Запись первая: про маму и детство
Здравствуй, дорогой Дневник. У меня сегодня день рождения. И не то чтобы я жду от тебя поздравлений, нет, я хочу рассказать тебе, как жил и живу. Извини, но своего имени я назвать тебе не могу: у меня его просто нет. Мама называла нас по цвету. Вот я, например, был просто Рыжим, а моя сестра — Серой. Серая была моей любимицей, мы с ней играли, делили еду и вместе спали, прижавшись к маминому животу.
Маменька у нас была обычной уличной кошкой. Про таких кошек, как она, говорят, что они «ловчие». Хотя — я тебе скажу одно: захочешь полопать — придётся потопать. А охотиться мамуля любила. Помнится, уйдёт она в сумерки, оставив нас, пятерых котят, одних в подвале дома, а под утро вернётся с мышкой в зубах. Мама у нас хозяйственная была: ловила мышей и птиц, словно орлица. А потом и нам передавала свои умения. Помню, как я удирал от своей первой мышки, а мама меня за это отшлёпала.
— Запомни, Рыжий, едой не разбрасываются! — приговаривала она. — А ну, иди и поймай её!
И я поймал, за что был вознаграждён ласковым взглядом мамы. И я понял, что она гордится мной.
А про отца я ничего не знаю.
Однажды мама ушла на охоту и не вернулась. Мы долго ждали её, очень хотелось есть.
— Мне страшно, — сказала сестра, — что нам делать?
— Оставайтесь тут, — сказал я сёстрам и братьям, — пойду на разведку.
Высунув нос на улицу, куда не разрешала выходить мама, я ощутил тёплый ветерок. Пахло вкусно. Осторожно обежав дом, в котором мы жили, я не нашёл её, зато нашёл забытый кем-то на лавке круглый пирожок с котлетой. Это сейчас я знаю, что эта вкуснятина называется гамбургер, а тогда я схватил зубами надкусанную котлету и во всю прыть побежал к своим.
— Мама, смотри, котёнок котлету украл, — смеясь, кричала какая-то девочка. А я, счастливый, что мы сегодня не умрём с голоду, нёс драгоценную еду, крепко держа зубами.
Это была моя первая добыча без мамы. Вкуснее той котлеты мы не ели ничего.
Мама так и не вернулась. Кто говорил, что её разорвали собаки, другие считали, что маму сбила машина. В тот день мы осиротели.
А потом я остался один. Просто вернулся однажды с охоты и никого в подвале не застал. Я долго их ждал на старом матрасе, на котором мы вместе спали, и оберегал с трудом добытый кусочек еды. Но они не вернулись, как бы я их ни звал, жалобно мяукая в пустоту.
Запись вторая: поиски
Дорогой Дневник! Извини, что долго не писал. Я искал своих братьев и сестёр. Безуспешно.
— Пришли волонтёры и куда-то всех унесли, — сказал старый кот, который жил на чердаке, — я сверху всё видел. Громче всех кричала Серая, она звала тебя на помощь. От этих волонтёров кошки обратно не возвращаются.
Я не знал тогда, кто такие волонтёры и зачем им моя семья. В моём воспалённом от страха мозгу было только два варианта: их съели или погубили. И ещё эта странная людская поговорка постоянно крутилась в голове: «А потом — суп с котом». И я бежал со всех лап, взывая к братьям и сёстрам. Я искал их несколько дней, пока меня не покинули силы. Я был голоден и так устал, что упал рядом с доро́гой. Мои лапы не хотели дальше идти, в глазах потемнело, и я подумал: «Серая, прости меня, что не уберёг. Надеюсь, мы встретимся на той Радуге, про которую рассказывала мама».
Запись третья: они не едят кошек!
Дорогой Дневник, ты думал, что Рыжий тебе больше не напишет? Я жив. Меня, обессиленного, подобрали чьи-то руки. Они приятно пахли, но я не понял, что это был за запах. Я был слишком слаб.
Сквозь туман, я видел, что меня принесли в какое-то помещение. Там пахло кошками, и я понял, что попался в лапы к тем самым волонтёрам, про которых рассказывал старый кот. Мне было уже всё равно, что со мной сделают. И я провалился в темноту.
Очнулся я в просторной клетке, которая называется вольером. Я лежал на удобной лежанке, рядом стояла вода и еда, она аппетитно пахла, даже слюнки потекли. Я очень удивился тому, что ещё жив. Значит, из меня не сварили суп? Но зачем я им нужен? Вопросы роем кружились в голове. Я попытался выбраться, но ничего не вышло.
