Пограничная река Аргунь на разных местных наречиях зовется по-разному: по-бурятски – Υргэнэ, по-монгольски – Эргүнэ, по-эвенкийски – Ергэне, на китайском аж два названия – 额尔古纳河 é’ěrgǔ’nà hé (это, конечно, транслитерация с монгольского) и собственно китайское – очень романтичное 海拉尔河 hǎilā’ěr hé, "Море зовет тебя". Название же Аргунь – это по-русски, по-казачьи. В 1864 году в Забайкалье в Албазинском воеводстве был создан Аргунский острог, берега Аргуни стали заселять казаки,. Места эти богаты и охотой, и рыбалкой, земли хороши для пашни, река – судоходная, по ней можно было до Нерчинского острога к базарным дням хлеб, мясо, рыбу, пушнину на продажу возить. Начиналось заселенье левобережья Аргуни с заимок, в 1706 г. в Аргунском остроге насчитывалось 55 казаков, 20 конных и 33 пеших. Звали их "караульцами" – караулили, стерегли, охраняли границы. Хотя через границу на китайскую территории без преград по зимнику ходили, по воде плавали (за три рубля китайскому чиновнику, за кирпич зеленого чая) – зимовья там ставили, скот пасли, сено заготавливали, с китайскими работягами, что в тех почти не заселенных местах золото мыли по рекам, торг вели.
Полтора века спустя указом императора Николая I было официально образовано Забайкальское казачье войско. В долинах Аргуни и Онона уже выросли к тому времени богатые казачьи станицы: богатели, в основном, на скоте – лошадей держали табунами, стадами разводили коров, держали гурты овец, благо вокруг – степное раздолье, разнотравье. Хлеб родился хоть и не богато (зимы длинны и суровы), но и того довольно было. Ставили маслодельни, выращивали лен и табак, промышляли пушниной по таежным местам. О караульцах на Аргуни и Ононе писала газета «Жизнь в восточной окраине» (1897 г.): «У некоторых богатых казаков бывают десятки тысяч овец и тысячами лошади и коровы»; «У жителей устья Унды имеются нередко стада коров в сто и более голов, по нескольку сот овец и косяки по нескольку десятков кобылиц, тогда как в средней и верхней части долины Унды самый зажиточный казак редко имеет 30-40 голов скота, 20-25 голов табуна, 50-100 овец, обыкновенная же норма — 5-15 коров и лошадей и немного больше овец». Небогатыми считали "некараульцы", крестьяне (заводские и кабинетные, бывшие крепостные, переселенные в Забайкалье для обживания дальней окраины). Давайте посмотрим, кто был небогатым по меркам степного Забайкалья: обычное некараульское хозяйство — "5-15 лошадей и коров, 25 овец и, кроме того, пашня". Хорошее "небогатство" (или как говорили – "беднячество"), привольное. На то время еще многие из заводских крестьян разбогатели на удаче (а кто и голову сложил) в "золотой лихорадке". Золото в Забайкалье и по сей день по рекам моют. Но приисковые районы в прежние времена очень отличались от караульных: в станицах казачьи общины не дозволяли кабаки ("монополки") открывать, жили трезво, степенно, хозяйственно. Мальчики из станиц учились по преимуществу в военных школах, но многие детей (даже девочек) отправляли в Читу, в гимназии. Так, моя бабушка Васса Савватьевна и две ее сестры Наталья Савватьевна, и Анна Савватьевна (из казачьего рода Кайгородовых) учились в Женской гимназии в Чите. Казаки Кайгородовы в Забайкалье – с XVIII в., в 1726 году казак Игнатий Кайгородов был одним из тех, кто основали станицу Усть-Уровскую, одну из самых отдаленных, но значимых и крупных станиц 4-го Военного пограничного отдела Забайкальского казачьего войска. В 1852 году станица Усть-Уровская относилась к 3 батальону 1 бригады ЗКВ, списочно в станице числились 320 "душ мужескаго пола".
В 2016 году население Забайкальского казачьего войскового округа составляло 265 тысяч человек.
Уже были русско-японская и германская (I Мировая), и чередой покатились – революции: 1905 года, февральская 1917, октябрьская. Забайкалье бурлило и делилось на белых и красных.
