«Алекс, Александра, графиня де Бельмонти, милая Алекс…» Как забыть такое имя? Где найти покой? Сердце не унимается, бьётся изо всех сил и не поддаётся ни на какие уговоры. Как объяснить ему, что это не нужно, не входит в планы, не на пользу делу? И не такая уж она красавица, не такая умная и изысканная. Это просто дикая амазонка! И вся эта встреча – это просто очередное дорожное приключение, и будь на её месте другая, было бы также интересно и незабываемо. Всё это обычное стечение обстоятельств и ничего больше; незаконченное приключение, которое хочется закончить из чистого упрямства. А такие глаза есть у каждой второй.
Да. Скорее всего, это так.
Скорее всего…
Леон ехал в карете в самом мрачном расположении духа и лихорадочно пытался себя уговаривать, но периодически срывался и снова принимался вспоминать и смаковать каждый момент прошедшего вечера. Он как будто разбирал его на мельчайшие частички и складывал по коробочкам у себя в голове, чтобы потом на досуге доставать по одной и любоваться в одиночестве бесчисленное множество раз. Жан-Луи сидел рядом и всеми средствами пытался отвлечь друга от опасных мыслей. Он расхваливал, как мог, прекрасную Жужу, не жалел ярких красок и эпитетов, перечислял, сколько на ней было драгоценностей и каких, и как она хороша собой, умна, мила, скромна. Сокровище!
Леон его не слушал, хоть и понимал, что он говорит нужные вещи. Поэтому и не слушал. Больше всего на свете ему хотелось сейчас забыть о полезном и нужном и, бросив всё, бежать искать ту, чьи глаза не давали ему покоя. Он думал о том, где она сейчас может быть, что делает, весела ли, думает ли о нём или забыла уже. Нервно постукивая пальцами, Леон благоразумно поддакивал Жану-Луи, а сам строил планы, как бы ему сбежать отсюда. Наконец, у въезда в какой-то парк, когда кучер немного притормозил, шевалье сорвался и выскочил из кареты. Удивлённому приятелю сказал, что ему стало плохо и хочется пройтись пешком. Тот предложил составить ему компанию, но неистовый влюблённый так быстро исчез из вида, что Жан-Луи не успел даже выбраться наружу. Оставалось только посмотреть вслед и пожать плечами.
Подождав некоторое время, Жан-Луи тяжело вздохнул, захлопнул дверцу и приказал кучеру ехать дальше. Понятно было, что ничего здесь не поделаешь. Остаётся только ждать последствий и молиться, чтобы Леон не потерял окончательно голову и не наделал глупостей. Пусть ему лучше встретится та брюнетка. Она будет решением всех его проблем. Ведь замечательная девушка! Что ещё ему нужно? Неприятностей? Так их и так через край, а теперь ещё и новых не избежать. Откуда только вынесло это «голубенькое платьице»? Неужели она так хороша, что стоит потерять из-за неё все остатки разума? Ну ладно, посмотрим, что из этого выйдет.
Жан-Луи, расстроенный, сорвал шляпу и бросил её в угол кареты. Он хотел уже было повернуть обратно, но подумал, что всё равно не остановит увлечённого страстью друга и с тяжёлым сердцем предоставил его своей судьбе.
Леон в это время мчался, сшибая всё на своём пути, к заветной цели – обратно во дворец. Он не помнил дороги, но знал, что сама судьба ведёт его, куда нужно, и полностью доверился её руке. На каждом повороте он чутко слушал своё сердце и, слепо доверяя, шёл туда, куда оно подсказывало. Прорвавшись сквозь тысячу препятствий и преодолев сопротивление людей и карет, безумец всё же попал туда, куда он так стремился.
Почему-то ему казалось, что сразу у дверей его ждёт удача. Это была бы справедливая награда за невероятное упорство. Так должно быть! Но, добежав до дверей, он понял, что это не так. Судьба опять обманула его, не поддалась ни на йоту. Кроме лакеев, охраняющих вход, никого там больше не было. Все танцевали наверху в зале или прогуливались по галереям. Запылённый и помятый, Леон принялся прочёсывать зал за залом. Он старался не привлекать к себе внимания и шёл медленно, не выдавая внутреннее напряжение и нетерпеливость, и только бешеный взгляд, от которого едва ли не зажигались искры, он никуда не мог спрятать. Но Леон даже и не осознавал того, что выглядел, как шальной. Встречные люди думали, что молодой человек просто немного перебрал вина. За это его не осуждали – сюда все пришли веселиться, а молодости и обаянию прощались любые излишества.
