Сразу же после захвата персами Афин в Фалер прибыл флот царя царей. Ксркс провел короткое совещание со своими военачальниками и решил атаковать греков у острова Саламин. В тот же день персидские триеры вышли в море и приблизились к Саламину, но греческий флот не вышел на встречу агрессорам.
Другие статьи из серии Греко-персидские войны. Сражение при Саламине
Выжженная земля Эллады и спасенные богами Дельфы
28 сентября 480 г. до н.э. персидские воины, грабящие опустевшие Афины, ворвались в Акрополь и перебили его последних защитников, большая же часть армии Ксеркса, не задерживаясь в горящем полисе, проследовала дальше на юг к Элевсину и Мегарам. Персидский же флот, после посещения его экипажами похорон погибших у Фермопил воинов (Подробнее ЗДЕСЬ: «Последние отзвуки сражения у Фермопил - битва флотов у Артемисия»), три дня оставался в Гистиее (Орее), занимаясь ремонтом кораблей. «Между делом» моряки грабили близлежащие усадьбы и поселения, хотя сам полис, где к власти пришла проперсидская «партия» остался, по большей части, нетронутым и использовался в качестве базы. Сюда же, в Гистией, почти сразу же после окончания сражения у Артемисия, начали прибывать подкрепления, в основном, с греческих островов, изъявивших покорность царю царей. Союзные корабли будут догонять эскадру и далее, так что к моменту саламинского сражения численный состав персидского флота будет даже несколько больше, чем до противостояния с эллинами.
Вот только основные потери понесли лояльные Ксерксу финикийцы, а пополнение состояло из греков, чья надежность вызывала большие сомнения. Но делать было нечего и 26 сентября корабли отправились вдогонку за сухопутной армией, попутно совершая набеги на прибрежные поселения. Геродот поведал нам про все это так: «… После осмотра павших лакедемонян люди с кораблей Ксеркса переправились из Трахина в Гистиею. Там флот оставался три дня и затем поплыл через Еврип, а еще через три дня прибыл в Фалер. Боевые силы персов, вступившие в Аттику по суше и по морю, как я думаю, по численности были не меньше тех, что стояли у Сепиады и под Фермопилами. Ведь потери, понесенные персами от непогоды и в морских битвах при Фермопилах и Артемисии, уравновешивались подкреплениями, прибывшими к царю позднее. Малийцы, дорийцы, локры и все беотийское ополчение, кроме феспийцев и платейцев, а также каристийцы, андросцы, теносцы и все остальные… присоединились к царскому войску. Ведь, чем дальше царь проникал в глубь Эллады, тем больше народностей шло за ним. …». Утром 28 сентября флот Ксеркса прибыл на рейд афинского порта Фалерон.
«… Весь персидский флот, кроме паросских кораблей, прибыл к Афинам, паросцы же остались на Кифне в ожидании исхода боя. Когда все остальные корабли бросили якорь в Фалере, сам Ксеркс спустился на побережье к кораблям для встречи и совещания с начальниками кораблей. По прибытии царь воссел на почетном председательском месте. Затем явились вызванные на совет властители племен и начальники кораблей и заняли места, указанные царем по чину. Во главе сидел царь Сидона, затем тирский царь и потом уже остальные. Когда они уселись в ряд по чинам и званиям, Ксеркс послал Мардония и велел спрашивать каждого по очереди, следует ли дать морскую битву или нет. Мардоний обходил ряды и спрашивал, начиная с царя Сидона. Все единодушно высказались за то, чтобы дать сражение …». Геродот. Против мнения большинства рискнула пойти только единственная женщина на совете – правительница Галикарнаса Артемисия. Она предлагала вместо рискованной битвы с загнанным в угол противником оставаться на месте и выжидать, либо вести наступление по суше на Пелопоннес, чтобы разделить силы греческого флота.
