Глава 26
Полина
Иду по широкому «проспекту» торгово-развлекательного комплекса и смотрю по сторонам. Думаю о том, что успех приносит с собой много преимуществ: люди начинают по новому на тебя смотреть. Захожу в ювелирный отдел. Смотрю на прилавок, и одна вещица мне очень нравится. Маленькие золотые серёжки в виде трёх бусинок, скреплённых вместе. Внутри каждой крошечный алый камушек.
– Покажите эти, пожалуйста, – говорю менеджеру.
Та даёт мне коробочку, добавляя:
– Вы такая красивая.
– Спасибо, – улыбаюсь в ответ и думаю дальше: «Добившись успеха, я поняла, что успех сладок лишь тогда, когда есть с кем его разделить. Я потеряла единственного члена семьи и утратила всякое желание обрести семью, поэтому дома предпочла машину». Купив серёжки, – просто потому, что захотелось себя побаловать немножко, – спускаюсь на подземный паркинг и сажусь в свою белую красотку. Скрипя шинами, выезжаю на улицу, наслаждаясь комфортом и глухим урчанием мощного двигателя под капотом.
Вокруг простирается ночной Петербург. Он залит яркими огнями, и мне приятно ехать по его широким проспектам. Но мысли почему-то сегодня не покидают. «Тем не менее есть вещи, которые теряешь, но никогда не сможешь забыть». Ладно, уже некогда об этом. Через полчаса я сижу в кабинете вместе с двумя ординаторами. Тот, что стоит позади, рыжий и конопатый, с живыми любопытным глазами, среднего роста и телосложения, – это Тоша (Антон) Милосердов. Слева от меня сидит пухлый низкорослый Костя Парфёнов. Они с Тошей приятели, но различаются кардинально. У Милосердова, помимо вихрастой головы, жутко неспокойный характер. У Парфёнова ужасная причёска (под горшок), но зато темперамент более выдержанный. Вместе мы смотрим на монитор.
– Что видите? – спрашиваю их.
– Это не отёк мозга, уверен, – отвечает задумчиво Костя.
– Уверен? – спрашиваю равнодушно.
Парфёнов бросает на меня короткий взгляд. Кликает «мышкой», рассматривая фрагменты изображения.
– Будь поувереннее, это отёк, – разрешаю его сомнения. – Что ещё?
– Субдуральная гематома.
– Уверен?
– Да.
– В общем, ты уверен в том, что неверно, и не уверен в том, что верно. Ты вообще ничего не знаешь? Ты здесь уже четыре года, но до сих пор не можешь отличить субдуральную гематому от эпидулярной? Перед первогодкой не стыдно? – разношу Парфёнова в пух и перья. Ничего, поделом. У нас учебная больница.
Встаю со вздохом.
– Готовьтесь к срочной операции.
– Это невозможно. Нужно разрешение дежурного врача, – замечает Парфёнов.
– Если опоздаем, пациенту конец.
– В больнице есть свои правила. Нельзя себя так вести, – продолжает спорить.
– И из-за этого ты поставишь жизнь пациента под угрозу?
– Дежурный врач не только меня накажет, но и вас тоже, – не унимается Костя.
– За меня не переживай и готовь операционную.
Выхожу из кабинета и слышу за спиной:
– Сегодня даже не её смена! Чего она раскомандовалась? – бухтит Парфёнов. Мне становится интересно, что дальше скажет. Останавливаюсь за неплотно закрытой дверью. – Шла бы просто домой спать! Не согласен?
– Да, ты прав, – подаёт голос Милосердов.
Парфёнов тяжело вздыхает.
– Придётся следовать приказу. И откуда у неё столько энергии? Видел? Она как бык, блин!
– Да, точно! – оживляется Тоша. – Она влетела, раскидала этих парней, как нефиг делать. Видел?
– Она же девушка. Им все поддаются, – замечает Костя.
– Так вы не подготовите операционную?
– Если подготовлю, умру от руки доктора Жильцова. Не подготовлю – меня прибьёт доктор Озерова. А если хочу выжить сейчас, придётся слушать Озерову.
***
Катерина
Мы летим по ночному Питеру в «Скорой».
Рядом сидит, проверяя капельницу, Дима. Перед нами на каталке та женщина, владелица кафе, где я так неудачно разбабахала раковину.
– Поверить не могу. Тебе не стыдно? – спрашивает Дима, не глядя на меня. – И как ты скальпель в руках держишь?
– Ты получил на меня компромат до конца года, – отвечаю равнодушно. – Нравится играть с чужими шрамами?
– Шрамами?
– В старшей школе я чуть не погибла в здании, которое подожгла одна хулиганка. С тех пор травма у меня. Эта женщина упала после того, как я до неё дотронулась. Я не люблю рисковать и настолько же не люблю подвергать опасности других, – отвечаю Диме.
– У такого жизнерадостного человека было подобное прошлое?
– Ты первый, кому я это рассказала. У меня даже остался шрам от ожога, – приподнимаю подол юбки. – Хотя уже не видно. Но так болит, – смотрю на Диму взглядом побитой собачки, которой жизненно необходимо, чтобы её взяли на руки и приласкали.
