Виталий открыл глаза и недовольно поморщился, услышав голоса Виктора, Стаса и Ильи, которые оживлённо что-то обсуждали.
- Да что ж вам не спится? - проворчал он. - Ночь на дворе, а завтра опять пахать с рассвета и до темна. Илюха, опять ты суету наводишь?
- А ты, Семёныч, молчи, - беззлобно огрызнулся Илья, - раз интерес к жизни потерял. Как ты живёшь, скажи, без радости-то?
Виталий приподнялся на локте и посмотрел на парня:
- Ну почему же без радости? У меня есть семья, жена, дети взрослые, дом. Что ещё человеку надо? Или ты думаешь, радость только стаканами выпитой водки меряется?
- А причём тут водка? - пожал плечами Илья.
- А то я не знаю, что вы тут обсуждаете! - махнул рукой Виталий. - Ещё трех недель не прошло, как мы сюда приехали. А вас уже вся округа знает как бабников и выпивох. Нормально это что ли? Нет, не буду больше вас брать в свою бригаду. Я для вас, паразитов, всё: и бытовку поновее, и работу поприбыльнее. А вам бы только пить да по девкам шляться!
Стас нахмурился:
- Ты, Семёнович, палку-то не перегибай. А то и ответка может прилететь. Какие мы выпивохи? Вот сейчас соберёмся и уйдём отсюда к чёртовой матери. Где других найдёшь? Мы с Витьком лучшие каменщики и штукатурим так, что за нами никому не угнаться, а Илюха - сварщик от Бога. Да и вместе мы работаем уже не первый год, прекрасно знаем, кто на что способен. За условия тебе спасибо, но жизни нас учить не надо. Мы сами уже не маленькие.
Виталий Семёнович поднялся с кровати и встал напротив Стаса:
- Ты что, саботаж хочешь устроить?!
Вечный балагур Илья физически почувствовал как в маленькой бытовке, где они жили всё это время, от перекрёстных взглядов Семёныча и Стаса наэлектризовался воздух. Ничем хорошим это закончиться не могло, и он поспешил встать между ними.
- Уймись, Стас. И ты, Семёныч, тоже успокойся. Ну что вы в самом деле? Стас прав, работаем мы на совесть, а значит и отдохнуть имеем право. Чего ты взбеленился, бригадир? Мы хоть раз тебя подвели? Пашем от звонка до звонка, ни разу даже часа не пропустили. Днём ты над нами главный, а ночью, после работы, уж извини, мы сами себе хозяева. Можем и стаканчик накатить, и по девкам пробежаться. Кто запретит нам, холостым или женатым? Это даже тебе не под силу. Ты нам не папка и не мамка, и не хозяин, чтоб как скотину пасти и на привязи держать. А ты, Стас, тоже угомонись! Сам же всегда говорил, что Семёныч - бригадир лучше не надо. Смотри, и бытовка у нас новенькая, современная, и подряды самые хорошо оплачиваемые. За работу платят вовремя и сполна. Что ж тебе ещё?
- Ладно, - махнул рукой Стас. - Просто не люблю, когда кто-то мной командует. Давайте чайник что ли поставим? Чайку попьём и на боковую. Расхотелось идти куда-то.
Виталий сам набрал воды в электрический чайник и включил его.
- Ну я тоже погорячился. Не серчайте. Просто слухи уже пошли, что мужики деревенские на вас зуб точат за своих баб. И не лень вам за пять километров таскаться туда?
– Бешеной собаке семь верст не крюк, – рассмеялся Илья, доставая из мини-холодильника колбасу и сыр. – Витек, режь батон. Сейчас подкрепимся, да и в самом деле на боковую. Поедим и лениво будет куда-то идти. Зато хоть выспимся.
– И то дело, – кивнул Виктор, и мир в маленькой бытовке был восстановлен.
Занятые поздним ужином, мужчины разговорились о делах насущных, обсудили планы на завтрашний день и Виталий сказал, что строительство базы, где они сейчас работали, скорее всего, будет продлено на неопределенный срок.
– Её хотели расширять постепенно, но теперь появились какие-то серьезные инвесторы, и было принято решение застраивать сразу всю площадь. Готовятся правки и дополнения в проект. Так что без работы мы не останемся. А, возможно, и оплата увеличится.
Его товарищи одобрительно зашумели:
– Хорошо, что так. Хоть на одном месте посидим, а то вечно по всей стране мотаемся туда-сюда.
Перекусив, мужчины принялись убирать со стола, а Илья плеснул в таз воды и принялся мыть посуду:
– Слушай, Семеныч, – улыбнулся он. –Андрюха, перед отъездом, по уму снабдил наш вагончик электричеством: и микроволновка у нас теперь работает, и обогреватель, и чайник, и мультиварка. Может, посудомойку еще заведем?
– Ага, только и осталось, – проворчал Семеныч. – И Андрюха ваш баламутом оказался. Тоже мне электрик! Хорошо, что его выгнали. Пашка как увидел, что он там со щитком наворотил, три дня разбирался. Говорил, что в любой момент все замкнуть могло. Я, кстати, хочу попросить его посмотреть, что у нас тут с проводкой. Не дай Бог Андрей что-то неправильно сделал.
– Да нормально же все, – пожал плечами Виктор, забираясь на свой второй ярус и устраиваясь на кровати поудобнее. – Главное, все сразу не включать и будет все нормально. А теперь давайте спать. За полночь уже. Илюха, туши свет!
Илья послушно выполнил его распоряжение, а потом под ним тоже скрипнула кровать, он, как и Виктор, спал наверху.
Через пять минут, немного поворочавшись, мужчины уснули и только Илья, закинув руки за голову, смотрел в маленькое окошко на бледно-желтую луну, то и дело нырявшую в темные тучи, и думал о том, какая все-таки странная штука эта жизнь.
Восемь лет назад он жил в родном городке, работал на заводе сварщиком, получал неплохую зарплату и удивлял любимую девушку Вику маленькими сюрпризами: то пирожных купит, то цветы, то билеты в кино. Вика каждой мелочи радовалась как ребенок, обнимала и целовала его, говорила, как сильно любит. А потом он случайно увидел ее с другим. Они сидели в новенькой иномарке, целовались и не замечали никого вокруг, а Илья стоял и смотрел на них, чувствуя, что вот-вот взорвется от переполнявших его чувств.
Все, что было потом, произошло очень быстро: Илья разбил окно машины и попытался вытащить оттуда своего соперника. Вика подняла крик, из соседнего здания выбежали охранники и скрутили Илью. Полицейские, которых вызвали очевидцы, оформили парня на пятнадцать суток. Когда же он освободился и вышел на свободу, узнал, что его задним числом уволили с завода и он стал обычным безработным.
Время подумать о своей жизни у Ильи было и, может быть, потому не ушёл в запой, как это сделал бы кто-то другой. Но и оставаться в этом городе Илья тоже не мог. Он нашел объявление о наборе вахтовиков и, выбрав то, что ему подходило, согласился на все предлагаемые условия. Больше двух лет Илья приспосабливался к новым условиям и несколько раз менял бригады, пока не попал к Виталию Семеновичу, который как раз нуждался в хорошем сварщике. Нельзя сказать, что ребята быстро сработались, но этот бригадир заботился о своих подчиненных как никто другой, а Илья это ценил довольно-таки высоко.
Строгий и требовательный Семеныч не терпел пьянства и без жалости выгонял тех, кто нарушал это правило, но с Ильей, Стасом и Виктором мирился, потому что никто из них не выходил на работу пьяным. И если они могли ночной порой пропустить по стаканчику вина или пива, к утру от спиртного не оставалось и следа. Впрочем, это бывало не часто. А вот по девкам они бегали, и не обращали внимания на ворчание своего бригадира.
– Ты, Семеныч, нам хуже свекрови, – смеялся Илья. – Ну что, убудет от нас, что ли, если мы чуть побалуемся? Насильно ж никого не заставляем. Бабы и сами рады таких красавцев принять. А если завидуешь нам, так и скажи!
– Досмеешься ты, Илюха, ох, досмеешься! – качал седеющей головой Семеныч. – Смотри, как бы слезы лить потом не пришлось!
Но Илья не собирался плакать. Наоборот, все его знали как весельчака и балагура, и никто не догадывался, что за этой маской он уже много лет прячет одинокую, неприкаянную душу. Нет, он не вспоминал Вику и уже не знал, любил ли её когда-нибудь вообще. Но боль и обида, которые остались в нем, продолжали раскаленным железом жечь его сердце. А еще он знал, что больше ни одной женщине никогда не сможет поверить.
Илья забылся сном только на рассвете, но крепко уснуть не успел, и только это спасло всех от страшной беды: ночью проводка, подведенная к бытовке, замкнула, утеплитель и деревянная обшивка вспыхнули и дым наполнил весь вагончик.
Илья открыл глаза и тут же зажмурился, глаза страшно слезились, дышать было нечем.
– Вставайте, горим! Эй!!! – закричал Илья и принялся тормошить Виктора, который мычал, ничего не понимая. Илья с трудом стащил его с кровати, распахнул дверь и вытолкал из вагончика. Стас и Семеныч, толкаясь и кашляя, вывалились на улицу сами.
Отдышавшись, Стас бросился за помощью, а Семеныч рванулся обратно.
– Стой, куда??? – закричал Илья, пытавшийся все это время привести в чувство Виктора.
– Документы… там… Все!!! – Семеныч рванулся к вагончику, но тот уже вспыхнул как факел, и спасти ничего не удалось.
– Сами уцелели и слава Богу! – говорили собравшиеся на пожар мужики. – А бумажки, Семеныч, еще напишешь!
Пылающая бытовка стояла в стороне от других строений и техники и потому риска, что огонь перекинется на что-то другое, не было. Тратить силы и воду на тушение пожара казалось бессмысленным, тем более что начал накрапывать дождик. Несчастных погорельцев приютили другие рабочие, но свободных мест нигде не было и на долгое проживание у них рассчитывать не приходилось.
– Значит так, – сказал своим товарищам Виталий. – Я сейчас смотаюсь в город и постараюсь раздобыть для вас палатки, кое-какую одежду и одеяла. На большее пока не рассчитывайте. Потом рвану в область к руководству стройки, может, выпрошу новую бытовку. Да и другие дела нужно теперь решать. Так что задержусь я там на несколько дней.
– Сдурел ты, Семеныч, – развел руками все еще покашливающий Виктор. – Ночи-то какие холодные! Как же на земле спать?
– А ты бабу себе приведи, – с раздражением глянул на него Виталий. – Она тебя вместо грелки согреет!
С тем он и уехал. А для Виктора, Ильи и Стаса начался обычный рабочий день, долгий и промозглый от зарядившего нудного дождя и стылого ветра.
Ближе к вечеру вернулся Виталий. Он привез две двухместные палатки, четыре спальных мешка, куртки, одноразовую посуду, пятилитровую канистру воды, хлеб, несколько банок консервов и батон колбасы.
– И сколько нам прикажешь жить на таком сухпайке? – поморщился Стас, разглядывая нехитрую снедь.
– Ничего, протянете как-нибудь, – махнул рукой Виталий. – Обедать и ужинать ходите вместе со всеми.
– Так Нинка отвратительно готовит, есть невозможно, – проворчал Виктор. – Все говорят, что она только продукты переводит. Вот Дашка готовила вкусно. Зачем только поменяли повара?
Илья бросил на Виктора сердитый взгляд и отвернулся. А Виталий просто не захотел вступать в бессмысленный разговор:
– Я все сказал. Обживайтесь! Илья, ты за старшего, а я погнал дальше!
Он и в самом деле уехал, прыгнув в свою видавшие виды Ниву, а друзья еще долго стояли и задумчиво смотрели ему вслед.
Прошло несколько дней. От Семеныча не было ни слуху, ни духу и настроение Виктора и Стаса совсем упало. Непогода отступать явно не собиралась, мелкий противный дождь промочил друзей насквозь и даже никогда не унывающий Илья чувствовал себя довольно-таки скверно. Ночью, в спальном мешке можно было согреться только с трудом, утром тело невыносимо болело от жёсткого ложа. А днём, во время обеденного перерыва, они не могли найти места для отдыха, в маленьких палатках было реально неудобно и холодно. Напрашиваться к кому-то друзья не хотели. И как-то после окончания работы Илья не выдержал:
- Значит так! Раз Семеныч оставил меня главным, значит слушайте мою команду. Собираемся и идём в деревню. Не может быть, чтобы добрые люди не пустили нас к себе на постой. Витька вон кашляет, не переставая, ему бы баньку. А то и до воспаления лёгких недалеко. Стас на поясницу жалуется, а у меня плечи просто разламывает, и рука болит неимоверно. Ну так что, вы со мной?
- А пошли, - кивнул Стас. - Ещё одну ночь в спальном мешке я не перенесу.
В деревне они оказались через час. Уставшие и голодные, быстрее они преодолеть это расстояние просто не могли. Но когда постучались в один дом, где жила знакомая им хозяйка, получили категорический отказ. В другом их тоже не приняли. В третьем и вовсе подняли на смех.
- Идите отсюда подобру-поздорову, - крикнула им Татьяна, еще совсем недавно охотно принимавшая ухаживания и подарки Стаса. – Ишь, халявщики! Придумали, к кому на ночлег проситься. Сейчас, разбежалась поляну вам накрывать и в постельки укладывать. Валите отсюда, проходимцы! Напились, свою бытовку сожгли! А теперь еще и мой дом спалить захотели? Пошли вон отсюда!
– Вот же паскуdная баба! – выругался Стас. – Как деньги ей носил, так был самым лучшим, а теперь вон что! Попарились в баньке, называется.
– Да не бери в голову, – махнул рукой Виктор. – Пошли лучше обратно. Еще топать и топать.
– Нет, – сказал Илья. – Надо вон в тот дом постучаться. Вон в окне бабка мелькнула. Выглядывала только что. Может, хоть она сжалится. Все-таки старый человек.
– Э-э-э… Да ты что! – запротестовал Стас. – Это ж дом деревенской колдуньи. Мне Танька-зараза рассказывала, что-то про неё, да я забыл. Не, я туда не пойду. С детства гоголевского Вия боюсь. Там тоже ночью мужики к одной ведьме попали. А чем все это закончилось, все знают. Нет уж, лучше я в спальном мешке посплю, чем грех на душу брать.
– Да какой там грех? – усмехнулся Илья. – Грех шансом не воспользоваться, если уж он выпал на долю.
Он решительно подошел к калитке и принялся стучать, крикнув громко:
– Хозяйка! А, хозяйка!
На его голос вышла пожилая женщина и всмотрелась в лица непрошенных гостей:
- Кто такие? Что вам надо? - спросила она, но в голосе не было ни злости, ни раздражения.
- Бабуль, - обнадёженный таким началом, заговорил Илья, - мы строители. Работаем вон там, за леском, слышала, наверное, про будущую базу для отдыхающих. Вот мы там и трудимся. Только на днях у нас сгорела наша бытовка, сами чудом спаслись. Живём теперь в палатке, а только очень холодно. Застудились мы, так и помереть недолго. Вот это Витька. Он кашляет то и дело, у Стаса поясница болит, да и я со спиной мучаюсь. Бабуль, не протянем мы так долго, пожалей ты нас. А мы за это тебе всё что хочешь, сделаем. Починить что если надо, руки-то у нас золотые.
- Да головы пустые, - усмехнулась старушка. - Только вот что, милый друг, я вас пустить к себе не могу. Потому что пьяных не люблю. И дома спиртного не держу ни капли.
- Бабушка! - в один голос запротестовали друзья. - Да разве ж нам водка нужна? Ты не думай, мы непьющие. Нам бы только согреться, подлечиться немного, да выспаться. Завтра-то у нас выходной. Мы тебе и помогли бы, если что. Отблагодарили, так сказать, за ночлег. Больше у тебя ничего просить не будем.
Старушка помолчала, подумала, потом махнула рукой:
- Ладно, заходите. Что с вами поделаешь?
Немного потоптавшись в сенях, они прошли в комнату и осмотрелись: дом как дом, ничего особенного. Таких в деревнях много. И совсем непонятно стало, с чего бы это местные жители называют добрую старушку колдуньей.
- А как вас зовут? - спросил Илья, назвав по именам себя и своих друзей.
- Наталья я. Егоровна, - спокойно ответила пожилая женщина. Потом посмотрела на Виктора и Стаса. - Вы идите во двор, за домом стоит банька. Я вчера её топила, она остыть ещё не могла. Дрова найдёте под навесом. Золу из печки выгребите и затапливайте ее. Спички-то у вас найдутся?
- А то! - обрадовались мужчины.
Старушка продолжала:
- Растопите печь, возвращайтесь, я вас ужинать посажу. Только в обед щей наварила целую кастрюлю, как будто знала, что вы явитесь. Сейчас разогреваться поставлю. Ну идите, чего встали?
Виктор и Стас переглянулись с Ильёй и вышли, он направился вслед за ними, но хозяйка остановила его:
- А ты погоди немного. Со мной пойдёшь. Сейчас я только щи на плиту поставлю, да возьму кое-что. Ишь, как тебя перекосило.
– Это спина, я говорил, – повел плечами Илья. – Ничего, вот в баньке попарюсь, и все пройдет.
– Пройдет, – пообещала старушка и взяла с полки какую-то банку.– Давай, заходи в комнату, раздевайся и ложись на кушетку. Ну что ты так на меня уставился? На живот ложись, я плечо твое посмотрю.
– Вы что, костоправ? – удивился Илья, а старушка неожиданно крепкими руками сдавила его плечо, потом принялась ощупывать всю спину.
– Лежи молча, – посоветовала она и, не говоря больше ни слова, продолжила свою работу.
В это время Стас и Виктор уже разожгли печь и теперь с удовольствием подставляли руки живому теплу, исходящему от огня.
– Вот видишь, – упрекнул Стаса Виктор. – на всю деревню старушка единственная доброй оказалась, а ты её в вампиры записал.
– Да не в вампиры, а в колдуньи, – покачал головой Стас. – И не записывал я никого, просто повторил то, что когда-то слышал. Вот и все.
– Ну и ладно… – начал Виктор, но вдруг замолчал, потому что из дома донесся протяжный, страшный мужской крик.
– Илья! – воскликнули друзья сразу оба и помчались на помощь своему товарищу.
Они ворвались в дом и остановились как вкопанные: вытирая мокрое лицо, Илья выходил из боковой комнаты вместе со старой хозяйкой.
– Плечо теперь болеть не будет, вывих у тебя был, я вправила.
– Ты что так кричал? – испуганно спросил Илью Стас.
Илья снова провел полотенцем по лбу и кивнул на него:
– Наталья Егоровна, посмотрите теперь спину Стаса. Может, и ему поможете?
Она кивнула:
– Отчего не посмотреть? Посмотрю. Спина это ничего. Пройдет. И вывих тоже. Гораздо страшнее, когда душа вывихнута. Вот как у тебя. Там помочь намного труднее… Ну что, Станислав, заходи теперь ты. Вот же мне мороки с вами…
Виктор проводил взглядом Стаса и повернулся к Илье:
– Хорошо хоть у меня только простуда… А то б я там и помер…
Вскоре все трое мужчин отправились в баню и от души напарились там, потом поужинали мясными щами, которые хозяйка поставила на стол, напились горячего чаю и отправились спать. Виктора перед сном хозяйка растерла какой-то пахучей мазью и он, впервые за много дней, уснул, дыша чисто и спокойно. Стас тоже провалился в сон, а вот Илье не спалось. Он долго ворочался в постели, потом не выдержал и вышел на кухню.
Наталья Егоровна сидела за столом и держала в руках давно остывшую кружку чая. Она подняла глаза на Илью и вдруг улыбнулась:
– Что, не спится?
– Не спится, – кивнул Илья. – Ваши слова мне покоя не дают.
– Какие? – старушка пристально посмотрела на него.
– Про вывих в душе. Что вы знаете обо мне, чтобы так говорить? – Илья посмотрел ей прямо в глаза.
– Ну-ка, дай руку, – ответила Наталья Егоровна и принялась водить пальцем по его ладони. – Вырос ты в приюте, куда мать сдала тебя совсем маленьким. Мешал ты ей личную жизнь устраивать, вот она и поступила так. Больше ты её не видел. Кукушкой она оказалась, мать твоя. Рос ты парнем боевым, от жизни ничего хорошего не ждал и воспитатели детского дома в один голос пророчили тебе суды да тюрьмы. Так бы оно и было, если б не один человек, который пожалел тебя. Чужой он тебе был, а помог.
