... или самый несчастный портрет на свете. Такая оценка, конечно, дело субъективное. Тут я могу поделиться с вами исключительно своим собственным восприятием, а у вас после прочтение сложится своё собственное.
Если ничего не знать об этом портрете, он вообще не произведёт впечатления. На первый взгляд непонятно, кем была эта женщина, чей облик запечатлел русский художник восемнадцатого века Иван Яковлевич Вишняков.
Изображена на нём вот такая, молодая вальяжная особа, одетая по-домашнему, практически спросонья. Лицо беленькое, холеное, породистое.
Одежда предельно лаконичная и простая, можно лишь предположить, что из дорогой качественной ткани. Руки расслаблено сложены на коленях. Не хватает только уголка туалетного столика, с баночкой крема и чашечкой утреннего кофе.
А на шее - две нити жемчуга. Как-то не сходится, не вяжется ничего...
И какое же это время?
Первая половина восемнадцатого века.
Как же так? Мы помним, что до Петра Первого в России вообще не было своих живописцев, культура портрета пришла к нам из Европы вместе с маститыми европейскими художниками. Да и как пришла? Петр Великий "пригнал", приглашал приезжать работать мастеров за высокое вознаграждение, а наших, молодых да талантливых юношей, он отправлял в Европу на учёбу за государственный счёт. Окно-то в Европу прорублено было не зря.
Что там говорить, если у самого Петра была проблема - не было хороших портретов. Портрет в профиль, для чеканки этого самого профиля на монетах, Петр вынужден был заказывать в Европе и искренне радовался, когда нашел портрет удачным.
Так что заказать портрет и позировать для него - было целое событие! И должны были быть одеты самые дорогие украшения, в искусной причёске должен был быть уложен каждый локон, платье по самой последней моде, за которой в провинции местные модницы следили так же трепетно, как и столичные прелестницы.
А тут... Встала и как есть, в халате, опустилась в кресло, не причесанная, не одетая? И мы уже в недоумении присматриваемся к чертам этой странной женщины и её необъятному, простому капоту, к белому платку, незатейливо повязанному на голове - выглядит он просто ужасно, как будто голова её забинтована после ранения.
А что вы скажете, когда узнаете, что это не какая-то провинциальная помещица и даже не московская графиня-княгиня. Это регентша Анна Леопольдовна, дочь герцога Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского и супруга принца Антона-Ульриха Брауншвейг-Люнебургского.
И теперь нужно немного вспомнить о ней и её семье, чтобы дальнейшая история этого портрета была понятнее.
Анна Леопольдовна - родная племянница императрицы Анны Иоанновны, после смерти которой она стала правительницей Российской империи при своём малолетнем сыне.
Годовалый Иоанн VI Антонович являлся законным наследником престола по линии старшего брата Петра Первого, Ивана (Иоанна) V Алексеевича.
Фельдмаршал граф Миних был предан Анне Леопольдовне и её семейству.
Вот как он описывал её в своих мемуарах:
"Она была очень небрежна к своему наряду: голову повязывала белым платком, часто в спальном платье ходила к обедне, не надевала фижм, иногда даже оставалась в таком костюме в обществе, за обедом и по вечерам, проводя их в карточной игре с избранными ею особами".
И всё же... Выйти к обедне и играть в карты в узком кругу близких людей это одно, а позировать для портрета - совершенно другое дело. Портрет это репрезентация!
Особе, принадлежащей к императорской фамилии, полагалось выглядеть на портрете в строгом соответствии с определенными правилами, быть одетой в парадное платье со всеми полагающимися регалиями, с убранной по моде головой!
Но, быть может, всё так и было, и Анна Леопольдовна пошла в свою родную тётку, Анну Иоанновну - та тоже не придавала большого значения дорогим броским нарядам. Однако...
Прекрасный репрезентативный портрет Анны Леопольдовны, на котором всё на месте: и прическа, и наряд с горностаевой мантией, и украшения.
Может, он один такой, случайно созданный Луи Караваком, писавшим в своё время ещё Петра Великого...
Все её портреты написаны по всем правилам, на них она выглядит достойно, солидно, представительно.
Но глядя на эти парадные портреты, я всё время помню о страшной судьбе, постигшей её и всё её семейство в результате дворцового переворота.
