К вечеру крылья сделались неподъемные. Просители весь день шли и шли. Горожане желали достатка, бродячего цирка, хорошей погоды, здравомыслия городскому голове… Вроде бы пустяки, но чтобы сотню чудес сотворить, крыльями-то намашешься! А они с каждым чудом становятся тяжелее.
Кончено: храм закрыт. МирАми-Тай разняла застежку на груди, и чудодейные крылья с шорохом повалились на каменный пол. Звякнули металлические цепочки с фигурной застежкой; тонкий отзвук задержался под сводами и долго витал, играл нежной музыкой.
Лучи вечернего солнца вливались в окна приемной залы, ласкали серый камень отделки, дарили ему теплый мед и красноватое золото. Можно передохнуть наконец. Крылья спину и плечи намяли – сил нет никаких!
А что же так тихо? МирАми-Тай прислушалась. От подножия горы, на вершине которой стоял храм, доносился едва различимый шум города: ржание лошадей, звон колокола, рев сигнальной трубы. В небе перекликались птицы. Шелестел ветерок. Однако ни привычных голосов стражи, ни их уверенной поступи…
И тут вошли эти двое. Безмолвно явились среди колонн, разноцветных светильников и зеркал. Две лиловые туши, лохматые, когтистые, с рогами. Мерзоты – обитатели леса, что растет по другую сторону храмовой горы. Почему стража их пропустила?
– Чудеса на сегодня закончились, – проговорила МирАми-Тай.
Мерзоты бесшумно скользили вперед. Лиловая шерсть на могучих ногах была грязной и слиплась сосульками, витые рога казались слишком изящными для эдаких туш с жутковатыми мордами. Один из пришельцев держал в руке – в когтистой лапе – узелок из плохо выделанной, вонючей шкуры. Подношение кудеснице. Мерзоты и сами были вонючие, хуже шкуры.
– Утром приходите. Чудеса будут завтра.
Мерзоты подступали; ее обдало смрадом. Безмозглые твари! Втемяшится в рогатые головы, что им нужно чудо, – значит, вынь да положь. А что к ночи крыльев ей не поднять, никого не заботит.
– Пошли вон! – приказала кудесница. – Крыльям нужна передышка. Стража!
Ни отклика, ни топота бегущих ног.
– Стража-а! – завизжала МирАми-Тай. Задохнулась. Мерзоты вошли в храм по трупам?
Крылатое небо, что делать?! В испуге она огляделась. Серый камень, солнечный свет, небо за окнами, колонны, светильники, слепящие блики зеркал – и множество лохматых фигур, отраженных и умноженных друг на дружку. И бесполезная куча перьев на полу.
Без крыльев МирАми-Тай – беспомощная девчонка, от которой невесть что хотят лесные чудовища. Стражу прикончили – и с ней разделаются…
– На! – взревел мерзот и протянул узел из воняющей шкуры. – Иди с я!
Кудесница отшатнулась.
– Уходи, – преодолевая страх, велела она. – Завтра будет чудо. Понял? А сейчас уходи.
Она вытянула руку, указывая в сторону выхода, скрытого за зеркалами. Крылатое небо, помоги выгнать из храма ужасных убийц!
Мерзот едва не ткнул подношение ей в лицо.
– На. Иди с я. – Его рев стал тише – мерзот просил.
– Крылья спят! – выкрикнула МирАми-Тай. – Завтра!
– Надо чудо. – Он упрямо пихал ей гадкий узел.
Со страху, она бешено заорала:
– Вон отсюда!!! Ночью чудес нет!!!
Задребезжали светильники, затряслись зеркала, под сводами страшно загудело.
Второй пришелец вдруг хватил когтистой лапой, располосовав шкуру, и вырвал приношение у собрата. Швырнул на чудодейные крылья, взял первого за рог и поволок к выходу. Мерзот поплелся безропотно, будто детеныш.
