Матушка Серафима не забыла про свое обещание. Поварихе наказала, чтоб ходила та в больницу да про Федоску все узнавала. Хоть и сказала, что печется о своей певчей, да ушлая бабенка сразу смекнула, что то скрывает матушка. До отъезда Иван тут все дни жил. Приехал в гости на Пасху к родителям, а сам все время в городе пробыл.
А сходить, так что она не сходит что ли. Глядишь чего то и разузнает. С мужем со своим, что сторожем тут же работал, поговорила. Но мужик прикрикнул на нее, чтоб не совала свой нос куда не просят.
- Работаешь на хорошем месте, так и работай. Не суйся никуда. Где еще такое место то найдешь. Хозяева, почитай все время в деревне, только вот по весне почаще стали приезжать. Так и то из за свадьбы.
Он вспомнил, как приняв на грудь на Пасху, спал, когда Иван нечаянно приехал. Тот его чуть разбудил, под окошком прыгал да стучал. А он пожурил его только, а потом и словом не обмолвился. Другой бы и из сторожей выгнал. Мыслимое ли дело, спать, когда дом охранять должен.
Вот и сейчас сторож велел своей Агрофене остепениться, да не лезть куда не попадя, и языком поменьше молоть. Ох уж эти бабы. И все то им надо знать, а не знают так и сами придумают.
На другой день, как проводили Ивана, все семейство отца Николая в деревню поехало. По дороге заехали к матушке Ефимии. Василиса тоже собиралась ехать. Пора было учебу с детьми продолжать.
Василиса была в не настроении, Уже собралась и обиженно дулась на Виктора. Тот тоже был не в духе.
- Что это молодые то, сердитые? - от матушки Серафимы ничего не скроется.
- Да Виктор то уговаривал ее не ездить в деревню, бросить всю работу в школе. Мыслимое ли дело, только женились и уезжает. Вот и поспорили. Вон какая туча над ними. Разгонять надо. - Ефимия сама то вся расстроенная была и не знала, как помирить их.
Серафима понимала, что негоже уезжать дочери не помирившись с мужем. Не дело жизнь с ругани начинать.
- Виктор, погоди , немного уж осталось. Дай ей доработать то. Вы ведь сразу договаривались, что так будет. И со свадьбой можно было подождать. Она ведь получается на казенной службе. Деньги то ей из казны платят. А не доработает, так кто знает, что будет потом из за этого.
Матушка старалась примирить молодых без ругани и шума. Она еще приводила разные доводы, пока не заметила, что тучка потихоньку рассеиваться начала. Вот уж и у того, и у другой взгляд помягчел, не блистали молнии из глаз.
Виктор подошел к Василисе, обнял ее, заглянул в глаза.
- Ладно, не сердись. Поезжай с Богом. Только в субботу сразу как отучишь, так и сюда.
Молодая женщина согласно кивнула головой. Взглянула с благодарностью на мать. Вот умеет она развести беду. Свекровь то только охала возле них, а ничего не могла сделать. Виктор настаивал, а она стояла на своем. И кто знает, чем бы все это закончилось, если бы родители не приехали.
Агрофена прибрала после отъезда хозяев на кухне, вздохнула с облегчением.
- Ну вот, Слава Богу. Теперь разве что на воскресенье приедут. Без заботы можно жить. Сходить в больницу не велика работа.
После обеда Агрофена прилегла на хозяйский диванчик. В присутствии хозяев такой вольности она никогда бы не позволила, а сейчас сама себе хозяйка. Правильно муж говорит, где еще такую работу она найдет. Полежала, полежала и сама не заметила, как заснула. Часа два спала.
Подскочила, надо скорее в больницу бежать. Кто знает, вдруг поздно то не пустят туда. Пришла, нашла палату, где Федоска лежит. Удивилась, что певчая то совсем еще девчонка молодая. И что это матушка о такой то молодой печется. Девушка много не разговаривала. Про хворь свою сказала, что простыла.
- А домой то тебя когда отпустят.
- Не знаю. Доктор ничё не говорит покуда. Спрошу завтра ево.
