В 2006 году тогдашний Король Бутана отрёкся от престола в пользу новой конституции, в которой предусматривалось народное голосование за будущего правителя. Для нанесения меньшего эффекта потрясения жителям страны, а так же смягчения непредсказуемости результата и ликвидации выборной безграмотности, было принято решение о проведении сначала так называемого «Пробного голосования», на котором могли быть выявлены многие недочёты. Королевство, имеющее декоративную армию и крайне по-буддистски относящееся ко всякому оружию, запрещает его свободный оборот. Любой, кто подозревается в торговле оружием, жестоко наказывается властями, религиозно и страдает от общественного порицания. Но случается, что ружьё становится необходимо Ламе небольшого городка, который желает провести ритуал по прекращению наступления нового порядка. Вокруг этого раритетного ствола разворачиваются нешуточные страсти, и до самого финала непонятно, чем всё это закончится.
При поддержке Франции, США и других стран, эта копродукция сумела войти в шорт-лист из 15 претендентов на звание лучший фильм на иностранном языке в американской киноакадемии. Для кинематографа Королевства Бутан небывалый успех. Такое иногда бывает, когда желаемое выдают за действительное и фильм, снятый в условном Иране, априори считается фаворитом в силу угнетения в стране художников и таким образом им предоставляется международная трибуна. Это некоторым образом спекуляция, направленная на давление страны-цензора, вряд ли способная хоть как-то пошатнуть внутренний политический режим, но в силах навести информационного шума за её пределами. В случае с Монах и ружьё дело обстоит совсем иначе. Кино отнюдь не манипулирует чувствами мирового сообщества, а даже наоборот, окунает с головой в чистый мир безоружного спокойствия.
Фильм носит притчевый характер с поправкой на относительно современные идентификаторы. Сказ происходит неспешным чтением хурала, когда гипнотическое горловое завывание способно усадить любого человека, даже самого одержимого деньгами. Этому и прекрасные пейзажи способствуют, они чем-то напоминают великолепие горного Алтая весной, когда цветение рододендронов застилает всё свободное от гор пространство. В общем картина, написанная не только красками, но и природными звуками и шумом ветра в ветвях, складывается увлекательная, не на любителя, а для каждого.
Провинциальная медлительность осуществляемых действий в сочетании с философией основной религии волей неволей опускают на землю, туда, где звук автомобиля такая же редкость, как и шум телевизионного вещания, а удача в приобретении самого телевизора измеряется тем, продал ли ты корову для его покупки или взял без такой крайней меры. Здесь голосуют не за правильную партию «Технического прогресса», а за цвет (жёлтый), символизирующий Короля. Торгуются не в большую сторону, как принято в порочной капиталистической традиции, а наоборот, в меньшую, поскольку религия не позволяет брать выше, нежели тому разрешает опыт и заветы предков. Но, даже сторговавшись и умчавшись за ценными купюрами можно приехать к пустому месту, ибо договорённости за время отсутствия изменились, и вожделенный предмет передан безвозмездно в руки помощника учителя. Такой быт может сбить с толку любого, даже американца, в этой системе координат растерявшегося без остатка и молящегося своим, только что придуманным, божкам о возвращении в родные просторы, лишь бы целым, и пусть без этой треклятой берданки.
Монах и ружьё такая картина, которую совсем не ждёшь, и именно поэтому, получаешь крайнее наслаждения от понимания и внимания её всецело. Тут нет сложных и витиеватых поворотов сюжета, отсутствуют отлитые в стали диалоги. Мы смотрим на философскую повесть о бренности бытия, созидательности даже в том случае, когда кажется, что её неоткуда взять. Зритель вместе с героями в конце закапывает топор войны и ещё два, и кинжалы и, даже, детский игрушечный пистолет, только бы не гремели выстрелы и не слышны были взрывы. И на месте этого захоронения строят фундамент для святыни, и здесь становятся все равны и вопят в единое горло антимилитаристскую песнь. Это кино по-азиатски мудрое и немного лукавое, оно одновременно и журит стяжательство, и популяризирует фильмы об Агенте 007, призывает к более милосердному отношению друг к другу, но так, чтобы можно было помучить пришлого барыгу до состояния обморока. И главное, заставить поверить в небылицу двух полицейских, которые более всякой правды верят в святость стоящего перед ними монаха.
