Продолжаем публикацию Провинциального романа. Начало здесь.
Что совпало, сложилось? Почему приведение в порядок чужих рук сильно радовало Попадью?
Так сразу и не сообразить.
Кусачки и пилочки в ее лапках порхали, будто инструменты живые и танцуют нечто волшебное.
Маникюр выходил невероятным.
- Дай расцелую!
Налетела на девушку, сгребла в охапку, оторвав от стула, стала чмокать в щеки крупная рослая жена одного из самых богатых мужчин республики, разглядев свой свежий фрэнч. Импульсивная, лихая Антоновна редко бывала довольна, мастера ее побаивались. Сейчас привередливая клиентка лучилась детским счастьем.
- Идеально!
Лина заволновалась.
- Осторожнее! Лак!
- Мне в Москве такой красоты не рисовали ни разу! Полиночка! Ты прелесть!
Возможно маникюр напоминал одновременно уборку и живопись. При этом под пальцами Лины рождалась гармония, хоть и не музыкальная.
Рассматривая готовую работу, Лина сама испытывала прилив радости. А порой накатывала странная гордость.
На пушкинскую тему, но не о «красе ногтей», а о себе талантливом профессионале.
- Ай да, я!
Меньше чем через год ее переманили из заштатной «Суры» в престижную «Чародейку». Эдуард Хачикович так жалел, так жалел… Причитал громко и артистично, взявшись за сердце.
- Я тебя на учебу в Москву посылал. Я в тебя деньги вложил. Думал - не подведешь. Вах.
- Эдуард Хачикович, родной, прости! Деньги могу вернуть. Надо?
- Зачем целуешь? Зачем смеешься, дорогая? Надо мной издеваешься, да?
- Эдуард Хачикович… Дорогой!
Заныла Лина в одной тональности с бывшим начальником. Наконец догадавшись, что он жаждет раскаяния.
- Молчи.
- Ну, Эдуард Хачикович, миленький…
Заглянула в умные влажные глаза, спрятанные за шикарными веерами ресниц. Вот ведь красотища какая на толстом смешном лице. Эх, горячая армянская кровь! Не нос – носище. Не глаза – глазищи. Не сердце – пламенный мотор. Не мозги – вычислительный центр.
Шеф вздохнул.
- Ладно. Понимаю. Рыба ищет, где глубже.
- Спасибо! Спасибо огромное.
- А деньги за учебу верни.
- У меня столько сразу нет.
- Месяц тебе даю, дорогая.
- Два.
- Пусть два. Веревки вьешь из меня доброго.
- Спасибо!
- Опять смеешься?
Лина на прощание расцеловала тучного шефа в щеки. Она его чрезвычайно уважала. За работоспособность, за честность и… как ни странно, за то, что он любил свою жену и детей. За то, что фотографии Ашотика, Самвела и Ирчан всегда с собой носил. За то, что успевал развозить их по школам и кружкам. За то, что никогда не приставал к девочкам из салона. Такие хозяева бывают – караул. Знакомые мастера из других парикмахерских рассказывали, не ленились, как им достается.
Эдуард Хачикович на общем фоне выделялся, как мамонт среди кобелей. Большой. Умный. Не похотливый. Не приставучий. Не шеф, а супер. Сказка.
Даже жалко бросать!
- Я тебя, дорогая, в люди вывел…
- Все так! Согласна!
- А ты…
- Эдуард Хачикович, ну прости засранку.
- Иди уже, дорогая. Простил.
В «Чародейке» Лина мгновенно зазвездилась. От статусных клиенток отбоя не было. За неделю звонили, записывались. Девчонки из другой смены пухли от зависти, но где им угнаться за кривоножкой?
Чтобы составить конкуренцию такой, как Попадья, нужны особенные умные руки и огромное желание учиться, развиваться… Так что обычным девочкам хоть каплю ленивым в соревновании не светит.
Фигушки.
***
На любовном фронте царил вечный штиль. Четыре коротких романа за двадцать один год существования. Не густо.
Первым мужчиной случайно стал сосед по подъезду. Пожарный. Лине было восемнадцать. Столкнулись вечером, когда жена вышеуказанного борца с огнем в деревню навестить родню уехала, на недельку.
- Привет, дядя Леша.
- Привет.
- Выручишь?
- А что такое?
У Лины как раз проблема с выключателем в ванной случилась. Очень вовремя все произошло. С Георгиной разругались. Папа запил и пропал.
Мама к бабушке уковыляла на выходные. Старушка, оставшаяся без дедушки, жутко скучала. Просила навещать ее почаще.
