Олеся долго еще говорила с Настасьей, но все равно чувствовала, что та слишком привязалась к человеку и не способна рассуждать разумно. Потому нужно было за ней присматривать как можно тщательнее – благо, русалок было немало, все они относились друг к другу по-сестрински и всегда готовы были помочь, как могли.
Наутро они разошлись, и Настасья осталась одна. Она лежала все на том же камне и смотрела на свое отражение в реке. Отражение было не слишком точным, но все равно девушка знала, что хороша собой. И уж точно красивее той невзрачной девчонки, с которой гуляет Степан! Она была невысокой, с мышиного цвета волосами, а хохотала громко, как мужчина. Разве же может такая сравниться с утонченной русалкой?
Конечно, про то, что она русалка, он не знал и не должен был узнать никогда, это было главным правилом. Но как вернуть интерес парня, она совсем не понимала. Да еще и эти слова про жемчужину… Русалки и сами точно не знали, что она такое, но по самым древним рассказам, что передавались от одной русалки к другой, жемчужиной становилась душа девушки, которая становилась русалкой. И душа эта, заключенная в драгоценный камень, сохраняла и преумножала свои силы, потому в конце концов становилась могущественным артефактом, способным выполнить почти любое желание. Одно было плохо – после исполнения желания жемчужина исчезала, а это значило, что русалка оставалась без души. Настасья видела один раз ручалку без души – она превратилась в монстра, ничего человеческого в ней не осталось, и в конце концов даже разум ее покинул. Но русалки не убивали таких, как они сами, и глубоко в реке стояла клетка с сумасшедшим монстром внутри, который не спал, пытаясь выбраться наружу и уничтожить кого угодно.
Настасья хорошо помнила ее, помнила, как испугалась, как было ей жалко ту русалку. Это поверье ходило во многих деревнях, правда, с течением времени все это становилось всего лишь сказками, да и большинство людей совсем забыли про то, что русалки и в самом деле существуют. Для русалок в этом не было ничего плохого, скорее наоборот, главное, чтобы хранительница жила. Но теперь…
Девушка старалась думать о том, что век Степана все равно совсем недолог. Он самый обычный человек, как он может составить счастье русалке? Никак, она только продлит свои страдания, если привяжется к нему ему сильнее. Потому все, что она могла сделать – это постараться о нем забыть навсегда.
Этот день она провела с мыслью о том, что никогда больше не посетит ту деревню. Поначалу у нее это получалось неплохо – перед глазами все еще стоял жуткий образ русалки, которая потеряла жемчужину. Да и рассказы Олеси про неудачные влюбленности в смертных отрезвляли. Но, к сожалению, с каждым днем она все чаще и чаще вспоминала про Степана. В конце концов она убедила себя, что нельзя так просто пропадать, это невежливо и несправедливо, и отправилась к деревне в последний, как она думала, раз.
Было раннее утро, потому Настасья не думала, что кто-то будет в это время у реки, но Степан будто бы знал, что она придет. Он сидел один и смотрел по сторонам, явно кого-то ожидая. Сердце девушки встрепенулось, и она с широкой улыбкой поспешила к парню.
- Доброе утро! – поздоровалась она, и Степан обернулся к ней с широкой улыбкой.
- Наконец-то!.. – воскликнул он и осекся, улыбка сползла с его лица. Что ж, сразу стало очевидно, что ждал он не ее.
- Кого ждешь? – спросила она с дрогнувшим сердцем.
- Да так, знакомую… А ты где пропадала?
- Да так…
- Как так? – он будто бы разозлился.
- Были дела.
- Вот вечно с тобой так! Либо ничего не рассказываешь, либо такую ерунду говоришь, в которую разве что какой-то идиот поверит! Я разве похож на дурака?
- Нет, не похож.
Настасья даже растерялась. Она никогда его не видела таким, потому даже не знала, как себя вести. Она и в самом деле многого не говорила, но много и рассказывала. Да и когда рассказывала – он не спрашивал.
- Я видел, что ты наблюдаешь за нами из кустов, это очень жалко выглядит. Знаешь, почему я теперь гуляю с ней? Знаешь, чем она лучше?
- Нет, не знаю.
- Она настоящая. Открытая и честная. Я уже не мальчишка, чтобы играть в загадки, Настасья. Ты мне очень нравишься, но меня убивает это недоверие. Если бы ты мне доверяла, ты бы все рассказала. А так… Не приходи больше, прощай.
Девушка не смогла ничего на это ответить, слезу подступали. Потому она просто развернулась и ушла, куда глаза глядят. Но волю слезам дала уже в другом месте – там, где ее никто не мог увидеть или услышать. Теперь она понимала, почему его не раздражает ее громкий смех – он был настоящим, искренним. Сама же Настасья всегда должна была следить за тем, что говорит и делает, чтобы не выдать себя. Грубые слова Степана стучали в голове набатом, и не было ни единого повода считать эти слова несправедливыми.
