Мысль о том, что он до сих пор толком не пообщался с сыном, не давала Коробову-старшему покоя. «Ну вот, - с унылым выражением лица размышлял Юрий Алексеевич, стоя у окна служебного кабинета, - Пашка уже перебрался в отдельную квартиру, а я так и не смог выкроить для него свободного времени, чтобы поговорить по душам. Дурацкая ситуация. При чём здесь свободное время? Я по привычке езжу на работу, где уже практически ничего не решаю, отбываю положенные часы и к ужину возвращаюсь домой. Как будто ничего в жизни не изменилось. Не было ни пашкиного плена, ни идиотской похоронки, ни командировки в Афганистан. Тишь да гладь. Неужели я впрямь боюсь откровенного разговора с собственным сыном? Если честно, то да. Я ведь никогда не был с ним особенно близок. И если бы не эта история, то, пожалуй бы и не стал. Странно всё это. Я почувствовал себя настоящим отцом, только когда узнал о гибели Павла... Якобы гибели. И только тогда понял, насколько мне дороги Лена и Пашка. Да что уж там! Я даже на Аннушку перестал смотреть, как на положенный по статусу атрибут. Так почему я боюсь заехать к нему на Плющиху, позвонить в дверь, сказать, что соскучился и заскочил просто поболтать, как болтают меж собой родные люди? Пару дней назад я хотел вечером зайти в его комнату, но не стал. Ждал первого шага от Пашки? Ждал, вполне понимая, что сын никогда не сделает его сам? Что-то я совсем запутался. Надо освежиться. Всё равно никто звонить не будет. Для московских коллег я уже ноль. Политический призрак. Даже для Эдуарда Вениаминовича. Хотя он-то как раз и позвонит. Сильно ему младший Коробов по душе пришёлся».
Юрий Алексеевич развернулся и шагнул в направлении туалетной комнаты, но в этот момент на столе негромко зазвенел городской телефон. «Надо же? – Невесело усмехнулся Коробов, поднимая трубку. – Хоть сейчас в экстрасенсы подавайся!».
- Ты только не сердись, Юра. – Голос супруги звучал спокойно и никоим образом не соответствовал вступлению. Она не извинялась, а ставила перед фактом. – Я позвонила Павлику и попросила, чтобы он пожил с нами до отъезда. Надеюсь, ты не возражаешь?
Вопрос, конечно, риторический, но Коробов вдруг вспылил, не сумев справиться с раздражением:
- Почему я должен возражать? Или ты думаешь, что Пашка будет мне мешать? Я что, по-твоему, на льва похож? Львёнка сожрать готов? Так у нас всё-таки семья, а не прайд. Да и Баловень вроде бы моё потомство. Или я ошибаюсь?
- Не заводись, дорогой! Я просто выбрала неверный тон. И, пожалуйста, давай обойдёмся без кличек. У нас всё-таки семья, а не прайд. И успокойся. Павлик, твоё «потомство».
В трубке раздались короткие гудки. Юрий Алексеевич неожиданно для себя повеселел: «Ленка всегда была такой. Умеет последнее слово за собой оставить. Может, оно и к лучшему. – Коробов ещё раз посмотрел на телефон и не к месту додумал. – Хорошо, что «потомство» не взбунтовалось из-за квартиры и университета. Интересно, почему? Скорее всего, мать пожалел. Со мной вряд ли стал церемониться. Ладно. И на том спасибо».
***
Просьба матери не вызвала у Пашки протеста. Напротив, он даже с радостью согласился. Ему, отвыкшему от городской суеты, и в самом деле трудно было начинать новую жизнь. Тем более в Москве, по сравнению с которой родной Свердловск выглядел если не захолустьем, то, во всяком случае, глухой провинцией. Правда, он попробовал на удачу познакомиться с соседями по площадке, но на звонки в двери никто так и не отозвался. Распаковав чемодан, Павел сразу наткнулся на завёрнутый в целлофан новенький солдатский вещмешок, который ему выдали на вещевом складе перед вылетом в столицу. С удовольствием втянув в лёгкие кисловато-свежий запах «нулёвого» сидора, парень без раздумий стал набивать рюкзак первыми попавшимися на глаза вещами. «Ничего, - думал Пашка, затягивая узел на горловине, - разберусь. Аннушка сказала, что парадно-выходные шмотки дома остались. Типа, перед универом я должен к родителям приехать. Если что, ещё раз сюда сгоняю. Какое-никакое, а развлечение». Прикинув маршрут по туристической карте, Павел сначала почесал затылок, но затем, решив, что два часа пешей прогулки только на пользу, закинул сидор на плечо и, насвистывая, вышел из квартиры.