«… Зачем тебе вообще начинать опасную битву? Разве не в твоей власти Афины, из-за чего ты и выступил в поход? Разве ты не владыка и остальной Эллады? Никто не стоит на твоем пути. Те, кто восстал против тебя, получили по заслугам. Я хочу рассказать тебе, чем, по моему мнению, кончится дело с нашими врагами. Если ты не начнешь поспешно морской битвы, а будешь стоять здесь с кораблями на якоре, оставаясь в Аттике, или даже продвинешься в Пелопоннес, то твои замыслы, владыка, ради которых ты прибыл в Элладу, без труда увенчаются успехом. Здесь эллины не в состоянии очень долго сопротивляться. Ты рассеешь их силы, и они разбегутся по своим городам. Ведь у них на этом острове, как я слышала, нет продовольствия. И если ты двинешься с войском на Пелопоннес, то следует ожидать, что люди из Пелопоннеса не останутся здесь с флотом; они даже не подумают сражаться на море за Афинскую землю. …» Геродот. Разумеется, этот рассказ о совещании Ксеркса со своими приближенными является художественным вымыслом, как и повествование о спорах греческих стратегов между собой, но они написаны Геродотом на основании мнения и впечатлений современников и участников тех событий, причем как греков, так и некоторых персов.
Несмотря на уважение, а может и иные чувства, которые властелин Империи испытывал к прекрасной авантюристке «… царь велел следовать совету большинства военачальников. Ксеркс полагал, что персы при Евбее сражались плохо только потому, что он сам не присутствовал. Зато теперь царь принял меры, чтобы самому наблюдать морскую битву. …» Геродот. Совещание продлилось недолго и уже в середине светового дня флот вышел в море. «… персидские корабли взяли курс на Саламин и там спокойно выстроились в боевом порядке. Однако днем они не могли уже вступить в бой: надвигалась ночь. Поэтому персы стали готовиться к бою на следующий день. Эллинов же охватил страх и тревога. Особенно тревожились пелопоннесцы: они должны были сидеть здесь, на Саламине, и сражаться за землю афинян. Ведь, проиграв битву, они будут отрезаны и осаждены на острове, а родина останется беззащитной. …» Геродот. Как раз в это время греческие стратеги проводили на Саламине военный совет, тянувшийся уже второй день. Демонстрация силы персидского флота и поднимающийся из-за горизонта дым горящих Афин, стали решительным аргументом для военачальников, сомневающихся в разумности предложения пелопоннесцев, отказаться от сражения у Саламина и отвести флот в пелопонесский порт Кенхреи. (О сожжении Афин и сопутствующих событиях подробнее ЗДЕСЬ: «Пламя над Акрополем»).
«… афиняне, которые выжидали на Саламине, когда они увидели, что Аттика опустошена огнём, и узнали, что священный участок Афины разрушен, были крайне подавлены. Великий страх охватил также и других греков …» Диодор Сицилийский. Спор эллинских флотоводцев разгорелся с новой силой «… Фемистокл советовал бороться кораблями, собранными в Саламине, ибо он считал, что тот, кто имеет мало кораблей, будет иметь важное преимущество в бою в узком проливе Саламина против значительного численного превосходства. И вообще, он доказал, что область Истма была совершенно непригодной для морского боя; ибо борьба будет проходить в открытом море и персы из-за наличия места для маневрирования легко бы одолели небольшой отряд кораблей своим значительным численным превосходством. …» Диодор Сицилийский. Тем не менее, афинянин оставался едва ли не единственным сторонником решения немедленно устроить морской бой в проливе у острова Саламин. Слишком сильное воздействие на других стратегов оказала мощь персидской эскадры и известие о сожжение Афин. Ко времени наступления темноты Еврибиад, при поддержке других военачальников, решил уводить корабли от Саламина в Пелопоннес, на этом совещание было закрыто.