В среде казаков тоже не было единомыслия, хотя много ли казаков вернулось в станицы после двух войн? Те, кто вернулись, митинговали, спорили, собирали съезды (по новомодному, а не сходы, как раньше), а в итоге подались кто в красные партизаны, кто к атаману Семенову, а кто и к барону Унгерну. Станицы притихли, случись что – защитить некому, одни увечные и старики, да женщины с детишками. Казачки, конечно, – тоже не промах, многие в домах и на сеновалах держали оружие (отцовское, дедовское), раньше – для охоты, а как началась гражданская – для отпора. По округе начали и банды промышлять. Да и от своих хорошего ждать не приходилось: красные казаки придут – семьям ушедших к атаману Семенову держать ответ у стенки, семеновцы налетят – семьи красных партизан расстреляют без жалости, а то и по реке ледяными статуями пустят. От жизни такой казачки собирали скарб, что в руках унести можно, детей потеплее одевали и по замерзшему льду Аргуни уводили на другой берег, в старые зимовья, пережить напасть, лихолетье. Бросали дома, хозяйство, утварь, скот уцелевший и без того на том берегу держали (чтоб от реквизиторов уберечь). Но напасть не проходила, а только разгоралась. Постепенно там, где были времянки, стали ставить срубы, распахивать землю, ставить первые церкви – возвращаться уже было некуда. Нужно было налаживать новую жизнь, на китайской земле, глядя на свою через реку.
Позже посчитают: 15% семей аргунских и ононских казаков ушли через Аргунь на китайскую сторону. Унесли с собой не столько скарб, вещи – дело наживное. Унесли войсковой дух, порядки, обычаи и традиции. На той стороне быстро наладили несение караульной службы. Но охранять новые поселения оказалось задачей сложной, даже невыполнимой – китайские власти не были расположены иметь на своей территории иностранные вооруженные формирования: шашки и прочее оружие у казаков быстро отобрали, но разрешили носить форму и знаки отличия.
А летом 1921 года с левобережья состоялся первый карательный набег. В основном, с целью пограбить и захватить заложников.
Продолжение здесь
P.S. Тем, кто не ушел через реку и не покинул родные места, разъехавшись кто куда по большой стране, кто хотел по-прежнему на своей земле растить детей, пахать, хозяйствовать, разводить скот, легко не пришлось: родной брат моей бабушки Алексей Савватеевич Кайгородов в 1933 году "тройкой" ОГПУ Нерчинско-Заводского уезда был приговорен вместе с семьей к высылке из родных мест в неведомый трудовой поселок. С семьей – это с женой Елизаветой Степановной, с детьми 14-летним Васей, 10-летней Глашей и 5-летним Толей, с 78-летней матерью Анной Романовной. Статьи приговора: 58-2, 58-11 – вооруженное восстание. Казаки, оставшиеся жить на левом берегу Аргуни, на самом деле восстали, по Забайкалью целая волна вооруженных выступлений прокатилась – против коллективизации, против колхозов. Впрочем, они уже были не казаки, новая власть дала им иное название – крестьяне-единоличники.
P.P.S. Прадед мой Кирилл Никитович Верхотуров 1876 г.р. (из казачьего рода Верхотуровых, что в Забайкалье были переселены по указу 1708 года, в переписи 1747 года записаны как "старопоселенные") – младший урядник 2-й Забайкальской казачьей батареи (п. Черенский Аркиинской станицы). Знаком отличия военного ордена Святого Георгия награжден за бои 17-18 августа 1904 г. под городом Ляояном. Во время коллективизации раскулачен и отправлен на спецпоселение в Казахстан.
Забайкалье
/из повести "Когда-нибудь объявят войну..."/
Забайкалье, Заозёрье –
Гор седая старина.
Разнотравье, разнословье –
Стоязыкая страна.
Стоязычье, стонародье,
Вековой простор степей
Да таёжные угодья,
Сто озёр – как сто морей.
Сто веков кипящей смуты,
Войн да каторжных цепей.
Непоседы, баламуты –
Сплошь курганы из костей.
Ржанье дикой кобылицы,
Бабий вой, детишек плач.
Революций небылицы,
В каждой сказке – свой палач.
Забайкалье, Заозёрье,
Слёзы – Божия роса.
Запределье, Запросторье –
Путь-дорога в Небеса…