Есть мнение, что если жизнь вообще – растения и первые животные – вышли на сушу из моря, то позвоночные на сушу вышли из рек. Необходимые адаптации, – лапы для ползания по мелям, кожное и лёгочное дыхание, – были приобретены лопастепёрными рыбами в мелких, непостоянных и мутных из-за массы гниющей органики пресных водах. И с тех самых пор земноводные совершенно не переносят соли, – их кожа проницаема для газов и жидкостей.
Мнение это – вроде бы – соответствует видимой картине, но – не совсем. Как правило, морская вода для амфибий гибельна, но бывают и исключения. Современная жаба ага, например, бодро переносит повышенную в лиманах и устьях рек солёность. Для этого ей всего-лишь пришлось отказаться от кожного дыхания, ограничившись лёгочным…
То есть, – теперь так можно, было бы желание. Желания возвращаться в море, однако, у земноводных нет. Сейчас они и в реки уже не могут вернуться. Последняя их процветающая ветвь – бесхвостые – выбита на границу сред, – в мелкие виртуальные водоёмы, где развившиеся и получившие решительный перевес в воде рыбы не способны их преследовать.
Но это касается амфибий современных. Древние же, появившись в девоне, в карбоне разделились на две крупные группы. Первая адаптировалась к жизни на суше, дав начало прочим линиям четвероногих, однако, черты земноводных утратив. В море затем потомки первой группы амфибий возвращались неоднократно. Они же и оттеснили вторую группу обратно в реки. Где темноспондилы в конце палеозоя и почти весь мезозой чувствовали себя очень хорошо, порождая в том числе и гигантские формы. Часто сохраняя, с одной стороны, внутренние жабры, с другой же стороны имея возможность ползать и дышать воздухом, земноводные имели преимущество над рыбами, и пользовались им, образуя основную массу речных позвоночных…
А морских? Рептилии начали попытки колонизации моря ещё в пермский период. Земноводные же рискнули попытать счастья лишь однажды, – в начале триаса, когда великое вымирание, ударившее прежде всего по животным морским, расчистило ниши. В это время похожие на крокодилов трематозавриды из пресноводных становятся «проходными» амфибиями. Вылупившись в небольших пресных водоёмах, головастики претерпевали метаморфоз, добирались до рек и сплавлялись в море. Некоторые виды, видимо, не заходили далее солоноватых лиманов, другие же охотились далеко от берегов.
Трематозавриды представляли собой, максимум, средних животных, – не более двух метров в длину, а часто всего 25-30 сантиметров. Всегда это были твари с очень слабыми, почти бесполезными на суше (что вообще характерно для темноспондилов) лапами, сплющенным по вертикали хвостом и узкими, как у гавиала, челюстями. Основной способ их дыхания не ясен, но, скорее, после отказа от кожного, на первый план выходило легочное.
...Уже к середине триаса вылазка была жёстко пресечена, – адаптирующиеся к жизни в море разные группы рептилий сцепились между собой (и в тот момент поле осталось за ихтиозаврами), – земноводных же как-то ненавязчиво затоптали в давке более достойные и эволюционно продвинутые претенденты. И такой результат был вполне предсказуем… Уместными, однако, представляются вопросы, почему земноводные не попробовали выйти в море раньше, – до появления конкурентов, – в карбоне или в перми? И почему, с другой стороны, им удалось удержаться в реках?
Ответ на первый вопрос становится интуитивно понятным, если вспомнить, что земноводное – как минимум, это в полной мере касалось палеозойских амфибий, – лишь доработанная для жизни в заболоченных пресных водоёмах лопастепёрая рыба. А какие, кстати, рыбы считались самыми современными по состоянию на конец палеозоя?.. Именно лопастепёрые. Лучепёрые тогда ещё использовали наружный скелет… Следовательно, спустившись по реке к устью находила в конце маршрута точно таких же, как она сама, позвоночных, – но не имевших «пресноводных» адаптаций, которые в море являлись недостатком. Отметив же преимущество хозяев на их поле, она оказывалась вынужденной, поджав хвост, ретироваться вверх по течению. Ситуация изменилась лишь с вымиранием, уничтожившим 92% морских видов. Тогда, скатившиеся к морю, оглушённые событиями земноводные, просто нашли его пустым и не охраняемым.
...С другой же стороны, почему рептилии в перми и триасе из глубины континента вынуждены были добираться до моря пешком, а не срезали по течению рек, что казалось разумным? На данном этапе, – и до середины мезозоя, – все попытки четвероногих лезть в пресную воду амфибиями отбивались. Сохраняя черты рыб, – в том числе боковую линию, позволяющую охотиться в мутной воде на слух, – они имели большой перевес… Но только и именно в реках, – в стеснённых условиях, где охотиться можно из засады, а низкая крейсерская скорость не имеет значения.