Она была мягка, добра и неопытна. Было ей всего 23 года.
Нашлись верные люди, сообщившие правительнице о зреющем заговоре. И поступающих сведений было вполне достаточно, чтобы устранить угрозу, не дав заговорщикам даже возможности выступить. Преданные ей вельможи буквально "кричали" ей о грозящей опасности, о коварстве её тётки Елизаветы и её партии. Анна Леопольдовна проигнорировала отчаянные предостережения австрийского посланника маркиза де Ботта:
"Вы на краю пропасти. Ради Бога, спасите себя, спасите императора".
А императору-ребенку пошел только второй годик, сам себя спасти он никак не мог.
Не слушала она и советов Остермана. Она не поверила даже любимому мужчине - Морицу Линару, который настоятельно советовал отправить Елизавету в монастырь, Лестока в тюрьму и выслать из страны Шетарди.
Наивная и неискушенная в политических интригах, Анна Леопольдовна решила просто поговорить по душам со своей тётушкой и сообщила ей, что знает о заговоре!
23 ноября 1741 года правительница предъявила Елизавете письмо русского агента в Силезии с подробным рассказом о заговоре в окружении Елизаветы и роли, которую играл в нем Лесток. Заговорщики поняли, что они раскрыты и начали действовать незамедлительно.
Следующей ночью произошел дворцовый переворот; на следующий день, 25 ноября 1741 года, правительница Анна Леопольдовна вместе со всем своим семейством были уже бесправными арестантами.
В первое же утро после воцарения Елизаветы, французский посланник маркиз Шетарди дал ей дипломатический совет - "не считать никакие средства лишними, чтобы стереть все следы царствования Иоанна Антоновича". Эти слова глубоко запали в душу Елизаветы и она выполнила в точности все советы политического интригана.
Мы не знаем, как его звали родные. Маленький мальчик Иванушка, первенец, любимец родителей представлял смертельную угрозу для узурпировавшей власть Елизаветы.
И она стала бороться и с ним, и с его изображениями. Портреты, монеты, тексты присяги - всё подлежало изъятию у населения и немедленному уничтожению.
И снова вернёмся к нашему портрету. Я нашла всего две фотографии рентгенологического исследования, так что основное опишу устно.
Когда пришло время плановой реставрации портрета, исследователи и реставраторы смогли тщательно изучить его и провести необходимые анализы. Ещё ранее было замечено едва проступавшее рельефом изображение - справа от фигуры Анны Леопольдовны.
На рентгенограмме этой картины обнаружили правки, сделанные автором, художником Вишняковым, после воцарения Елизаветы: либо в процессе работы над портретом, либо сразу после его завершения. Прежде всего, на плечах изначально не было косынки, а вместо нее - декольте и цепь с медальоном. То есть регалии на портрете были, как это и полагалось. И, конечно, было парадное платье, которое художник, как в кокон, завернул в широкие складки рыжего домашнего капота.
Толстый слой свинцовых белил головного платка на голове не пробьет никакой рентген и мы уже никогда не узнаем, какая прическа была у правительницы Анны в тот день.
Но, самое главное, рентген выявил причину, по которой именно этот портрет подвергся таким репрессиям.
Анна Леопольдовна на этом портрете была НЕ ОДНА!
Правая её рука поднималась к вороту, а левая обнимала ребенка - того самого несчастного Иоанна Антоновича!
Все эти ухищрения с халатом и платком были сделаны с одной целью: скрыть изображение малолетнего императора.
Малыш смотрит не на зрителя. Может, на свою маму, которая, как мы теперь знаем, не смогла помочь ни себе, ни ему? Она умерла в ссылке в возрасте 28-ми лет. А он потом всю свою жизнь провел в заточении и погиб при невыясненных обстоятельствах в крепости Шлиссельбург в 1764 году.
Судьба сыграла с ним злую шутку не только в жизни, но и на этом портрете. В жизни он был рождён императором, но не смог им стать, а был вычеркнут из истории.
И на картине - записанный придворным художником по велению Елизаветы, Иоанн Антонович еле-еле проглядывает сквозь слой краски лишь рельефно, в боковом свете, а его выразительное большеглазое лицо отчетливо проступает только на рентгеновском снимке.
Всем добра!
И до новых встреч.