- Узнай, узнай, а то матушка велела мне про тебя узнать, когда отпустят, да домой переправить.
Май стоял на пороге, ждал, когда апрель ему свои права передаст. Припас он уже и тепло, и дожди, и солнечные дни. Конечно не без ветров северных да холода, но этого не много. Будет в этом году май ласковым к людям. Пусть поля свои вспашут вовремя, посеют все, что хотят.
Иван все свои поля объехал, проверил, готова ли земля к пахоте, где вперед начинать надо, где позже. Романко, как мужик, помогал в работе. Пахать ему Иван пока не доверял, но вот сеять, пашню боронить, так это его работа.
Приехали учителя, снова начались занятия. Теперь Роман уже не оставался после уроков в школе. Спешил домой. Он даже и про учебу перестал отца спрашивать. Видел, что не до этого ему сейчас. Весенние работы захватили крестьянина с головой.
В этот раз уехали они в дальнее поле. Сел отец отдохнуть. Земля глинистая, еще и не больно просохла, пахать тяжело. Сидят с Романом в телеге.
- Романко, экзаменты то когда у тибя?
- Как лето начнется.
- А ты и не учишь ничё. Как приходишь, так со мной в поле.
- Не переживай, тятенька. Я все знаю. Я не боюсь, что не сдам.
- А учиться то в городе и вправду хочешь?
- Хочу тятенька. Только вот теперь думаю, а ты то как без миня будешь.
- Раньше ведь тоже без тибя обходился. Буду Федьку нанимать. А я вот чё подумал. Надо у Василия Николаевича узнать, где в городе то дальше учиться. Чё он скажет. Вот отсеемся, я ужо схожу к нему, поспрашиваю. Я думал Пантелей своего Акимку пошлет. Все бы на пару то лучше.
Роман засмеялся, услышав про Акимку.
- Ты чё, тятенька. Акимка то хоть бы как-нибудь экзамены то сдал. Он читать то толком не умеет. Учитель его каждый день после уроков оставляет. Отец то приходил его к Василию Николаевичу. Я слышал, говорил, хоть бы как экзамены то сдал, а то срамно ему перед народом, если не сдаст.
Роман замолчал. Раньше то Акимка все бахвалился перед ними. А теперь помалкивает. Нечем хвалиться то. Вон Павлинка, так та в первый класс пошла, не застыдилась, что двенадцать лет ей уже. Такая дылда и в первый класс. А ее потом взяли да и во второй класс сразу перевели, потому что знала она все. Роман даже слышал краем уха, что в третий хотели, да побоялись начальства городского.
Вспомнил с гордостью про Павлинку Роман, ведь это он ее всему научил. И сейчас она во втором классе лучше всех учится. Они с ней про учебу разговаривали не раз. Охота бы ей тоже дальше учиться, да разве допустят мать с отцом такое. Мать так уж и сейчас вся изошлась, что она в школе сидит, да ничего не делает. Павка то даже боится, что на другой год не отпустят ее.
Вечером приехали отец с сыном с поля. Поужинали. А Дарья куда то собирается.
- Ты куда это на ночь то глядя собралась.?
- До Федьки схожу. Че хоть про Федоску то слышно. А то увезли девку и не слуху, не духу.
- Знамо сходи, узнай.
Идти в этот дом Дарье совсем не хотелось. Как можно так жить. Она всегда осуждала родителей Федоски. Отец то хоть немного чего то делал, на поденщину ходил. Ну а мать, дня не рабатывала. Только вот тут Федоска ее растормошила, так в огороде грядки сажать стали, да лен ходила помогала дочери теребить. Картошку еще на осырке сажают уж года три, пожалуй, а то и больше. Время то так бежит, все забывается.
С такими думами подошла она к Федькиной избе. Не стала ничего кричать в окошко, сразу в избу пошла. Наверное, как Федоску увезли, так и не убирались в дому ни разу. Пол весь затоптан, на столе не пойми чего, все костром свалено. Все семейство в сборе было. Они видно тоже только недавно поужинали. Пахло крапивными щами.