Уловка не срабатывает.
– В наши дни девушки играют без правил. Ты не спровоцировала её каким-нибудь стервозным поведением?
– Я боролась с ней во имя справедливости. Наверняка она в тюрьму ходит, как на работу.
И чего он привязался к этой тётке? Подумаешь, сознание потеряла. Нечего было орать так из-за какой-то паршивой раковины. Тем более что я ей десять тысяч дала. За такие деньги можно три купить. Нет же, захотелось ей послушать, как буду унижаться со своими извинениями. Вот и заработала себе проблемы. У, коза!
***
Полина
– Я им займусь, – подожду к Косте и протягиваю руку.
– Но такие вещи положено делать мне, – опять спорит толстяк.
– Дай, – говорю бесстрастным голосом и вскоре состригаю волосы с головы лежащего на каталке мужчины. Того самого босса, доставленного сюда целой толпой агрессивно настроенных подчинённых. Рана у него на левой теменной части небольшая, всего сантиметра четыре. Однако привела к экстрадуральному кровотечению. Действую быстро и чётко.
– Вы такая быстрая! – восхищается Парфёнов.
– Поумерь свой восторг, – отвечаю на это. Не люблю, когда мне льстят.
В этот момент начинает звучать мрачная мелодия из «Звёздных войн»: музыкальная тема, которой сопровождается появление чёрного лорда Дарта Вейдера. Костя быстро достаёт телефон, и я не могу скрыть улыбку: на дисплее высветилось имя звонящего: «Дима Палач». Так ординатор прозвал нашего коллегу, Дмитрия.
– Полина Викторовна, – мнётся ординатор.
– Иди, раз нужно.
– Хорошо!
***
Катерина
Когда женщину увозят, мы выбираемся из «Скорой». Подбегает с глупым видом ординатор, – пухляш с дурацкой причёской «под горшок».
– У вас есть свободная операционная? – спрашивает Дима ординатора, который подбежал к нам.
– Да, первая.
– А со второй что?
– Там сейчас новый врач оперирует, экстрадуральное кровотечение.
– Почему мне ничего не сказали про операцию? – сурово интересуется Дима. – Я сегодня дежурный. На мне ответственность.
– Я знаю, несколько раз ей сказал. Но она меня не послушала! – звучит в ответ робкое нытьё.
– Так надо было мне позвонить! – повышает Дима свой зычный голос.
– Простите, – бормочет ординатор.
– Ладно. Но ответственность, если что, на тебе.
– Да, конечно, – тяжёлый вздох.
Дима уходит.
– Зачем подставляться? В нейрохирургии только у него одного отвратительный характер, – замечаю. – Неужели нельзя подстроиться?
– Доктор, вы видели нашего нового врача?
– А что?
– Предвкушаю реки крови. Двум солнцам на небе не бывать! – философски заявляет ординатор и спешно бежит за Димой.
– Что это с ним? – удивляюсь вслух с усмешкой.
***
Минут через пять захожу в лабораторию. Здесь мой коллега, Сергей Шаповалов, занимается своим любимым делом: оттачивает навыки наложения швов. В качестве подопытного у него свиная нога. Насколько я знаю, Сергей мечтает когда-нибудь стать пластическим хирургом, и теперь изобретает методику невидимых швов. Правда, он из бедной семьи, всего добивается сам, потому ему ещё долго учиться.
– Видел нового врача? Говорят, она уложила на лопатки всех хулиганов в приёмной. Это правда? – спрашиваю его.
– Да. Слышал, она просто нечто.
– Вот так как я могла не заметить такую выдающуюся личность? В универе таких не было, – рассуждаю вслух. – Надо бы с ней подружиться. Пусть меня охраняет.
– Думаешь, настолько красивая, что тебе нужен телохранитель? – ёрничает Дима.
– Если кто увидит, решит, что мы друзья.
– Мы и есть друзья. Я ниже тебя по социальной лестнице, потому что не родился с золотой ложкой во рту. Но ты должна хорошо ко мне относиться. Зачем приехала? Думал, ты ему признаешься после семинара.
– Я не смогла. Он сейчас на срочной операции.
– Не делай этого. Дима не из тех, кого можно втянуть в отношения. Такие, как он, всё делают сами. Не признавайся ему в чувствах. Заставь его признаться.
– Я люблю быть главной и в отношениях, и на работе.
– Не думаешь, что сейчас неподходящее время для признания? Сейчас он зол на эту докторшу за то, что она проигнорировала правила. После операции наверняка будет драка.
– Я бы хотела с ней подружиться, но это плохое начало.
– С сегодняшнего дня всё будет плохо. За место в штате придётся побороться.
– Какой она мне конкурент? Она же училась в какой-то дыре. Ничего ты не понимаешь, поэтому всё время и проваливаешься! До сих пор интерн.
Шаповалов смеётся.
– У этого врача есть тайное оружие. Её нанял главный, – говорит он, и мне становится не по себе от такого заявления.