- Вот, взгляни. Искрит и не работает.
- Сейчас оформим.
Дядя Леша влез на табурет. Вооружился отверткой, и тихонько напевая какую-то муру (эх и фальшивил же он при этом, Лина едва вытерпела пытку – такое непотребство), разобрал, исправил, собрал выключатель – всех дел на десять минут.
- Во. Порядок.
- Спасибо.
- Слушай, а чем у тебя так вкусно пахнет?
- Щами. Будешь?
- Да я не так, чтоб слишком голодный…
С пожарным Лине не было ни горячо, ни холодно. Сорокалетний дядька вел себя с Попадьей невероятно нежно. Но чудовищно, до предынфарктного состояния боялся супруги. За сим стокилограммовым грозным обстоятельством интрижка увяла, так и не распустившись хорошенько.
Три почти счастливых дня.
Лине впервые в жизни кто-то сказал, что она хорошенькая! Не просто сказал, повторил десять раз подряд. И баста! Супруга вернулась из гостей. Да и у Лины вся семья под крышей собралась. Нет счастья в жизни.
Дядя Леша при встречах на лестнице, немножко краснел, точно юная дева. Кивал, изредка делал неумелый комплимент. Лина не держала на него зла.
Мужик он был неплохой. Добрый.
Вторым любовником Лина нечаянно обзавелась через несколько месяцев. Познакомились они немного раньше на учебе в школе рабочей молодежи.
Конкретно выпивающий историк выглядел недобитым интеллигентом, не употреблял крепких слов, цитировал неведомых никому, кроме него самого Ключевского и Гумилева, к женщинам относился трепетно и сердечно. Чем, собственно, и пленил ненадолго Полину. Пересеклись однажды на улице. Разговорились…
Дурашка, начал читать стихи какой-то местной поэтессы. Уверял, что она гениальна.
- Вслушайтесь, Полина! В этот ритм! В смысл.
- …
- Я веером играю и словами.
Мне так опасно увлекаться вами…
Ну, понесло! Когда дело доходило до стихов, исторический фонтан было невозможно заткнуть.
Лежать в постели после кое-как свершенного процесса, и слушать декламацию поэтических шедевров? Именно так все и происходило.
В сексе Леонид Андреевич был полным нулем. Заканчивал, не успев, как следует начать. Смущался, винил во всем алкоголь, целовал ручку и просил не сердиться на старого идиота. Было ему, впрочем, всего тридцать пять лет.
Лина вылезла из постели Леонида Андреевича так же случайно, как и попала в нее. Незадачливых любовничков застукала законная жена историка. Слава Богу, она весила поменьше, чем бой-баба, супруга дяди Леши. Оплеуха, отвешенная «грязной подстилке» явно не удалась.
Бам! Лина кое-как оделась и выбежала из квартиры. Трусики и бюстгальтер остались лежать на полу у загулявшего историка. Выбросит ведь в мусоропровод, баба злющая. Какая жалость. Только-только прикупила новый комплект. Ох. И сумку тоже прихватить не успела. Ну, да, здесь не велика беда. В кошельке денег мало, косметичка старая… Можно сказать, соскочила с крючка без потерь. Почти. Белье было жаль. Единственное нарядное, так сказать, выходное. Остановилась внизу, у подъездной двери, застегнулась как следует, поправила юбку. Ревнивица наверху продолжала орать. Тонкие стены хрущевки не задерживали ни словечка.
- Кобель! Вонючий развратник! Ты же не можешь ничего! А? Ты же конченый импотент? Или это только со мной? А на других, значит, встает???
Зажимая рот ладонью, Лина выскочила на улицу. Бедный, бедный Леонид Андреевич. Жил себе историк с истеричкой, стала импотенция привычкой.
Следующие полтора года Попадья потеряла. Напрочь. По меткому выражению Насти, она строила глазки не тем парням, каких была достойна. Факт. Неприятный, но имеющий место быть. Редкие кадры, которые на нее клевали сами – вызывали рвотный рефлекс.
Лина уже хотела поставить на себе крест, но перемены в месте работы счастливо совпали с недолгим улучшением сексуальной жизни.
Третьим экземпляром, свалившимся на нее в двадцать один год, Лина почти гордилась. Неженатый. Неглупый ровесник. Не урод. Не нищий. Не козел. Бывший одноклассник – Костик, рыжик лопоухий. Работал таксистом. Свою машину звал женским именем – Рая. К Лине подъехал не абы как, с букетом тюльпанов, бутылкой вина и коробкой шоколадных конфет. Попадью он всегда уважал. Золотистую веснушчатую морду проказника Лина начищала кулаками не единожды за время учебы. Дело житейское. Было и прошло.
