Федосье на миг показалось, что земля уходит из под ее ног. Казалось, что совсем немного и она провалится в бездну, из которой выбраться будет не просто. Что скажет Иван?
Девушка повернулась к Ивану, вопросительно посмотрела ему прямо в глаза. А он растерялся. Даже забыл все, что хотел ей сказать, что спросить. Какое то время так и стояли молча и смотрели друг на друга. Первым в себя пришел Иван.
- Федосья, я не видел тебя у себя дома. Почему ты не работаешь.
- Матушка твоя велела все праздники в храм ходить и петь. А там у вас из городу повариха приехала, да две девки с ней. Они управляются.
Иван вытащил из кармана яйцо, расписанное разноцветным узором. Матушка постаралась, да Василиса. Два дня сидели расписывали яйца красками. Для своих родных хотели что то особенное сделать. Вот и получилась у них такая красота.
- Мы ведь с тобой даже не похристосовались, Иван протянул девушке яйцо, - Христос воскресе!
Федоска ответила на поздравление, приняла дар.
- А у миня яйца то нет. - Смутилась она.
- Да и не надо.
Иван вдруг приблизился к девушке совсем близко, обнял ее и троекратно поцеловал. Федоске показалось, что он не целовал ее, а обжигал огнем, так вдруг стало жарко щекам, запекло их, что она даже рукой потрогала
- Ты чё? - пролепетала она.
- Ничего, поздравил тебя с праздником.
Ну конечно, это же обычай такой, так христосоваться. А она что подумала.
Отец Николай выходил их храма последним. Закрыл двери на амбарный замок.
- Иван, ты идешь домой?
- Ты иди, батюшка, я догоню тебя. - откликнулся сын.
После того, как отец ушел, Иван подошел к скамеечке у входа в церковь, подозвал Федоску.
- Гляди, какой вечер сегодня. Тепло совсем стало.
Солнышко уже скрылось за лесом, но на улице было еще светло. Видно было, как отец Николай торопливой походкой шел по тропинке домой. За рекой лаяли собаки, да о чем то громко кричали детские голоса. В этот пасхальный вечер, наверное, яйца крашеные с горки катали, да спорили, чье дальше укатилось.
Федоска нерешительно приблизилась к скамейке, села на самый краешек.
- Ты что. Забыла, как мы с тобой разговоры вели в доме у матушки. Мне в Казани не хватало этих вечерних посиделок на кухне. Расскажи хоть, как жила все это время. Наряды, вон смотрю, у тебя новые появились. Жених что ли подарил.
Федоска совсем засмущалась, услышав эти слова. Она теребила кончики платочка, завязанного спереди. Щеки ее пылали огнем. А услышав про жениха, так совсем оцепенела. Какой еще жених. Надо было что то отвечать, а она не могла вымолвить ни слова. Наконец выдавила из себя.
- Наряд этот матушка мине подарила, к празднику, а ботиночки Дарья дала пофорсить. А жениха то у миня никакого нет. Кому я без приданого то нужна.
Тут Федоска немного слукавила. Уже сколько парней пытались зажать ее в укромном уголке, бормотали про то, что жениться на ней хотят. Но дальше слов у них и не доходило. Не один не пришел в дом. Но каждый пытался залезть куда непотребно. Приходилось отбиваться девушке, как могла. Даже зубы свои порой в ход пускала, за что слышала проклятия в свою сторону. А потом ночью горько плакала, да молила Бога, чтобы помог ей, дал силы борониться от охальников.
И не рада она была своей красоте. Была бы страшненькая, так не зарились бы на нее. А тут видят, что нет защиты. Отца то ее кто побоится. А уж про мать так и говорить нечего.
Иван что то говорил ей, но Федоска про свою участь думала, так ей стало обидно и горько, что даже сама испугалась, когда слезы брызнули из глаз и потекли в два ручья по пламенеющим щекам.
- Федосья, ты что, что случилось. Отчего эти слезы? - удивился Иван. Он думал, что может своими словами обидел девушку. Кто их знает, что на уме то у них бывает.
Опыта общения с девицами у Ивана, почитай, совсем не было. Так уж получалось, что ни одна не тронула его сердце. Хотя в городе и знакомился он с девушками, не сказать уж, что он совсем затворником был. То ли все не судьба это его была, то ли девушки такие попадались, но вот не западали они в душу и все тут. А ведь он и сам понимал, что жениться ему надо скорее. Это Василию никакой заботы, гуляй сколько хочешь, а потом, как надоест, так и жениться можно.
С Федосьей у него все было по другому. В Казани уже, когда вернулся с каникул, с удивлением подумал, что скучает он по ней. Спать ложится, закроет глаза и видит, как чистит она чугуны золой, руки грязные, платок на голове сбился. Сдует выбившуюся прядь со лба, руками то не трогает, чтоб не запачкаться, и дальше чистит.
Тряхнет головой, пытаясь прогнать наваждение прочь, а она вдруг перед ним на клиросе стоит, ведет за собой всех певчих, молитва возносится под самый купол. Так вот и не дает ему спать до пол ночи.
И что за напасть такая. Умом Иван понимал, что вроде и не пара она ему. Вспомнил Василия, который тоже сперва на нее глаз положил, но потом одумался и вычеркнул из своей головы ее. Теперь даже и не вспоминает, что так с ним было.
Иван тоже пытался это сделать. Но чем он больше старался забыть о девушке, тем все глубже и глубже влезала она в его душу. Приехал на Пасху в Лису, думал, что увидит ее и все будет по другому, что это фантазии его только. Но оказалось наоборот. Только хуже стало.