— Наш Рыжий пришёл в себя, — какая-то девушка заметила, что я очнулся, и подошла ко мне, — привет, как ты? Меня зовут Лена. Скоро тебе найдут доброго хозяина, и всё будет хорошо. Пойдёшь ко мне на ручки?
Я не знал, кто такой этот хозяин, и на ручки не хотел. Но Лена открыла клетку и протянула руки. Они пахли едой. Я зажмурил глаза.
Оказывается, так приятно, когда тебя гладят по голове и чешут щёчки. Тянет в сон и хочется петь сердцем. И я запел. Люди называют это мурлыканьем. Лена ещё долго держала меня на руках, а потом покормила. Прямо из рук. А есть из рук человека приятно. И тогда я понял, что волонтёры помогают кошкам, таким как я. Значит, моя семья была жива. А это — самое главное. Но здесь их не было. Наверное, их отдали хозяевам, о которых говорила Лена.
Запись четвёртая: жизнь в приюте
Дорогой Дневник, вот уже две недели я живу в приюте. Мне наконец-то вывели блох. Не представляешь, какое это блаженство — спокойно спать и не чесаться! Мне сделали прививки, чтобы злая болезнь не смогла меня ни укусить, ни поцарапать. А ещё я подрос и набрал вес, а шерсть моя стала шелковистой. Лена много раз на дню приходит ко мне и разговаривает. Я к ней привык и жду, когда она снова возьмёт меня на ручки и почешет за ушком.
Вчера в соседнем вольере родила кошка. Котята были маленькие и пищали. Их тоже пятеро, как и нас у мамы. Интересно, как там мои братья и сестры? Так хочется, чтобы у них всё было хорошо. Лена говорила, что недалеко есть ещё один приют для кошек. Наверное, они там, или их уже забрали хозяева. Интересно, какие они, эти хозяева?
Запись пятая: Наташа
Дорогой Дневник, мои дела идут хорошо, а ещё Лена говорит, что я — настоящий красавец и даже полупородистый. Она считает, что я очень похож на какого-то «сибиряка». Кто бы ты ни был, «сибиряк», спасибо тебе!
Сегодня приходила женщина с маленькой девочкой. Женщина разговаривала с Леной, а девочка рассматривала кошек в вольерах. И тут я заметил, что она зазевалась, неудачно отступилась и упала. Эх, ударилась коленкой, больно, наверно? Ну, вот, заплакала. Не люблю, когда плачут.
— Не реви, — говорю ей, — однажды мне на хвост наступили, я и то не ревел. Хочешь, мячик подарю? Возьми, у меня ещё есть.
И я подтолкнул мячик через клетку. Девочка поймала мой мяч. Она перестала плакать и вытерла слёзы.
— Это мне? — удивилась она и внимательно посмотрела на меня. Её глаза были такие же зелёные, как и мои.
— Конечно, тебе, — ответил я и поднял лапу.
Девочка протянула мне руку и тронула за лапу. Её рука была тёплой и вкусно пахала. Девочка улыбнулась.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Не знаю, просто Рыжий, — говорю, — а тебя как?
— А меня зовут Наташа, а ребята во дворе обзывают плаксой, — сказала она, — а мама говорит, что никакая я не плакса, а просто очень переживательная.
— Дураки они, — говорю, — кто обзывается, тот так и называется.
Смотрю, а Лена и та женщина стоят и смотрят на нас с Наташей, открыв рты. Потом они удивлённо переглянулись, и женщина заплакала. Оказалось, что девочка после сильного испуга не говорила почти год!
Я, оказывается, ещё и лечебный!
Запись шестая: путь домой
Дорогой Дневник! У меня появилась надежда. Я потихоньку начинаю верить людям. Наташа с мамой приходили ко мне каждый день — так было нужно, чтобы я к ним привык. Потом Наташа взяла меня на руки. Её сердце громко билось, и я чувствовал это. Я прижался к её груди, чтобы успокоить тревожное сердечко. И у меня получилось. Наташа не хотела уходить, а я — расставаться с ней. Я скучал.
— Извини, Рыжий, но сразу отдать мы тебя не можем, это нужно для твоей реабилитации, — сказала Лена, когда я пригорюнился после ухода Наташи, — потерпи немного. Я тебе обещаю, что всё у тебя будет хорошо.
Ты бы знал, дорогой Дневник, как я злился на эту реабилитацию! Попадись тогда она мне под горячую лапу, узнала бы остроту моих когтей!
К тому времени я уже научился пользоваться кошачьим горшком и когтеточкой, потому что нет ничего невозможного для умного кота.
Однажды мама и Наташа принесли коробку с ручками, которая называется «переноской».
— Я пришла за тобой, — сказала Наташа, — ты пойдёшь ко мне жить?
