была не столько удивлена, сколько напугана масштабом происходящего. Я глазами подозвала Сигу и передала ей сверток с курткой, мол, держи при себе.
- Так надо, Сири, идемте, - обратился он ко всем. Взял меня за руку и направился в сторону ворот.
Мужчины шли впереди и сзади с факелами, женщины шли за нами. Все продолжали веселиться, перешептываться. Что он мог мне подарить там? Еще одну реку, которой можно дать название? Благо, морозец спал к вечеру, и сейчас было не больше ноля, иначе, этот подарок был бы всеми проклят – мы шли почти час вдоль озера на восток.
- А сейчас нужно завязать глаза, чтобы сюрприз был неожиданным. Ты сама рассказывала, что когда дарят подарки крупные, нужно чтобы получатель не видел их заранее, - язык мой – враг мой, слишком много я болтаю, вот и сейчас… что у него там в лесу? Корова?
Он сам завязал мне голову тканью так, чтобы она спускалась с носа – подглядывать я не могла. Мы двинулись дальше, и я почувствовала запах дыма и свежего дерева. Да черт его подери, чего он не мог привезти в поселок? И тут он снял с глаз повязку. Мы стояли напротив открытых ворот, за которым был большой дом. Вокруг него были зажжены факелы, которые запалили, скорее всего, сейчас. Высокий забор и хозяйственная постройка. Я вошла в ворота и стала обходить двор. Обернулась – люди стояли за воротами молча и улыбались. Драс направился ко мне.
- Идем смотреть дом.
- Что это, - мы поднимались на крыльцо, которое было большим, и его можно было назвать террасой. Мы подошли к двери, а за нами входили во двор все люди.
- Теперь это наш дом, - Драс сказал это очень громко, словно говорил всем собравшимся. Я поняла, что поселок решили расширять.
Я вошла в дом, и толпа загудела и захлопала в ладоши. В доме горели свечи и топилась печь. Дом размером с дом Севара, по тому чертежу, что мы рисовали с Истой. Я вспомнила его, как только увидела небольшие печи между комнатами. Было ощущение, что дом жилой – там была посуда, в комнате была одна большая кровать, хорошо застеленная, с красивыми подушками, шкурой в нога – как принято здесь.
Драс вошел за мной, подошел к столу, налил из котелка, стоящего на печи две кружки, и подал одну мне.
- Что это, Драс? – и заглянув в комнату рядом со спальней, я увидела свои вещи, свою прялку, разложенные на столе выкройки начатых и отложенных пуховиков. Я вернулась в спальню и заглянула в ящик – он был новым, резным, похожим на сундук, обитый ленточками железа. Открыв его, я увидела там свои вещи.
- Я же сказал, Сири, теперь это наш дом. И ты в него вошла, - он подал мне кружку и продолжал улыбаться.
- Чей наш, и почему здесь мои вещи? Я здесь буду жить?
- Мы с тобой здесь будем жить, Сири. Ты только что приняла мое предложение, и ты моя жена.
- Как это приняла предложение, ничего я не принимала, - с одной стороны я была в шоке, но какой-то частичкой души я представила, что здесь мы будем жить вдвоем, и мне эта мысль понравилась.
- Я сказал: «Теперь это наш дом».
- Сказал, и что?
- У нас это значит, что я сделал тебе предложение, а ты вошла в него, значит ты согласна.
- Драс, но ведь я не знала, что это значит!
- Ты выйди сейчас и скажи всем этим людям, что ты не знала, что здесь вот так… ага, и жди, что они тебе поверят. Ведь ты уже выходила замуж за Бора, и все это знают.
- Но я же с ним не развелась!
- Сири, у нас не разводятся. Вообще. Ваш случай с Браном первый. Мы говорили с Севаром и с Браном, мы советовались со старейшинами. Все решили, что раз ты не живешь с ним, он тоже не переживает по этому поводу, значит, вы свободны.
- Офигеть. Я села на край лавки. Драс сел рядом. С улицы кто-то захлопнул дверь. Мы остались вдвоем. Толпа людей удалялась. Я слышала, как закрыли ворота. И мне не хотелось вставать. Я слушала себя, и повторяла про себя слова одного мудрого человека: «Ты хочешь быть правой или счастливой?»
Я поставила кружку на стол и повернулась к Драсу, который был, похоже, растерян сейчас и думал, что все было зря, как и все эти годы – его ожидания и надежды. Он смотрел в окно, где факелы освещали улицу, где начинался снежок.
- Драс, я согласна, только учти, если мне не понравится, как ты целуешься, я за себя не отвечаю, - я видела, как его глаза расширяются, пока он медленно поворачивал ко мне голову, словно боясь резким движением спугнуть удачу.