***
Пашка бодро шагал к Бородинскому мосту, то и дело поправляя норовивший сползти с плеча вещмешок. Группу молодых ребят и девчонок, сидящих на каменных ступеньках, он заметил ещё издали и сразу понял, что без приключений ему уже не обойтись. «Не панки и не металлисты. Одеты, как шпана не пойми во что. Под гопоту косят. Максимум десятиклассники. Или пэтэушники. Вот это я попал! Что мне с ними делать-то? – Размышлял одинокий путник, прикидывая на глазок количество потенциальных соперников. - Восемь пацанов плюс шесть девчонок. Влёгкую затопчут. А если с ними по-серьёзному зарубиться, то замучаешься потом в ментовке объясняться. Гопников больше. Значит, их показания повесомее моих будут. Ментам лишь бы дело закрыть. Блин! Прогулялся на отцовскую голову… Ладно. Не сворачивать же? Хотя можно и свернуть. От греха подальше». Армейская муштра оказалась полезной и на гражданке. Исполнив поворот кругом в два приёма, Пашка на счёт «три» начал движение в обратном направлении с левой ноги. Всё, как расписано в строевом уставе.
- Эй, служивый, погоди! – Топот нескольких пар ног, нарастал одновременно с издевательским гоготом. – Мы тебя хотим к нам в путягу военруком пригласить…
«Всё. Приехали. – Тоскливо подумал Павел, машинально выполняя строевой приём «кругом». – Лучше бы бандюки привязались, чем эти малолетки. С теми хоть как-то договориться можно. А с этими бесполезно… Однако у самого борзого кастет на кисти. А у второго мальца - велосипедная цепь. Похоже, шпана одними пинками ограничиваться не собирается. Решили ни в чём себе не отказывать. Ну почему мне так везёт? Другие люди как люди. А я вечно в историю вляпаюсь. Видать, зря меня Аннушка Баловнем назвала. Надо было как-то по-другому». Встав спиной к парапету, Павел снял вещмешок и поставив у ноги, оглядел стоящих полукругом ребят.
- Что надо, пацаны? Мы же вам ничего не сделали. – Он понимал, что его слова звучат безнадёжно глупо, но всё ещё надеялся на благополучный исход. – Мы граждане мирные, примуса починяем…
Обладатель кастета, высокий паренёк со смешной кепочкой на голове, подозрительно прищурился:
- Ты что нам, дядя, про какие-то грёбанные «примуса» втираешь? Обкурился, что ли?
Кто-то из ребят тут же сострил под нарочито громкое ржание друзей:
- Похоже, дядя вообще обдолбался. Такие кренделя ногами выписывал, что охххся можно. Нечего с ним базарить, Косарь. Мочи его. Если сам бабло не отдаст.
На проезжей части взвизгнули тормоза. Пашка привстал на носки и увидел выскакивающих из «Жигулей» милиционеров.
- А ну вали отсюда, шпана подзаборная! Щас быстро в обезьянник определим! – Голос бегущего впереди сотрудника показался Пашке чуть ли не родным.
- Мы ещё с тобой встретимся, дядя. – Пообещал Косарь, срываясь с места…
***
- Привет, искатель приключений. – Старший лейтенант устало улыбнулся и протянул ладонь для рукопожатия. – Мало тебе «Ямы»? Теперь набережными решил заняться? Какими судьбами, Пашка?
Коробов узнал старшего наряда, когда тот ещё бежал от машины, но, не зная ни фамилии, ни имени своего спасителя, решил обращаться по званию:
- Я здесь не при делах, товарищ старший лейтенант. Просто решил пешком прогуляться. – Посмотрев вслед убегающим пацанам, поинтересовался. - А почему задерживать не стали? Я бы помог.
Милиционер поморщился:
- Брось, Пашка. Меня, кстати, Виталием зовут. Почему задерживать не стал? Оно мне надо? Земля не наша. Отписывайся потом, почему к несовершеннолетним гражданам насилие применил. Да ещё не в своём районе. А ты, я смотрю, везунчик. Мы с ребятами после дежурства домой в общагу едем. Здесь по чистой случайности оказались. Так что с тебя двойная простава.
Павел серьёзно посмотрел на старшего лейтенанта:
- Нет проблем. Сам бы я не отбился. У длинного кастет, а у того, что в жёлтой футболке, цепь от велосипеда. Так что я хоть сейчас готов с долгами рассчитаться.
Виталий отрицательно мотнул головой:
- Шучу я, Пашка. Хотя на халяву не против. Но только не сегодня. Жёны нас заждались. Как-нибудь в следующий раз. Если, конечно, встретимся. Может, подбросить?
- Нет, спасибо. – Пашке не хотелось обременять уставших сотрудников лишними заботами. – Пешком дотопаю. Я ведь всё-таки в пехоте служил.
Старший лейтенант вздохнул с видимым облегчением и ещё раз пожав пашкину руку, развернулся к автомобилю. Он сделал всего пару шагов, как вдруг, словно припомнив нечто важное, снова повернулся к Коробову:
- Слышь, Пашка? Я позавчера снова Дэна в «Яме» повстречал. Он бумажку с твоим номером потерял по пьяному делу. Просил адрес сообщить, даже червонец предлагал. Но я послал его подальше. Да и адрес твой я не запомнил. Мы же протокол оформлять не стали. Не за что было. Откуда у меня твоему адресу взяться? Ты ему позвони, если посчитаешь нужным. Дениска -парень неплохой, только дури в нём немерено. Ну, бывай, Павел Юрьевич! Рад был встрече.
- А уж как я рад! – Павел надел вещмешок на плечо и махнул рукой вслед милиционерам. – Пожалуй, Аннушка всё-таки была права…
Продолжение следует.
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/