— Ура! — заорал я, — вот это да! Я уж думал, что мы никогда не будем вместе!
— Мы будем с тобой играть и смотреть мультики, есть вкусняшки и веселиться! — воскликнула обрадованная Наташа.
— Забери меня, я хочу домой!
Меня посадили в переноску, хотя залезать в эту коробочку особого желания у меня не было. Но это стоило того. Лена проводила нас до машины:
— Ну что, кот, вспоминай меня иногда, желаю тебе счастливой жизни с твоими хозяевами. Смотри, не подведи меня. Слушайся маму и Наташу. Пока, будь здоров!
Машина тронулась. С этой секунды у меня началась новая жизнь.
Запись седьмая: новый дом
Дорогой Дневник! У меня теперь есть дом! Он такой большой и красивый! А ещё вокруг него есть высокая ограда и сад. В саду можно гулять и резвиться, что мы с Наташей и делаем. И самое главное — мне дали имя. Теперь меня зовут Тихон, а по-домашнему — Тишка. Надо же, мне нравится!
В доме с нами ещё живёт папа. Я ему сразу понравился, а вот я насчёт него пока сомневаюсь. Сидит всё время в моём любимом кресле и колбасой не угощает. А когда папа курит трубку, я чихаю. Зато с ним интересно играть и ходить на рыбалку. Я люблю сидеть на берегу реки, что течёт под горой, и ждать, когда «клюнет» рыба. Честное слово, я не знаю, где у рыб клюв, и почему люди так говорят. Я спрашивал у папы, но он не отвечает.
Меня понимает только Наташа, сразу, с первого взгляда. Наверное, в прошлой жизни она была кошкой.
Я сплю в Наташиной комнате: у меня есть свой домик. Да только ночью, когда Наташа долго не может уснуть, она зовёт меня к себе, и я забираюсь к ней в кровать, ложусь рядом и начинаю петь сердцем. И Наташа засыпает. Утром все уходят, и я остаюсь дома один до вечера. Папа с мамой работают, а Наташа ходит в детский сад. Туда люди сдают своих детей, а потом забирают обратно.
— А давайте я буду Наташу из садика забирать? — как-то предложил я маме.
Но она не согласилась или не поняла меня. Жаль. Я бы с удовольствием ходил за Наташей в сад. Вот было бы здорово!
На сегодня заканчиваю писать, скоро люди вернутся, а у меня ещё не все игрушки для красоты по полу разбросаны, и не вся одежда моей шерстью утеплена. Скоро холода, о людях заботиться надо. Они же бесшёрстные. И как только так живут, не понимаю.
Запись восьмая, прощальная
Дорогой Дневник! Сегодня случилось чудо! К нам в гости пришла подруга мамы. Но она была не одна. Подруга принесла такую же коробку, в которой забирали меня из приюта. По запаху я понял, что там сидит кошка. Когда подруга открыла дверцу, из переноски осторожно вышла кошка. Это была Серая! Её забрали из приюта раньше меня. Она очень выросла и стала очень похожа на нашу маму кошку.
— Серая! Это же я — Рыжий! — крикнул я.
Серая опешила от неожиданности и даже немного испугалась. Но она узнала меня и бросилась обниматься. Совсем не как люди, конечно: кошки обнимаются хвостами, прижимаются боками и умывают друг друга в знак признательности и дружбы. Вот наши хозяйки удивились!
— Теперь меня зовут Соня, — ласково сказала сестра, — но ты можешь и дальше звать меня Серой. Я так рада, что ты жив!
— А я — Тихон. Расскажи, что с вами стало? Я знаю, что всех увезли в приют.
— Меня, сестру и братьев раздали новым хозяевам, — сказала Серая, — но страху тогда мы натерпелись. Белый начал болеть, но его быстро вылечили и отдали хорошему мальчику. Иногда я вижу из окна, как они гуляют.
— Я рад, что всё хорошо закончилось, и счастлив видеть тебя.
— А мы теперь будем часто видеться, ведь наши человеческие мамы дружат и часто ходят в гости друг к другу. Я тут была уже несколько раз.
Наташа всё это время сидела с нами и угощала вкусняшками. Мы вместе смотрели мультики про птичек. А потом Серая ушла домой. Но я не грустил, ведь у неё теперь тоже есть свой дом и любящая хозяйка, а у меня — Наташа.
Дорогой Дневник, спасибо, что ты был рядом в трудные времена, хранил мои мысли и понимал мои горести. Но это были последние строки. Теперь у меня есть семья, а ты всегда будешь частичкой моей памяти.
С уважением, Тихон.
---
Автор: Ирина Ашланская