И вот сейчас глядел Иван на плачущую Федоску и у него внутри все переворачивалось от жалости к ней. Хотелось прижать к себе, обнять, оградить ото всех бед. Но он не решался это сделать.
А девушку словно прорвало. Она сбиваясь и всхлипывая, рассказывала, как тяжело ей без защиты. Хоть и есть у нее отец с матерью, но в семье она сама по себе. Никто о ней не позаботится, не защитит от домогающихся парней.
Иван достал из кармана платок, вытер слезы.
- Погоди, не реви так. Все образуется. - просил он.
Понемногу девушка успокоилась. Ей стало стыдно перед Иваном, что она вот так всю свою боль выложила ему. Ивану то какое дело до ее страданий.
Ивану же так захотелось ей сказать, что он будет о ней заботиться и никогда не даст никому в обиду. Но не сказал. Подумал, что не может он давать таких обещаний, не поговорив об этом с батюшкой и матушкой. Он решил, что обязательно поговорит об этом с родителями. Правда время сейчас не больно удачное. Все их думы заняты предстоящей свадьбой Василисы. А тут он.
Иван даже на миг представил, что будет, если он придет да объявит, что собирается взять в жены Федоску. Разве потерпит матушка такое. Ее прислуга и вдруг в снохи. Батюшка возможно и более благосклонен будет. Но вот матушка…
Матушка то враз припомнит, что не ровня они совсем, кто эта девка и кто он, без пяти минут священник в большом городском храме. Иван поднялся со скамейки.
- Пойдем, вон уж холодом потянуло. Простынешь еще. Кто в храме то петь будет, - все свел к шутке. - Завтра увидимся.
Они пошли по тропинке, по которой недавно шел отец Николай. Иван шел и думал, что еще и суток не прошло, как он в Лисе оказался, а сколько всего случилось за это время. Они уже выходили на дорогу, как Федоска вдруг остановилась.
- Ой, я суверток то на лавке оставила. Вот растетеха.
Она повернулась и бегом побежала обратно, совсем еще по детски размахивая руками. Иван смотрел ей вслед и было ему так хорошо. Вот бежит девушка, которая так дорога ему. И Бог даст, он женится на ней. Только бы родители против не были. Потому что знал Иван, против воли родителей он никогда не сможет пойти.
В этот момент ему стало страшно. А ну как оба родителя будут против этого брака. Что он тогда делать будет. Видно придется тогда ему всю жизнь одному быть. Даже мысли Иван не мог допустить, что зашлет сватов к какой то другой.
Тяжело дыша к нему подбежала Федоска.
- Ой, задохнулася вся. Всю дорогу бегом бежала. - Выдохнула девушка и рассмеялась. И смех ее, словно колокольчик, рассыпался, зазвенел.
Они стояли на дороге.
- Ну иди теперь с Богом домой. Не забоишься? - заботливо спросил Иван.
- Нет. - Девушка поклонилась , отвернулась и опять по детски вприпрыжку пустилась под горку.
Отец Николай пришел домой. Серафима увидела, что тот один, спросила.
- Иван то где. Ужинать пора собирать.
- Он сказал, что догонит, да видно быстро я сильно шел, не догнал. С Федоской он около церкви остался.
- С Федоской?
Матушка задумалась. А ну как не из за свадьбы Василисы стремился он сюда. Может свою судьбу решить хочет. В этой суматохе матушка так и не нашла время, чтоб с отцом поговорить про Федоску. Хотела рассказать, что уж больно большой интерес проявляет Иван к этой девушке.
Серафиме Федоска нравилась. Вот не было ничего в ней такого, что бы плохо про нее сказать. Единственный ее недостаток, так это то, что семья у нее непутевая. Удивительно даже было, как в такой семье выросла эта девушка. Но памятую ее рассказы, что Дарья, а не мать, занималась с ней и всему учила, становилось понятным, в кого такая эта Федоска.
Матушка даже бы и не против была, если бы Иван надумал на Федоске жениться. Подучат ее манерам, грамоте, и не стыдно будет с ней на люди выходить. А уж регентом в храме, где Иван будет священником, лучше ее никого и не найти. Только вот что на это отец скажет. Матушка даже поругала себя, что не завела с отцом Николаем разговор раньше. Сейчас бы не пришлось так переживать.
Отец Николай, переодевшись в домашнюю одежду, зашел на кухню.
- А Иван то наш как на Федоску поглядывает. Мне сказал, что ты велела ему за ней присматривать. Так он всю службу не отрываясь на нее просмотрел. Вроде как твою волю исполнял.
Батюшка улыбнулся, вспомнив, как Иван несколько раз оглядывался на него, потом подходил поближе к девушке, вроде как что то объяснял. А чего ей объяснять. Она и так лучше него всю службу знает. Все наизусть помнит и не путается.
Серафима отметила про себя, что батюшка благосклонно относится к девушке, хорошо говорит про нее и слишком рьяное поведение сына в помощи, совсем не осуждает. На душе у нее полегчало.
- Ты что, тоже заметил, что он оказывает ей знаки внимания? - спросила она.
- Ну так это разве что слепой не заметит. Я еще в Рождество замечал, как он все вечера на кухне просиживал. Только помалкивал, чтобы не смущать его.
- А тебя не смущает, что они разного сословия?
- У Бога нет сословий, все равны. Он всех одинаково любит. Это люди возгордились. Гордыня и тщеславие разделили всех на сословия.
Матушка облегченно вздохнула. Ей даже и разговор вести не понадобится. Видно не зря она молила Бога ночами, чтобы он все устроил.