Все четверо одновременно повернулись к Дарье. Что это она вдруг пришла.
- Федька, про Федоску то че слышно?
- Я ничё не знаю. Иё ведь от тибя увезли.
Дарья разозлилась не на шутку. Всегда спокойная, она начала ругаться на беспутных родителей. Столько уж время прошло, а они даже не узнали, жива она там или нет. И душа видно не болит. Мать сперва даже огрызаться начала, что живет она, почитай, у Дарьи, домой то только спать приходит. Дарья разошлась еще сильнее. Матери видно все таки совестно стало и она начала оправдываться.
- Да как мы узнаем то. Лошади то нету у нас, штобы в город съездить.
- Да какая лошадь. Пешком што ли сходить нельзя. Вон два лба сидят, ничё не делают, взяли бы да сбегали. Пораньше пошли, так до полден туда и обратно бы обернулись, - продолжала кипятиться Дарья. Она разругалась с ними в пух и прах. Никогда ни с кем так не ругалась. Повернулась, хлопнула дверью и ушла даже не попрощавшись.
Домой пришла вся разъяренная. Иван увидел ее раскрасневшееся лицо и понял, что сходила Дарья напрасно. Спрашивать даже ничего не стал. Ждал, что сама все скажет. Марфа уже на печи лежала, спросила оттуда.
- Ну чё выходила то.
- Ой, мама, не спрашивай лучше. Разругалась только. Сидят все дома, хоть бы один шевельнулся, да узнал, как мол там давка то. Может уж и в живых ее нет.
Женщина все никак не могла успокоиться.
- Да што ты, Дарья, разошлася то. Сибя хоть пожалей. Вот отсеюсь с овсом и съездим мы с тобой. А то матушка может знает чево. Оне ведь вот только из городу приехали.
- Вот матушке только и дела, што до Федоски. У них, чай, сварьба там была.
Потом Дарья подумала немного. А что, язык то, чай, не отвалится. Надо спросить матушку. Если завтра служба будет, так она сходит и спросит.
Утром зазвонили колокола. Дарья обрадовалась. Значит служба сегодня. Она надела чистый сарафан, собралась идти. За ней и Прошка увязался. Он явно скучал по Федоске, горевал бывало, что не с кем ему молитвы теперь петь. И сердился на мать с бабушкой, что поют они совсем не так, как Федоска. Дарье даже приходилось перед ним оправдываться, что не умеет она, как Федоска то петь, сколько не старается.
В церкви Прошка по привычке подошел к клиросу и словно споткнулся, Федоски то там нету. Но матушка Серафима увидела мальчика, взяла за руку и провела на клирос.
- Не бойся. Ты ведь знаешь как надо петь.
Прошка сначала смущался, потом прислушался, что поют певчие. Он знал эту молитву и начал подпевать своим чистым детским голоском.
Дарья постеснялась отвлекать матушку во время службы со своими расспросами. Так и достояла до конца. Только потом, когда служба закончилась, она подошла к Серафиме. Та как раз одаривала певчих приношениями. Народу сегодня было немного, да и праздники большие уже прошли. Поэтому приношений было мало. Но она оделила всех и даже Прошке досталось.
- А мальчик то у вас хорошо поет. И молитвы многие знает. Пусть приходит петь, если хочет.
Дарье было приятно такое приглашение. Но сейчас ее интересовало другое.
- Матушка, а не знаешь ли ты, што с Федоской то сталося? Ходила вчера к ней домой, а они и не пошевелилися, штобы узнать. Разругалась только с ними.
- Федоска на поправку идет. Не переживай, Дарья. Я наказала поварихе, чтобы узнала она, когда ее отпустят и отправила в Лису.
- Спаси Бог, матушка Серафима. На душе сразу полегчало. Я то ведь про нее кажный день думаю. А Прошенька то как ждет иё.
Дарья шла домой радостная. Рядом с ней подпрыгивал Прошка. Сама матушка позвала его петь в хоре. Они шли домой с хорошими новостями. И от того день казался радостным и веселым.