- Сири, я даже разбираться не буду, что ты там сказала после «я согласна», - и он, наконец, поцеловал меня. Поцеловал меня так, словно ждал этого вечность. В эту секунду я поняла, что ждала его, что была спокойна потому что он все равно рядом. И просто представив, что его могло не оказаться после моего возвращения с юга, мне стало грустно. Я сама обняла его.
- Драс, это самый лучший подарок. Ты просто не представляешь – как я рада, хоть и все решил за меня, - прошептала я, как только он отпустил меня.
- Знаешь, людям не стоит знать, что у тебя так много своего мнения. Вот здесь ты можешь рассказывать мне, что тебя не устраивает, а там, в поселке, прошу вести себя по тише. И, раз ближайшие пару дней ты самостоятельно объявила выходными у меня за спиной, мне пришлось ответить людям, что я в курсе, и что это так на самом деле. Значит эти пару дней мы можем пожить здесь. - он прижал меня к себе, и я сама обняла его за шею. Здесь было очень тихо, только потрескивали свечи и вдалеке выли волки. Но с ним мне было не страшно. И волки были первыми, кто позволил мне понять – сколько я значу для этого человека.
- Неужели ты проснулась, я думал, что руку мне придется отрубить, так она затекла, - я открыла глаза и сразу услышала деланно недовольный голос моего нового мужа. Я лежала у него на руке, он обнимал ею меня за плечи.
- Ну, раз ты такой нежный, надо тебя срочно чем-то занять, чтобы руки были выносливее, - мне нравилось его чувство юмора, мне очень нравилось, что он умеет шутить и не обижается на мои шутки. Он прекрасно парировал их, и это даже не читая такого количества литературы, что удалось мне в прошлой жизни.
- И чем же ты займешь меня, о, Сири – могущественная повелительница топора и севера? – он не унимался шутить надо мной, и начинал уже смеяться.
- Думаю, нам нужно приготовить завтрак, потому что вчера мне было совсем не до еды – меня привели в новый дом именно в тот момент, когда я собиралась сесть за стол, - я «надула» губы и скрестила руки на груди, опустила голову, но поднимала иногда взгляд, чтобы посмотреть на него.
- А вот и нет, вчера ты от радости, что получила такого мужчину, напрочь забыла о еде, но наши обычаи, которые ты, конечно, знаешь, не позволяют новой семье умереть с голоду. Поэтому, советую выглянуть за дверь. А я пока растоплю огонь и буду надеяться, что Сига запомнила, как я искал по всему столу твои плимени, потому что мне досталось ровно четыре штуки. Я конечно сомневался, что приведу сюда именно тебя, а не другую девушку, но попробовав плимени, решил, что готов терпеть ради них твои колючки, - он встал и направился к печи, а я смотрела на него и понимала, что столько времени я теряла, не замечая его чувств, занимаясь поселком и своим эго.
- Не «плимени», а пельмени, Драс, но ночью была оттепель, они могли все растаять. Надеюсь, люди сварили их, и они не слиплись, став кашей.
- Ага, а ты стоишь сейчас, и думаешь не о том, что мне нечего поесть, а о том, сыты ли там остальные люди. – на этот раз он сделал недовольное лицо. Он сидел на маленьком табурете и подкладывал в разгорающиеся угли новых дров. Я подошла и обняла его сзади, наклонив голову к уху.
- Обещаю кормить тебя «плименями» и переживать за тебя больше, чем за остальных людей. Драс, ты самое лучшее, что могло здесь случиться со мной… - я только начала свою заготовленную ночью речь, как он перебил меня.
- Слышишь, там за дверью кто-то есть, иди скорее, там наверно плимени, - я не могла злиться на него и его шутки.
Накинув его плащ, я выглянула за дверь. На лошадях выезжали из ворот Гор и Сига. На пороге стояли корзины, завернутые в полотенца и дымящийся даже через ткани, котелок. По запаху я сразу поняла, что это они.
- Иди помогай мне, тут столько всего, и надо быстрее перенести на стол наши плимени, иначе они остынут, Гор и Сига, видимо, загоняли лошадей, чтобы привезти их теплыми, - я направилась к столу с теплым еще котелком и еще одним свертком, видимо это был хлеб.
- Не «наши», а мои, Сири, я прошу тебя быть серьезной. Все плимени там – мои, потому что вчера мне некогда было их есть. Я три раза с Гором уезжал сюда, чтобы все приготовить и перевезти твои и мои вещи.
- Ну хорошо, неси все остальное сюда, и садись за стол.