Лиловые туши пропали среди зеркал и разноцветных светильников; затем исчезли их отражения. МирАми-Тай всхлипнула. Чудо им дайте! Ради глупой блажи задрали храмовых стражников… Кто их надоумил явиться в храм? В мерзотском лесу своих чудес полным-полно. Вот и обращались бы к лесным владыкам – глядишь, те снизойдут к просьбам…
Сморгнув слезы, она хотела ногой столкнуть с крыльев брошенный узел. От толчка вонючие лоскуты раскрылись чудовищным бурым цветком. Кудесница замерла, холодея. В «цветке» переливались живым лунным светом кристаллы с резными знаками. Синевато-белые, мерцающие, завораживающие. Священные камни лесных владык!
Таинственных владык мало кто видел, и поминают их с благоговением, шепотом; к тому же МирАми-Тай не раз слышала об их лунном сиянии, которое широко разливается ночью и различимо даже солнечным днем. Сияют и священные камни, и полупрозрачные, изысканные тела, и особенно – глаза повелителей леса. По крайней мере, так говорят…
Мерзоты – прислужники владык? Или воры, которые похитили чужие святыни, а потом явились к кудеснице, требуя чуда?
Не посмев прикоснуться к переливчатым камням, МирАми-Тай выбежала из храма.
Стражи не валялись в лужах крови – они мирно спали. Вернее, уже просыпались – шевелились на каменных плитах, пытались нащупать выпавшие из рук копья. Ветер уносил тяжкий запах сонного зелья, которое мерзоты плеснули стражам в лицо.
По склону вилась удобная лестница, ведущая в город; другой склон с лесом, где обитали мерзоты, был крутой, неприступный. МирАми-Тай перебежала через площадку и с опаской глянула за ограду.
Две лиловые туши проворно спускались к зарослям кустарника, за которым начинался большой лес. Оказывается, не такой уж склон неприступный… Возле кустарника виднелась третья фигура – тоньше и светлее первых двух. Мерзотка. Она скорчилась над каким-то белым комочком; рассмотрев, что это, МирАми-Тай перемахнула через оградку и с воем кинулась вниз.
Она прыгала по каменистым уступам, падала, скользила, катилась. Не страшно, не больно; лишь бы догнать! Мерзоты – воры, убийцы, похитители чужих детей. Ах нет, не убийцы: стражей храма они пощадили… Только бы успеть, настичь – и… Она не знала, что «и».
Мерзоты остановились, обернулись – и принялись махать руками вверх-вниз, объясняя: волшебные крылья остались в храме, без них чуда не будет.
МирАми-Тай задыхалась, голова шла кругом. Похитители, воры, убийцы… Нет, не убийцы… Похитители, воры!
Молодая мерзотка скорчилась над детенышем. Его белая шерстка отливала знакомым лунным светом. Сияние лесных владык, их священных камней! Кроха лежал на земле, дергая лапками; по нежному брюшку пробегала судорога. Из пастишки сочилась розовая пена, и он хрипел, сипел, кашлял. Тонкая шейка была в утолщениях.
– Сделай чудо, – взмолилась молодуха; ее била дрожь.
Налетев, МирАми-Тай оттолкнула мерзотку, схватила детеныша за задние лапки, подняла в воздух и крепко встряхнула – раз, другой, третий. Вслед за каплями пены из пастишки вылетели красные ягоды садовой мороки – покусанные, но плотные и слишком крупные, чтобы малютка их мог проглотить. В городе это обычное дело: малышня наглотается мороки, а потом хрипит, пеной исходит. Но в лесу-то морока откуда взялась?
Оживший детеныш заверещал и задергался. МирАми-Тай прижала его к груди. Малютку похитили у лесных владык; надо вернуть! Стражи, наверное, совсем очнулись, они услышат, если закричать…
– Чудо, – вздохнула мерзотка. Погладила руку МирАми-Тай, коснулась лунной шкурки притихшего детеныша. Принялась объяснять: – Ягода с города. Для больших. Он нашел и сожрал! Мы не знали – что делать?
Кудесница опустила глаза. На хрупкой головенке спасенной крохи переливались синевато-белым витые рожки. Мерзотик! Значит, нет никаких лесных владык? То есть, истинные владыки – мерзоты? А с виду лиловые, страшные… Так вот где чудо-то!
---
Автор: Елена Ворон