Согласно рассказу Геродота, расстроенный Фемистокл возвратился на свой корабль, где встретил знакомого афинянина по имени Мнесифил, который ободрил его и посоветовал любой ценой добиться отмены решения, принятого на совете. «Если флот покинет Саламин, то тебе больше не придется сражаться за родину. Ведь каждый вернется в свой город, и тогда ни Еврибиад и никто на свете не сможет уже помешать флоту рассеяться. Эллада погибнет от собственной глупости. …» Геродот. Фемистокл немедленно отправился к командующему флотом, добился немедленного созыва совета военачальников. Когда стратеги были собраны, Фемистокл начал говорить речь, убеждая их изменить свое решение об отступлении. При этом он так спешил, что даже не дал Еврибиаду, по праву командующего председательствующему на совете, объяснить причину экстренного сбора и дать ему слово, что было проявлением неуважения. «… Коринфский военачальник Адимант, сын Окита, однако, прервал его словами: «Фемистокл! На состязаниях бьют палками тех, кто выбегает раньше поданного знака». В свое оправдание Фемистокл ответил: «А тот, кто остается позади, не получает в награду венка!». Геродот. Почти через четыре сотни лет эту историю по-своему перескажет Плутарх, несколько сместив акценты и изменив имена некоторых героев. Сравните сами: «… главным начальником флота был Еврибиад, человек слабовольный и боявшийся опасности. Он хотел сняться с якоря и плыть к Истму, где было собрано и сухопутное войско пелопоннесцев. Фемистокл стал возражать ему; при этом и была произнесена, говорят, знаменитая фраза. Еврибиад сказал ему: «Фемистокл, на состязаниях бьют того, кто бежит раньше времени». — «Да, — отвечал Фемистокл, — однако и того, кто остается позади, не награждают венком». Эврибиад поднял палку, чтоб его ударить, а Фемистокл сказал: «Бей, но выслушай». Еврибиад удивился его кротости и велел ему говорить. …» Плутарх.
Дав ответ Адиманту Фемистокл при всех, обратился к Еврибиаду: «В твоих руках ныне спасение Эллады! Послушайся моего совета и дай здесь морскую битву, а не следуй за теми, кто предлагает отплыть отсюда к Истму». После этого он изложил доводы против отхода флота к Пелопоннесу:
- «… у Истма придется сражаться с персами в открытом море, а это нам весьма невыгодно, так как наши корабли более тяжелые и числом уступают врагу. …».
- «… ты потеряешь Саламин, Мегары и Эгину, даже если в остальном нам улыбнется счастье. …».
- «… за флотом последует и сухопутное войско, и таким образом ты сам приведешь врагов в Пелопоннес и ввергнешь в опасность всю Элладу. …».
Далее Фемистокл изложил причины принять бой у острова Саламин:
- «… если мы будем сражаться с небольшим числом кораблей в теснине против большого флота, то, по всей вероятности, одержим решительную победу. Ведь сражаться в теснине выгоднее нам, а в открытом море — противнику. …».
- «… Саламин, куда мы перевезли жен и детей, также остается в наших руках. …».
- «… Если ты останешься здесь, то будешь так же хорошо защищать Пелопоннес, как и на Истме, и благоразумно не привлечешь туда врагов. …».
- «… Если дело пойдет так, как я ожидаю, и мы победим на море, то варвары никогда не придут к вам на Истм. Они не проникнут и дальше в Аттику, но обратятся в беспорядочное бегство. И этим мы спасем Мегары, Эгину и Саламин. …».
- «… При Саламине и оракул обещал нам также “врагов одоленье”. …». (для древних греков это был достаточно сильный аргумент)
Здесь Геродот использует обычный прием античных писателей, когда его герои во время диалога или же монолога объясняют причины своих поступков. Устами Фемистокла писатель объясняет почему Союз эллинов решил дать бой персидскому флоту именно у Саламина. Более того, далее откровенно объясняется какие последствия для сторонников отступления к Пелопоннесу имело бы их решение.
Адимант вновь прервал Фемистокла: : «Тому, кто не имеет родины, следовало бы молчать. Еврибиад не должен предоставлять права голоса человеку, лишенному отечества. Ведь, прежде чем вносить предложения, Фемистокл должен показать, какой город он представляет». В ответ на обвинение в утрате родного полиса Фемистокл, согласно Геродоту «наговорил ему и коринфянам много резких слов». Но тут, пожалуй, лучше процитировать Плутарха: «Негодяй! Да, мы оставили дома и стены, не желая быть рабами из-за бездушных вещей, а город у нас есть, больше всех городов в Элладе, — двести триер, которые теперь стоят здесь, чтобы помогать вам, если вы хотите искать спасения …». А далее снова Геродот, словами раздраженного Фемистокла объясняющий пелопоннесским союзникам что их ждет в случае отказа сражаться у Саламина. «Если ты останешься здесь и выкажешь себя доблестным мужем — прекрасно! Если — нет, погубишь Элладу. Ведь в этой войне главная наша опора — флот. Поэтому послушайся меня! Если же ты этого не сделаешь, то мы немедленно с женами, детьми и челядью отправимся в италийский Сирис. Город этот уже с давних времен наш, и по изречениям оракула мы должны там поселиться. А вы, лишившись таких союзников, как мы, еще вспомните мои слова!».