Костик вел себя чуть-чуть хамовато, но не грубо. Целовал до и после процесса. Дразнил соловьем-соловушкой. Про кривые ноги не ронял ни словечка. Изредка дарил шоколадки. Жмотился, само собой, но Лина и не ждала царской щедрости. Не была жизнью приучена. С Костиком она встречалась больше года. Однажды, ни с того ни с сего, он отменил назначенное свидание. Пропал на неделю. Нашелся сияющий, как золотой шар на новогодней елке, объявил гордо.
- Попадья, я влюбился. Прости.
Лина под столом так сжала пальцы, что едва не переломала. Виду не подала. Спросила тихо.
- В кого?
Невнимательный, глухой к душевным движениям подруги Костик охотно выболтал все. Пассию звать Леной. Лет ей восемнадцать. Она голубоглазая блондинка…
- Натуральная, заметь!
Гордо, как дорогой финский унитаз, журчал влюбленный.
- Ну-ну.
- Ей богу! Ноги от ушей!
Лина долго слушала пространное описание немыслимых достоинств предмета страсти. В конце вставила словечко.
- Женишься?
- Если пойдет. Она такая красавица. Из хорошей семьи. Мама учительница, папа врач.
Голос у Костика был мечтательный. Глаза горели. Лина подумала, что дурачок верит во все, что наплел. В красоту, в ум, в нежную душу избранницы.
О, Боже, что с людьми делает любовь. Хотя, хотя… Может он и не далек от истины. И неведомая Лена в самом деле хороша точно сказка, добра, прекрасна и прочее, и прочее пункт за пунктом по длинному списку.
Спросила кротко.
- Познакомишь?
Костик расцвел. Подскочил. Оббежал стол. Расцеловал бывшую подружку в обе щеки.
- Попадья, ну ты, блин даешь!!! Я всегда знал, что ты свой в доску пацан! Чума просто! Ну, ну… Ты не баба. Бл… буду. Ты – ЧЕЛОВЕК!
Лина опустила глаза, чтобы поглупевший оболтус не прочитал в них явно лишней правды. Зачем?
Представленная через несколько дней зазноба Костика оказалась жуткой, невероятной дурой. Но хитрой при этом. Крашеные, причем не очень хорошо длинные патлы. В этом вопросе Лину не обманешь, есть кой-какой профессиональный опыт. Глазки голубенькие. Факт. Крошечные, меньше чем у Лины, меньше чем у классической узкоглазой девушки-оленевода. Попа отвислая и это в восемнадцать лет… Пресловутые длинные ноги заплыли ранним целлюлитом. Огромные неухоженные кисти с толстоватыми пальцами. Так-так. Хорошее воспитание. Интеллигентная семья говоришь? Может быть. Какая, впрочем, разница?
Лина нервно закурила. Подтвердила Костику, что он прав, девушка – просто прелесть! Была вновь расцелована бывшим кавалером в обе щеки и выслушала обещание.
- Дружить вечно! Ты самый лучший парень в мире, Попадья! Бл... буду!
- Угу.
Жизнь обожает коленца выкидывать. В конце концов Лина не пылала дикой страстью к Костику. Пообижалась на судьбу недолго, растерла и забыла. Тем более, что любовник номер четыре протиснулся в кадр. И громко заявил о своих правах на тело и душу одной из лучших маникюрш республики. Вернее, самой лучшей, нечего глупо скромничать.
***
- Полина.
- Ну?
- Сделаешь моей сестре маникюр на свадьбу?
- Не проблема. Когда?
- Тут такой момент, сама пойми, у нее же ни минутки лишней не будет, ты к ней домой съездить можешь?
- Куда? Когда?
- На Химмаш. Ну, не кривись, я все придумала, тебя Вадим, наш братан старший, свозит и туда, и обратно потом доставит. Все как положено.
- И?
- В субботу. Часиков в восемь утра. Сможешь?
Лина вздохнула. Опять не выспаться. Зато, с другой стороны, деньги это деньги. Да и транспортировку ценному специалисту обещали в оба конца. Махнула рукой.
- Идет. Дай своему Вадиму мой телефон и адрес. Пусть в половине восьмого заезжает.
Как же там пелось у «Наутилуса»? «Под колесами любви» …
С чашкой крепкого кофе в руке Лина выглянула в кухонное окно. У подъезда обнаружился чистенький, аж блестящий, серенький «Жигуленок». Порядок. Карета подана. Подхватила сумку с причиндалами, бросила сверху пачку сигарет и зажигалку, крикнула маме, уже прилипшей к телевизору.