Виконт потерял счёт времени, терпение его уже было на исходе, но Алекс так нигде и не было. Он опустился на скамейку, закрыл глаза и устало вздохнул. Так всё надоело. Нет счастья в жизни – всё обман.
- Извините, вам плохо? – тихий женский голос.
Леон тут же открыл глаза. Незнакомая девушка обеспокоенно смотрела на него.
- Нет, мне хорошо. Не беспокойтесь, сударыня, со мной всё в порядке. Я просто немного устал. А вы подумали, что я пьян без меры?
- Нет, что вы.
- И правда, я ещё хорош. Не соблаговолите ли вы оказать мне честь потанцевать со мной? Или, может быть, я не вовремя? У вас заняты все танцы?
- Нет, я немного растеряна. Ваше приглашение так неожиданно.
- Почему неожиданно?
- Я не думала ни о чём таком, я только спросила, как вы себя чувствуете. Но, как видно, я зря беспокоилась – вы даже способны танцевать. Что ж, я согласна.
- Как мило с вашей стороны. Пойдёмте! Будем надеяться, я вас не разочарую.
Они пошли в танцевальный зал. Леон в мрачном отчаянье готов был утешиться чем угодно. Лишь бы не думать больше о том, чего он не мог получить. Во второй раз уже эта милая фея привела его чувства в полное расстройство. Чтоб ей самой так помучиться, чертовке этакой!
Леон перетанцевал все танцы, в перерывах много пил и, в итоге, не помнил, как добрался до дома. На следующее утро жутко болел и мучился. Он проклинал всё на свете и в первую очередь всех женщин, которые когда-либо появлялись на свет. Жан-Луи был счастлив, что друг отделался только головной болью, а не испортил себе жизнь. Их блестящий план нисколько не пострадал, и осуществление его было не за горами.
Вечером того же дня они вместе опять отправились на очередной бал в поисках той очаровательной брюнетки, которая идеально подходила на роль невесты. Жан-Луи всю дорогу наставлял друга на путь истинный, уговаривал образумиться и учил, как нужно делать предложение руки и сердца. Леон ещё не отошёл от утреннего жестокого похмелья, поэтому не сильно сопротивлялся. Он покорно следовал за товарищем и делал всё, что он советовал. Хотя, честно говоря, у него не было особого желания именно сегодня лишать себя свободы навеки. Он морщился и молился, чтобы эта милая девушка не встретилась им сегодня ни под каким предлогом.
На этот раз Бог услышал его молитвы – мадемуазель Жужу нигде не было. Де Тревиль негодовал. Он чувствовал, что удача ускользает из рук. Ведь спасение было так близко! А теперь опасность снова нависла над головой приятеля, и сам он с этим не справится. Сейчас его долг, как настоящего друга– попытаться помочь даже против воли, не дать уйти в сторону, потеряться.
В какой-то момент их разлучили – недавние знакомые виконта непременно сейчас пожелали побеседовать с ним о внешней политике Франции относительно Англии и спросить его мнение о недавних столкновениях. Леон ничего не соображал, но всё равно обрадовался возможности сбежать от несносной заботливости друга. Он был похож на ребёнка, который капризничает из-за того, что у него отобрали опасную игрушку, и обижается на строгих родителей. Но если бы он знал, чем закончится этот вечер, он бы вообще никуда не пошёл.
Побеседовав о политике (насколько это было возможно в его состоянии), Леон повстречал ещё одного недавнего знакомого. Тот был в весёлом расположении духа и начал балагурить с виконтом о развлечениях, о женщинах, расспрашивать о его отношении ко всяческим похождениям и приключениям, и женат ли он вообще. И узнав, что он не женат и как раз ищет хорошую невесту с состоянием, добродушный человек решил познакомить Леона с «одной прекрасной представительницей женского племени». «Она уже вдова, но очень молоденькая и хорошенькая и, главное, с приличным состоянием. Просто прелесть! Недавно приехала в Париж».
Леон, махнув рукой, согласился. Не всё ли равно, кто. Лишь бы были те деньги, которые держат его, как на привязи. Уехать бы побыстрей – так всё опротивело, и голова болит нещадно…
Продолжение здесь:
Начало здесь: