- Вообще-то, тащить уже наряженную елку на третий этаж плохая идея! - ворчала я. Ветки кололи лицо, руки, норовили попасть в глаза. Дурацкая прихоть Елены Петровны! Меня до сих пор трясло от возмущения. "В моем доме будет елка в европейском стиле..." Тьфу!
- Ты же слышала ее: или несем к себе, или на помойку! Смотри лучше лестницу не поцарапай, проблем не оберемся - пропыхтел Лешка. Он шел впереди, и я не видела его лица за пушистыми ветками.
- Это просто варварство, кощунство! А больше всего обидно за дядю Мишу. Ты помнишь, с каким удовольствием он рассказывал про каждую игрушку? Не поленился, притащил эту коробку из завалов служебного этажа. И вот благодарность! - я остановилась, что бы перевести дух.
- Сань, о чем ты говоришь? - наконец из-за елки показалась Лешкина физиономия. - Это просто дворянский снобизм! Не удивлюсь, если тетя Лена до сих пор делит мир на господ и крепостных. Дядя Миша, в ее понятии, какой-нибудь камердинер, или половой!
- Ну да - поразмыслив, согласилась я. - Им вряд ли говорили "спасибо"!
Лешка вопросительно поглядел на меня.
- Спасибо? Не побил барин, и то хорошо! Такие времена были. Вспомни хотя бы Салтычиху...
- Ну началось! В эфире минутка истории с Алексеем Куликовым, да? - ерничала я, зная, что это заденет друга.
- Кстати, это хорошая идея! Может, замутить подкаст? Я все равно буду поступать на исторический, так что ... - звон разбитого вдребезги стекла не дал Лехе договорить. Осколки больших часов, тех самых, что вешал на елку Михаил Иванович, валялись на полу, поблескивая в электрическом свете.
- Капец! - я наклонилась над разбитой игрушкой. - Это все ты со своей болтовней! Салтычиху еще приплел! Тащи теперь веник с совком!
- Ну уж нет! Я не собираюсь мести пол! - от возмущения Леха покрылся красными пятнами. - Они с твоей стороны висели, ты и должна была за ними следить!
- Тащи веник! - еще раз сказала я. - Или ты хочешь, что бы тетя Лена устроила тебе скандал?
Лешка собрался было что-то возразить, но передумал. Зыркнув на меня злыми глазами, он как миленький, пошел вниз, нарочито стуча пятками. Я улыбнулась. Такую штуку я проделывала с ним миллион раз. Лехиного сопротивления надолго не хватает, и в конечном итоге, он делает так, как я хочу!
От нечего делать я ходила по коридору, разглядывая картины и фото. Последних было совсем мало, и немудрено: в начале двадцатого века фотография слыла диковинкой. Мало кто из простых смертных мог себе это позволить. Впрочем, Покровские были исключением из правил, и тут же я нашла этому доказательство. В небольшой, круглой раме была не просто фотография, а настоящее селфи! Статная дама с фотоаппаратом на треноге внимательно и сосредоточенно глядела в зеркало. На мутном заднем фоне угадывался дверной проем и обстановка какой-то комнаты.
Прищурившись, я вгляделась в лицо женщины. Сомнений нет: это дама с тузом пик из портретной! Здесь подвески не было, но я не ошиблась. То же строгое лицо, горделивая осанка, пышные рукава расшитой блузы. Вот это да! Скорее бы Лешка увидел! Ему точно это понравится, и не удивлюсь, если он напишет доклад на тему "История фотографии в России: первое селфи". Черт возьми, я уже думаю, как Леха! С кем поведешься ...
Бах! Совсем рядом раздался хлопок, и во все стороны полетели стеклянные осколки: перегорела лампочка в одном из светильников. От неожиданности я зажмурилась, прижавшись к дверям кабинета. В коридоре сделалось совсем мрачно и неуютно. Ветвистые оленьи рога отбрасывали уродливую тень, напоминавшую щупальца гигантского осьминога, ползущего по стене. Было так тихо, что я слышала лишь бешеный стук своего сердца.
"Вот так все и начинается в ужастиках!" - пронеслось в голове. И почему взорвалась лампочка? Да, можно сколько угодно убеждать себя в том, что дом старый, дореволюционный, проводка древняя, перепады напряжения и прочая ерунда из области физики. В памяти всплыли отрывки из "Сверхъестественного": мигает свет, на экране телевизора помехи, а за спиной крадется злобный призрак или разбушевавшийся полтергейст. Интересно, чем они отличаются?
Я помотала головой, будто это помогло бы вытряхнуть дурацкие мысли из головы.
"Нужно меньше смотреть телевизор!" - откуда-то из подсознания прозвучал строгий голос бабушки. Она-то бы сейчас точно не растерялась, всыпав мне по первое число за неубранные осколки стекла. Блин, ну где же Леха? Не удивлюсь, если он затаился где-нибудь внизу, ожидая, что я спущусь и сама найду веник.
Волна дикого, неконтролируемого страха накрыла меня с головой, и дело было вовсе не в погасшей лампочке. Рядом появился кто-то еще. Я ощущала чужое присутствие, хоть и была одна в этом длинном, узком коридоре. Одна ли? А что, если это тупая выходка Лехи, решившего таким образом отомстить мне? Помнится, он как-то называл себя королем розыгрыша. Сидит где-нибудь за вазоном с фикусом, и снимает меня на телефон, давясь беззвучным смехом!
Я огляделась. В левом крыле никого, в правом тоже. Спрятаться особо негде. Только если...
Медленно, как во сне, я обернулась. Из-за неплотно прикрытой двери кабинета на меня смотрели глаза! Миг - и чья-то сильная рука, схватив, затащила меня внутрь, больно толкнув в спину. Я упала на пол, зацепив с края стола тяжелое пресс-папье, свалившееся мне на ногу. Боль оглушила, но страх был сильнее. Я попыталась встать, нащупав в темноте кабинета очертания кресла.
Темная фигура стояла у дверей. Луна освещала лишь небольшой пятачок у ног нападавшего, и я разглядела стоптанные, грязные ботинки огромного размера, да какую-то дранную хламиду вместо одежды.
Мысли прыгали в голове. Кто это? Вор, забравшийся в дом? Может, я ему помешала, и теперь он убьет меня, как ненужного свидетеля? А вдруг это не человек? Вдруг это привидение, дух, демон, кто угодно! Хотя сомнительно, что бы у демона была такая позорная обувь. Господи, о чем это я?
Существо сделало шаг вперед.
- Не подходи! - мой голос срывался на крик. - Я буду орать, и сюда прибегут все! У нас есть охрана, понятно?
- Жжж.... жжжаааа, жжжа! - тень издавала невнятные звуки, показавшиеся знакомыми. Вспомнила: так пытаются объясниться немые от рождения люди. Может быть, это бездомный, решивший, что в доме никого нет?
- Уходи, пока не приехала полиция! Ты понимаешь, о чем я говорю? Ты меня слышишь? - я до последнего наделась, что воришка уберется подобру - поздорову. Как же мне добраться до спасительной двери? Не побегу же я этому громиле наперерез!
"Это ловушка!" - обреченно подумала я. Внизу полно людей, но никто не знает, что я здесь, в темной комнате, наедине с неведомым злом!
Оставалось только орать.
- Помогите! - что есть мочи, заголосила я. - Леш! Дядя Миша! Я в кабинете! На помощь!
Существо дернулось и медвежьими шагами затопало ко мне. Я визжала, кидая в него все, что удалось отыскать наощупь: книги, шариковые ручки, подставку под канцелярию. Исполинская фигура наступала, загоняя меня в угол между шкафом и стеной. Верзила был так близко, что я почувствовала исходившую от него вонь: запах пота вперемежку с чесноком.
На лестнице послышался топот. В дверь с размаху кто-то влетел, тут же зажегся свет, и я увидела, как Лешка метнул в незнакомца какой-то предмет. Великан упал, закрывая окровавленное лицо руками. Он мычал, катаясь по ковру, а я тупо смотрела на него, не в силах сдвинуться с места.
- Ты как? Что он тебе сделал? Сань, приди в себя! - тряс меня за плечи Леха. Я судорожно вцепилась в его руку, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок. Набравшись решимости, я переступила через затихшего громилу и отбежала к двери, прячась за Лешкину спину.
- Беги вниз, вызывай полицию! - командовал он. Только сейчас я заметила, что Лехины очки разбиты, а щека расцарапана в кровь. И когда он успел?
Из своего укрытия я разглядывала поверженного противника. Огненно-рыжий, косматый, похожий на великовозрастного Карлсона парень лежал на полу. Все еще закрывая лицо руками, он временами поглядывал на нас сквозь пальцы, продолжая мычать и бормотать. То, что я приняла в темноте за хламиду, оказалось грязным пуховиком. Леха наклонился и поднял с пола железный совок для мусора.
- Ты что, этим в него кинул? - спросила я, пялясь на разбитое лицо рыжего великана.
- Ага! Метко, да? - улыбнулся Лешка, но тут же нахмурился: - Звони в полицию, что стоишь? Он сейчас очухается!
Только я взялась за дверную ручку, как в комнату ворвалась немолодая женщина в форме прислуги. Я еле успела отпрыгнуть в сторону, увернувшись от удара тяжелой дверью по лбу. Это еще кто?
- Господи, мальчик мой! - женщина кинулась к лежащему парню. - Что вы с ним сделали?
- А вы кто? - буркнула я. Что за наглая тетка?
- Саш, это Ираида Федоровна, домоправительница. Я сам только что с ней познакомился. Она мне совок дала - и Леха стыдливо спрятал его за спину.
- Вы что, знаете этого ... человека? - я кивнула на тихо скулящего парня. Женщина возмущенно поглядела на меня, поджав тонкие губы.
- Конечно знаю! Это Жан, наш помощник по хозяйству! Мальчишка немой от рождения, а вы на него набросились! Ему и так в жизни досталось... - Ираида Федоровна вытирала кровь с лица парня, а тот жался к ней, что-то мыча и показывая на Лешку пальцем.
- Набросились? А ничего, что он напал на меня, затащил в темный кабинет? Неизвестно, что было у него на уме! - громко отчеканила я, внутренне готовясь к скандалу с этой странной теткой. Ушам своим не верю: она еще защищает это чудище!
- Ой, да что вы! Жан и мухи не обидит. Он добрый очень. Просто познакомиться хотел, ведь так, Жанулик? - домоправительница ласково обратилась к верзиле, и тот закивал, улыбаясь наполовину беззубым ртом.
- Познакомиться? Я сам видел, как он хотел на Сашку напасть! На безобидного он не тянет. И вообще, мы вызываем полицию! - Леха говорил тихо, но твердо.
Ираида Федоровна переменилась в лице. Неужели она так боится за этого полоумного Жана?
- Прошу, не надо полиции! Пойдемте на кухню, я вам все объясню! Только тихо, не хочу, что бы Елена Петровна услышала! - женщина умоляюще глядела то на меня, то на Леху.
- Хорошо. Но если что... - и Лешка грозно помахал совком прямо перед лицом Жана, отчего тот снова заныл.
Экономка повела нас не по парадной лестнице, а через служебный ход для слуг. Прошмыгнув в маленькую, неприметную дверь возле спальни хозяйки, мы оказались на узкой винтовой лесенке, уходящей на первый этаж. Впереди шла Ираида Федоровна, таща за руку огромного Жана. Тот, словно детсадовец-переросток, крутил головой по сторонам, мычал и смеялся. На меня он посматривал с интересом, на Лешку - с опаской и неприязнью. Тот, в свою очередь, щурился на Жана сквозь разбитые очки.
Я хромала, осторожно ступая по железным ступеням лестницы. Боль в ноге пульсировала, стреляя в большой палец. Только бы не перелом! В этой глуши травмпункт днем с огнем не сыщешь. Все из-за этого малахольного Жана! Мраморное пресс-папье, упавшее мне на ногу, весит килограмма три, не меньше.
- Почему Елена Петровна разрешает держать здесь этого ненормального? Он же опасен! - шептала я Лехе в спину. Было темно, и он включил фонарик на телефоне, что бы было видно, куда ступать.
- Поверь, у меня тот же вопрос! Послушаем, что скажет экономка. Не зря же Жан приехал вместе с ней. По-любому тетя Лена в курсе! - вполголоса ответил Леха. Его лицо в свете фонарика казалось синевато - бледным.
- Это идиотизм! Ты бы видел его там, в кабинете! - поежилась я. Голова до сих пор кружилась, нога болела. И это только второй день нашего пребывания в особняке! Здесь точно нечисто...
- Слушай, давай я тебя на руки возьму? Еле идешь! - предложил Лешка, с жалостью глядя на то, как я хромаю.
В голове пронесся вихрь мыслей. С одной стороны, очень хотелось согласиться. Впереди еще два этажа по адски неудобной лестнице в потемках! Я чувствовала, как пухнет палец в кроссовке. С другой - Лехино предложение было каким-то... нескромным, что ли. Уже второй раз за вечер мне припомнилась бабушка. Я представила строгий взгляд ее прищуренных глаз, обычно не суливший для меня ничего хорошего. "А я говорила!" - произнесла бы она, недовольно поджав губы. "Сначала они вдвоем проводят каникулы, потом он носит ее на руках, а дальше что?"
- Ну как же! Вдруг споткнешься, уронишь. Не хватало еще мне черепно-мозговой травмы! - ядовито произнесла я, тут же устыдившись своих слов. Лешка только хмыкнул и не ответил. Ну вот опять! Почему я всегда все порчу? Дернул же меня черт за язык...
В кухне было мрачно и холодно. Под потолком висела одинокая лампочка на длинном проводе. Ее тусклый свет метался по стенам, то удлиняя, то укорачивая наши тени. Странно, но в прошлый раз, когда мы обедали вместе с дядей Мишей, здесь все было другим! Сидя на обшарпанном табурете, я рассматривала убогую обстановку кухни: покосившиеся деревянные шкафчики, полки с разномастной посудой, занавески, похожие на пыльный мешок из-под картошки. Под ногами мелькнул рыжий таракан и скрылся в трещине на стене.
Ираида Федоровна посадила Жана на стул возле окна. Тот, как ребенок, хватал все, что попадалось ему на глаза: ложки, вилки, скалку и половник. Я покосилась на Лешку. Он не сводил взгляд с Жана, внимательно следя за всем, что он делает. Впервые за все время в Лысых холмах я видела его таким сосредоточенным и серьезным. Это неспроста!
- Вот так, мой мальчик, хорошо! - экономка порхала вокруг Жана, обрабатывая перекисью рану на его веснушчатом лице. Парень кривился, шипел, отталкивал руки Ираиды Федоровны. Я невольно засмотрелась на них. Грубые, шершавые, с выступающими синими венами: как они отличались от ухоженных ручек Елены Покровской! И снова моих ноздрей коснулся горький аромат полыни. Я обернулась, но кроме нас с Лехой, экономки и Жана на маленькой кухне никого не было. Наваждение!
- Ираида Федоровна, вы кажется, хотели нам что-то сказать? - устало спросил Лешка, снимая разбитые очки.
Женщина вздрогнула, глянув на нас так, будто впервые видит. Уж не сумасшедшая ли она, как и этот психованный Жан?
- Вы уж извините. Просто я для него как мать! - экономка кивнула на бессмысленно улыбающегося парня.
- Вы обещали рассказать нам о нем - напомнила я. Ираида Федоровна печально вздохнула.
- Простите еще раз, дети! Знаю, Жаник может испугать. Ну, давайте знакомиться! Я ведь сразу поняла, что ты Алеша Куликов. Как поживает Александра Петровна? - спросила она Леху, с любопытством его разглядывая.
- Вы знаете бабушку? - переменился в лице Лешка. Экономка гордо поглядела на него.
- Конечно знаю! Ребенком она часто бывала здесь. Мы с ней почти ровесники!
"Началось! Она такая же ненормальная, как Жан!" - тревожно подумала я, но вслух спросила:
- Это как же? Что-то мы совсем запутались!
Ираида Федоровна улыбнулась, поправив выбившуюся из высокой прически седую прядь волос. Вокруг ее глаз залегли морщинки-лучики, и я подумала: сколько же ей лет?
- Мы, Тихоновы, всегда работали у Покровских. Еще мой прадед, Иван Матвеич, был здесь главным дворецким барыни. Говорят, уж очень он любил, когда на французский манер его называли "мажордом"! Жену его, то бишь мою прабабку, именовали "барской барыней". Сейчас звучит смешно, но в те времена более почетной должности в хозяйском доме не найти. Это как экономка на современный лад. Ну вот как я! - хвастливо заявила Ираида.
- Так за годом год и повелось: все Тихоновы, от мала до велика, жили при господах Покровских. Я сама родилась в этом доме. К тому времени давно установилась советская власть, но признаться, для нас ничего не изменилось. Мать моя была кухаркой, а я поначалу помогала на кухне. Помню хорошо и Аду Константиновну, и твоего прадеда Петра Ивановича, царство ему небесное! Потом родилась Елена Петровна. Вот тогда-то я и познакомилась с твоей бабушкой, Алеша!
- Она приходила сюда к сестре и отцу, да? Гостила здесь? - заинтересованно спросил Лешка, не сводя глаз с Ираиды. Его усталость как ветром сдуло, и Леха снова был собой.
- Приходила! - кивнула экономка. - Как мне нравились эти сестрички! Старшая, Александра, былая такой серьезной, обстоятельной девчушкой! Помню, как она впервые у нас появилась. Вошла, со всеми приветливо поздоровалась. Уже одним этим она мне понравилась! Поймите: нас, обслугу, хозяева не считали за людей. Помнится, у кухонных работников даже примета была: если с утра не обругала Ада Константиновна, то день пройдет хорошо! Потому и боялись ее, старались лишний раз на глаза не попадаться. А тут вдруг кто-то говорит мне "здравствуйте"! Мне, девчонке! Елена Петровне тогда была совсем малюткой, но Александра так живо с нею управлялась! Бывало, заплачет дите, и никто успокоить не может, даже мать. Но как только старшая сестра брала на руки, Леночка сразу засыпала. Вот так!
- Ничего себе! Мы таких подробностей не знали! - сказала я. Лешка аж раскраснелся от любопытства.
- Тогда вы наверняка должны знать и о том, почему бабушка и тетя Лена перестали общаться. Когда бабуля получила письмо, она долго плакала, а потом сказала, что не собирается ехать сюда, и отправила нас! - Лешка кивнул в мою сторону и выжидающе посмотрел на Ираиду. Та задумалась, водя пальцами по обеденному столу, будто подбирая с него невидимые крошки.
- Гордыня, Лешенька! Гордыня! - наконец произнесла она, пристально глядя в темное окно. Я на всякий случай тоже покосилась на него, но кроме мрака январского вечера и наших отражений в немытом стекле ничего не увидела.
- Сложно все это объяснить. Мать Елены Петровны, Ада Константиновна, была ... своеобразной женщиной. Ясное дело, дворянка, голубая кровь! Если бы вы знали, сколько слез я пролила из-за нее в юности! Не так стоишь, не так сидишь, неправильно на стол накрываешь. Правда, Елена Петровна меня всегда защищала от нее. Так вот Ада и способствовала тому, что сестры перестали знаться. Что уж скрывать: всех остальных она считала людьми второго сорта. Странная она была женщина, эта Ада! Ну, Бог ей судья и царствие небесное! - перекрестилась Ираида Федоровна и зашептала слова молитвы.
Мы с Лешкой сидели молча, как завороженные. В моем воображении вертелся образ Ады Покровской, хоть я и не представляла как она выглядит. Может быть, Елена Петровна похожа на нее?
Тут в своем углу завозился скучающий Жан, от нечего делать перебиравший столовые приборы. Это вывело меня из оцепенения.
- Ираида Федоровна, а Жан? Вы же про него хотели рассказать! - громко сказала я и осторожно тронула экономку за руку. Лешка, до этого притихший и думающий о чем-то своем, тоже опомнился и рассеянно улыбнулся, взъерошив свои волосы рукой.
- Жаник? Ах да, точно. Заговорилась я совсем! - извинилась домоправительница. - Может чаю?
Вскоре мы пили вкуснейший мятный чай с вишневым вареньем. Жан держал свою чашку обеими руками, пытался пить, дул и снова обжигался. На секунду мне даже стало жаль его, но тут боль в стопе дала о себе знать. Я поморщилась от досады.
- Жаник у нас приблудный - сказала Ираида, отхлебнув из чашки. - Когда мы жили во Франции, он прибился к нашему двору. Оборванный, грязный, немой. Просил милостыню. Я кормила его обедом, и Жанчик стал приходить каждый день. Помогал по хозяйству. Ну, что-то погрузить, тяжелое перетащить. Ему Бог ума не дал, зато силища - ого-го! Вот так и остался при мне. Он как разнорабочий у нас. Все может - и мешки таскать, и мебель двигать, и землю копать!
- Но почему вы не вызвали какую-нибудь социальную службу для бездомных? Почему оставили его у себя? - недоумевал Леха.
- Елена Петровна хотела, но я упросила ее этого не делать! Сами видите: парень неполноценный. Что ждало бы его в этом приюте? Жалкое существование! А так он при деле, живет в семье. Я ему даже документы выправила! - с гордостью заявила экономка, любовно поглядев на рыжего.
- А почему Жан? Странноватое имя! - не сдавался Лешка.
- Это прихоть Елены Петровны! - рассмеялась Ираида. - Я его сначала Ваней звала. Ну а Жан - это Иван, только на французский лад!
Лешка озадаченно почесал затылок. Экономка внимательно посмотрела на меня.
- Саша, я знаю, что вы испугались. Простите его, он несчастный, больной человек! Уверяю, что ничего плохого он бы не сделал! Просто хотел познакомиться. Мы живем уединенно, а тут новые лица! Прошу, не говорите об этом Елене Петровне!
Я колебалась. Мне было жаль Ираиду Федоровну: она просила за Жана искренне, от души. Но как только я вспоминала те ужасные минуты в кабинете, то сразу хотелось поступить по-своему. И все же, все же...
Я вопросительно поглядела на Лешку. Тот поднял руки и пожал плечами: мол, ничего не знаю, решай сама!
- Ладно! - согласилась я. - Не скажу. Но пусть держится от меня подальше!
Ираида Федоровна смотрела на меня с благодарностью, и я заметила в ее глазах слезы.
Экономка смазала место ушиба мазью и наложила на ногу тугую повязку. Сразу полегчало. Я даже смогла встать, осторожно ступая по деревянному полу кухни. Потихоньку мы побрели наверх: мы с Лехой собирались спать, а Ираида решила прибраться в разгромленном кабинете.
- А как Елена Петровна и Эд не услышали грохота и криков? - спросила я, когда мы поднимались на жилой этаж.
- Она принимает снотворное. Плохо спит! А Эдвард наверняка сидит в наушниках в своей комнате - объяснила домоправительница, принявшись рассматривать фотографии на стене, те самые, что недавно разглядывала я. Точно! Я же хотела показать Лехе то старое фото!
- Как тебе? - спросила я, с удовольствием наблюдая, как вытягивается от удивления лицо друга.
- Да ладно! - восхищенно пробормотал Лешка, снимая разбитые очки. - Не может быть! Похоже на дорожную камеру с фотопластинами, причем нашего, отечественного производства! Мало кто знает, но в Российской Империи были отличные мастера! Существовало даже Русское Фотографическое Общество. Если бы мы знали уникальный серийный номер фотика, то смогли бы установить год производства и мастерскую создателя!
- Наверное, в те времена это было роскошью! - заметила я, проведя пальцами по пыльной деревянной рамке фотографии.
Лешка только хмыкнул.
- Спрашиваешь! Но больше всего удивляет не это. В начале двадцатого века фотографами были в основном мужчины. Дело это было нелегким: выдержка, фотопластины, печать! Да и сам аппарат прилично весил. А тут женщина, дама!
- Ничего удивительного! - пожала плечами стоявшая рядом Ираида Федоровна. - Ада Константиновна еще не то могла! А фотоаппарат и сейчас стоит в кабинете, на каминной полке! Не заметили?
- Хотите сказать, что это Ада Покровская? - я округлила глаза. Вот это поворот!
Ираида Федоровна недоуменно уставилась на меня.
- Ну да - недоверчиво произнесла она. - Вы разве не знали? Это мать Елены Петровны!
- Погодите-ка! - вмешался Лешка. - Вчера мы видели портрет этой женщины! Помнишь, Саш?
- Дама с тузом пик! - мрачно ответила я, вспомнив о зловещей незнакомке с картины. Вот почему лицо Елены Петровны показалось мне таким знакомым!
- Да, есть такой! - нехотя подтвердила экономка, нахмурившись. - Все слуги его боялись. Тянули жребий, кто пойдет на уборку в портретную. Зайдешь, а она смотрит, буравит тебя взглядом! Я даже иной раз его завешивала, от греха подальше!
- А кто художник? - спросил Лешка. - Кому позировала Ада?
- Не знаю и знать не хочу! - вдруг рассердилась Ираида Федоровна, и перекрестившись, прошептала: - Не удивлюсь, если самому дьяволу!
Ольга Нестерова
Продолжение следует...
Предыдущие главы можно прочесть здесь