- Через три часа вернусь.
- Хорошо.
- Ага. Три раза.
Лина ругнулась сквозь зубы, обуваясь в прихожей. И добавила.
- Где хорошо? Кому хорошо?
Понеслась по лестнице, топая многотонным раненым слоном. Впрочем, впрочем, папа умотал к родственникам в деревню. И бурого от пьянки носа домой уже месяц не видать. Это ли не повод для экстаза?
Вылетела из дверей. Три шага до машины. Водитель улыбнулся, открыл изнутри дверцу.
- Доброе утро.
- Доброе…
***
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Приплыли.
Очень-очень симпатичным оказался братец у коллеги. Без одной минуты красавчик. Глаза синие. Волосы пшеничные, мягкими волнами. Вылитый Есенин. Чуть полноват. Но это его не слишком портило. Он домашнего кота напоминал, хорошо кормленного, ленивого, доброго.
- Клевое у тебя имя, Полина.
- Правда?
- Мне как раз такие и нравятся. Дарья там, Анастасия, София. Ну и Полина, конечно. Улавливаешь?
- …
Глупая муха увязла всеми лапками в сладком сиропе голоса.
- Сеструха говорит, что к твоему столу очередь, как в Мавзолей. Что ты самая классная в городе.
Лина перевела дыхание и ответила шутливо.
- Преувеличивает. Нас таких ровно в два раза больше, чем ты думаешь.
- Пара, значит.
- Угу.
Он внимательно посмотрел ей в глаза. И Лина пропала, то есть временно поглупела до невероятного состояния. Вадим спросил тихо, почти интимно.
- Пара, значит?
- Точно.
- Каких же таких?
- ?
- Ну, ты сказала, нас таких.
- А. К которым, только по записи попадают. Даже в десять утра в после праздничный понедельник у меня есть клиентки.
- Скромность девушек украшает.
Лине захотелось стукнуться головой об стекло. Незаметно она ущипнула себя за бедро. Сильно. Чтобы хоть как-то прекратить это наваждение. Близко-близко синие красивые глаза, белозубая улыбка… О, Боже.
Синяк на ноге будет обязательно. Но боль немножко помогла. Лина вздохнула. Наконец, ответила.
- Чего нет, того нет.
Вадим нормально водил машину. Немножко лихачил, но в меру. Спасибо гаражной закалке, девушка умела отличить правильного шофера от баклана. Засмотрелась на небольшие аккуратные руки чужого брата. Как славно они лежат на руле.
На дурацкое, непонятное мгновение представила, что под ладонями Вадима ее коленка: которую он ласково поглаживает. Замечталась. Тут все и закончилось.
- Приехали. Третий этаж. Квартира тридцать пять.
- Поняла.
- Я пока по делам, мне список написали неслабый, чего нужно привезти. Все верно. Сестер замуж не каждый же день выдаем? Так что вернусь за тобой через час-полтора. Не раньше. Подождешь?
- Нет.
- Почему?
- Не подожду.
- Почему?
Лина уже успокоилась, и что такое на нее только что накатило? Что за внезапное разжижение мозгов? Хмыкнула, выбираясь из машины.
- Нет.
- Да почему же?
- Не буду ждать, потому, что раньше, чем за два часа не управлюсь. Как бы тебе ждать ни пришлось, господин извозчик.
- ?
- Особо торжественный маникюр, это – песня. Длинная. Красивая.
- Ясно.
Вадим улыбнулся тепло. Сердце у Лины опять бешено замахало хвостиком, едва из груди не выпрыгнуло на улицу, прямо под колесо отъезжающей машины. Чтобы прийти в себя, маникюрша плюхнула сумку на скамейку возле подъезда. Достала пачку сигарет, зажигалку. Глотнула дыма под неодобрительным взглядом двух пенсионерок.
Вновь подумала о чужом брате. Скривилась. Такая досада на себя взяла! Мужик еще от дома отъехать не успел, а некоторые дурочки ушки заранее растопыривают. Говорите ласковые слова и берите нас тепленькими. Нет уж. Нет.
Но какой симпатичный все-таки.
Неужели она ему понравилась?
...
В "Провинциальных романах" теперь всё заканчивается или хорошо, или прекрасно!
(Продолжение в пятницу)
#шумак #наталяшумак #провинциальныйроман #попадья #роман
.
Автор: Наталя Шумак
.
За обложку серии и романа горячо благодарю Сергея Пронина.