Он был прав, между любящими людьми не должно быть никаких секретов, ведь он сам рассказывал ей про себя, свою семью, свою жизнь в городе. Пусть и был парень неразговорчив, но все равно она знала многое про него, он же про нее не знал и самого главного. И именно от этого шли все беды – самая страшная тайна заставляла обманывать и по другим, менее значительным поводам, и так постепенно складывалась эта ужасная паутина лжи, где сама Настасья пыталась сказать хоть толику правды.
К сестрам возвращаться она не стала – Настасья уже устала от их сочувствия, хоть и понимала, что они искренне за нее переживали. Не хотела она идти и к деревне Степана, потому отправилась на ту поляну, где встретила его в первый раз, на празднике Купала. Хотела побыть одна, да не вышло – там же у воды сидела мама новой хранительницы, Светлана. К сожалению, скрыться незаметно русалка не успела, так что женщина окликнула ее.
- Доброго дня!
- Добрый день, Светлана!
Несмотря на то, что Светлане было уже за сорок, выглядела она лет на двадцать, и все ради потока магии, от которого она когда-то отказалась, но который приняла недавно. И вот теперь живет в деревне вместе с молодым Мирославом – служителем Велеса.
- Если не спешишь, посиди да поговори со мной, - сказала женщина. Похоже, она заметила, какая Настасья грустная, и захотела помочь. По крайней мере, разговором.
- Нет, я никуда не спешу, сюда и шла посидеть немного.
- И в самом деле место тут особенное. Каждый раз, когда прихожу, не устаю удивляться тому спокойствию, что оно дает.
- Это и в самом деле так, все русалки любят это место. А ты почему не с остальными? Мне казалось, вы, девчонки, всегда гурьбой.
- Ходила поговорить с одним парнем…
- Все пошло не так, как задумывалось?
Настасья и сама не знала, почему, но выпалила все, что было на душе. Про то, как полюбила Степана, про то, что не может рассказать ему все про себя. И про то, как он променял ее на ту, что была более честной с ним. Светлана не перебивала, только кивала головой, давая понять, что все понимает.
- Нельзя скрываться от самой себя, этот урок я усвоила слишком хорошо за последнее время.
- Но я не…
- Ты говоришь, что любишь этого мужчину, но вместе с тем не даешь себе возможности себя саму проявить. Он тебя не знает, а ты не знаешь его, потому что все время думаешь о том, как бы не сказать лишнего. Оттого и мыслями всеми этими мучаешься…
- Думаешь, стоило рассказать?
- Честно говоря, не знаю. Просто поняла, что быть тем, кто ты есть – самый лучший способ прожить жизнь. А уж примет тебя другой человек такой или нет, это уж от тебя не зависит.
Настасья кивнула.
- Ты не должна делать что-то, если ты этого не хочешь, запомни. Даже ради парня, которого ты любишь, как тебе кажется. Если ты не хочешь рассказывать, не рассказывай, но пытаться дальше тянуть в таком случае эти отношения смысла никакого нет. Согласна?
- Вы очень мудрая женщина.
- Много приходится думать о своей жизни в последнее время, вот и все. Конечно, то, что я говорю, может быть верно для меня, но не верно для кого-то другого, например, для тебя.
Настасья понимала, что именно этих слов ей и не хватало, и радовалась, что пришла сюда. Она чувствовала свободу, и свобода эта заключалась в том, чтобы быть собой независимо от любых обстоятельств. Есть в ней и свобода признаваться Степану или нет. А в нем – свобода ее принять или отвергнуть. Как все просто, на первый взгляд, и как страшно и сложно.
- Спасибо за беседу, - сказала наконец Настасья.
- Мне было очень приятно. Закрываться одной в своем горе – плохой план, уж ты мне поверь. Так что если рядом с тобой есть те, кому ты можешь открыть свою душу – открывай и не бойся. Тот, кто тебе нужен, обязательно останется рядом, а тот, кто не нужен – уйдет сам.
На том их разговор и закончился. Светлана повернула к дому, Настасья нырнула в реку. Она еще не решила, стоит ли рассказывать про себя Степану, но сама такая вероятность делала заставляла ее чувствовать покой и умиротворение.
Ночь она провела вместе со своими сестрами, веселясь, и совсем не думала о возлюбленном. Олеся смотрела на нее с радостью, хоть и не знала, какие внутренние сомнения одолевают юную русалку.
Так или иначе, но вскоре все должно открыться.