– Да, - кивнул изумленный Илья. – Это был старик, сторожем у нас в детдоме работал. А до пенсии он преподавал в строительном техникуме.
– Ну вот он по старым связям тебя и устроил туда, в училище. На сварщика. Ты даже жил у него какое-то время, помогал ему, поддерживал. А потом старика не стало, и его дочка прогнала тебя из квартиры, а её продала. Но ты уже стоял на ногах, получал зарплату и мог позволить себе комнатушку в общежитии. Влюбился в красивую девушку, но не понял, что ей нужен не ты, а деньги. Потому она от тебя и ушла. А ты принялся колесить по стране, не замечая, что живешь с вывихнутой душой.
– Вы что, это все прочитали по моей руке? – не без дрожи в голосе спросил Илья. – Но этого просто не может быть! Или вы и в самом деле колдунья? Но я в это не верю.
– Так ты вообще ничему и никому не веришь, – усмехнулась старушка. – Хотя ты прав. Никакая я не колдунья. Я всю жизнь хирургом проработала в одной районной больнице. Там же, в городе и жила. Там у меня дочка и внучка живут. Вот она мне про тебя и рассказала.
– Кто? Дочка? – удивился Илья.
– Нет, внучка. Даша. Она у меня поваром работает. После учебы устроилась в столовую при стройуправлении. На точки разные её посылали. В одной бригаде Даша влюбилась в одного парня, да только он её поматросил и бросил, что называется.
Илья залился густой краской:
– Я не бросал. Просто так получилось… Она уехала.
– Ну конечно, уехала, – согласилась Наталья Егоровна. – От отчаяния да обиды. А как же иначе? Любила ведь она тебя.
– Любила… – эхом повторил Илья.
– Да. Фотографию вашу мне показывала, плакала, – кивнула старушка. – Никому о тебе не сказала, а мне призналась. Поэтому я сразу тебя узнала. Хотела даже поехать к тебе, отыскать, поговорить. Но она отговорила. А ты вдруг сам ко мне пришел. Вот так-то.
– И что же мне теперь делать? – спросил Илья.
– Ничего, – вздохнула Наталья Егоровна. – Иди спать. Что уж теперь сделаешь.
Илья посмотрел на неё долгим взглядом и вышел. А рано утром, когда все проснулись, его дома уже не было.
Илья приехал домой к Дарье, но дверь ему открыла не она, а её мать.
– Вам кого? – удивилась она, впервые увидев Илью.
– Дашу. Могу я с ней поговорить? – спросил он, забыв даже поздороваться.
– В больницу она уехала. На консультацию к врачу,– пояснила женщина.
– К какому? – глаза Ильи потемнели от беспокойства. – Она что, больна?
– Нет, беременна… – начала Ольга и, не понимая, почему так побледнел её гость и куда он так быстро помчался, крикнула: – Парень, да что с тобой???
Но Илья её уже не слышал. А потом торопливо шел по коридору больницы, вглядываясь в лица девушек и женщин, но Даши среди них не было. Илья, пытаясь собраться с мыслями, опустился на кушетку, и как раз в это время открылась дверь соседнего кабинета и оттуда вышла Даша.
– Что??? Что ты наделала? – бросился он к ней и схватил за плечи.
– Илья??? Ты тут откуда? – удивилась Даша и вдруг гордо вскинула голову. – Зачем ты пришел?
– Что ты наделала, Даша??? – продолжал он трясти её, заглядывая в лицо.
– Ничего. Просто встала на учет по беременности.
– Так ты не… О, Господи, – простонал Илья. – Я ведь подумал… Какой я дурак… Даша, милая моя. Прости меня за все. Я понял, все осознал и никогда никуда тебя больше не отпущу.
А потом все завертелось для Ильи в невообразимом хороводе. Вместе с Дашей он вернулся к Наталье Егоровне, и она улыбнулась ему:
– Значит, все-таки ты в себе разобрался. Ну вот и хорошо.
– Вы знали, что Даша ждет от меня ребенка? – спросил он старушку. – Почему же мне не сказали?
– Есть в жизни вещи, которые человек должен понять сам, – ответила она ему. – Только так люди учатся ценить то, что можно потерять раз и навсегда.
