Продолжаю рассказ о семейной чете Штраусов. В доме они блюли чистоту, так сказать физическую, в то время как всю Германию в то время интересовали вопросы чистоты иного рода. Расовой.
Единственный сын Штрауса и Паулины был женат на дочери еврейского промышленника Алисе фон Граб-Херманнсверт. Вероятно, этим и объясняются столь противоречивые и непоследовательные отношения Штрауса с властью НСДАП. С одной стороны, композитор всегда был готов выступить в качестве ее официального представителя, послужить лицом. Он возглавил Имперскую музыкальную палату, он написал гимн Олимпиады в Берлине, его подпись стояла под различными письмами, осуждающим того или иного деятеля за "еврейскую музыку".
Артуро Тосканини отказался дирижировать на Байрейтском фестивале в знак протеста против антисемитской политики Третьего Рейха. Штраус с излишней, по мнению Тосканини, готовностью, согласился дирижировать. "Перед Штраусом-композитором"- заметил Тосканини - "я снимаю шляпу, перед Штраусом-человеком я надеваю ее".
С другой стороны, случались у Рихарда Штрауса и приступы диссидентства. Либретто оперы "Молчаливая женщина" написал Стефан Цвейг, книги которого нацисты сочли прекрасным топливом для костров. Штраус настоял, чтобы имя Цвейга значилось в программе, для утверждения чего текст послали Гитлеру. Неизвестно точно, читал ли фюрер либретто лично, но разрешение на постановку с именем Цвейга он дал.
Однако, после нескольких постановок, нацисты спохватились и оперу запретили. Цвейг, который, в общем-то давно понял, что ловить тут нечего, от дальнейшего сотрудничества отказался. Штраус либреттиста такого уровня как Цвейг, упускать, конечно, не хотел, и послал ему письмо, в котором писал "неужели вы верите, будто Моцарт сознательно творил в арийском стиле? Для меня существуют только две категории людей - те, у кого есть талант и те, у кого его нет". Письмо перехватило гестапо, и Штраусу пришлось писать следующее уже самому фюреру - совсем в иных выражениях.
Что касается Паулины, то она придерживалась более ясно выраженной позиции, чем доставляла Штраусу немало проблем. На гала-концерте в Вене в беседе с гауляйтером Вены Бальдуром фон Ширахом она доверительно сообщила ему "Когда война закончится и нас победят, а вы, герр Ширах, удалитесь в бега, знайте - в моем доме всегда найдется для вас местечко, но только не для всего этого сброда". Ширах вежливо отказался, в то время как Штраус только вытирал холодный пот со лба. Спасибо фрау Штраус за откровенность, но если бы эта беседа пошла дальше того зала, ее мужу могло случиться больше никогда не дирижировать.
В 1944 невестку композитора Алису похитило гестапо и отправило в заключение. Штраусу пришлось напрячь все свои связи, чтобы спасти ее от концлагеря. В итоге заключение ограничилось домашним арестом в Гармиш-Партенкирхене, пока не кончилась война. А вот бабушку Алисы спасти не удалось. После войны уже самого композитора хотели привлечь к суду за оправдание нацизма, но, благодаря ходатайству друзей, с него сняли обвинения.
Биограф композитора Джордж Марек выносит вердикт "Отношение Штрауса к национал-социализму и его отношения с национал-социалистами были столь же противоречивы, сколь и характер Штрауса в целом. Он все время колебался между «за» и «против», руководствуясь тем, что лучше для него самого, а не для мира, не для его страны и даже не для музыки". Может быть, эти слова и справедливы, фу таким быть, но прежде чем канселлить Штрауса безоглядно , стоит подумать, как бы вы сами вели себя на его месте.
Автор: Михаил Рыжок