Объяснение, как говорится, исчерпывающее: из 378 кораблей объединенного флота, 180 принадлежали афинянам, еще 50 триер выставили два полиса также «попадающие под раздачу» в случае ухода флота от Саламина – Мегары (20 кораблей) и Эгины (30 кораблей). Сильно сомневаюсь, что моряки отданных на растерзание Ксерксу городов отправились бы сражаться за Пелопоннес. После ухода афинян, эгинцев и мегарцев в объединенном флоте оставалось примерно 150 триер, из них только 89 принадлежали пелопонесским городам, остальные были собственностью островитян или мелких полисов и, скорее всего, тоже разбежались бы «по домам» после резкого сокращения численности флота. Геродот с помощью Мнесифила все правильно сказал: «Если флот покинет Саламин … каждый вернется в свой город … и никто на свете не сможет уже помешать флоту рассеяться. …». Коринфский флотоводец Адимант выбран Геродотом в антагонисты Фемистокла из-за враждебных отношений между Коринфом и Афинами, где в момент написания этой части «Истории» проживал писатель. Современники Саламинского сражения совсем иначе оценивали роль Коринфа в битве, на посвящении богам военной добычи, захваченной у персов, он шел третьим в списке, сразу после Афин и Лакедемона, а павших в битве коринфян похоронили около Афин, что в Древней Греции было проявлением высокой степени уважения.
Так что нет ничего удивительного в том, что «… слова Фемистокла заставили Еврибиада переменить мнение. Он позволил убедить себя, как я думаю, главным образом из страха, что афиняне покинут его, уведи он свой флот к Истму. Ведь без афинян остальные эллины не могли уже осмелиться на бой с врагами. Итак, Еврибиад принял совет Фемистокла оставаться и дать там битву. …» Геродот. Без флота не могло быть успешной обороны Истма, а без афинских кораблей не было объединенного флота Эллады, поэтому игнорировать мнение военного и политического руководства Афин не мог никто, в том числе и Лакедемон со своими союзниками. Это ясно понимали все, потому и споры, и принятие решения о бое у Саламина происходили, конечно, не в ночь накануне сражения на совете стратегов, а гораздо раньше, на собрании пробулов Эллинского союза на Истме. Вопрос о том, где будет происходить следующее морское сражение с персидским флотом, «в реальности» перед стратегами объединенного флота вообще не стоял. Место боя у острова Саламин было назначено на Совете пробулов Общегреческого союза и изменить его Еврибиад и его коллеги могли только в экстренном случае. На военном совете обсуждались в основном тактические вопросы, относительно предстоящего сражения, как это и должно быть. А рассказ Геродота о споре стратегов описывает как раз то, что происходило на совещании высшего руководства Союза, на уровне тезисов, разумеется. Геродот, на правах писателя, просто немного драматизирует ситуацию, ведь разделение литературы на чисто научную и развлекательную еще не состоялось, описание событий в «Истории» зачастую напоминает «Илиаду» и на документальную точность не претендует. Например, Фемистокл словно списан с Одиссея, тот же типаж умного и обаятельного прохиндея (и даже немного мерзавца), популярный среди читателей всех веков.
Стоит отметить, что понимание общих задач флота царило в основном среди высшего флотского руководства, рядовые моряки и даже большинство представителей младшего и среднего командного состава пребывали в некоторой растерянности. Закончившееся отступлением сражение у Артемисия, стремительное наступление армии Ксеркса через Фокиду, Беотию, Аттику, сгоревшие Афины, все это не могло не породить сомнений среди эллинов. Командование объединенного флота, занятое своими делами и внутренними разборками, едва не проворонило момент, когда тихий ропот моряков едва не превратился в открытый бунт, и это накануне сражения. Глубоким вечером, или же ранней ночью, после второго совещания, командующий флотом и его «первый заместитель» отправились «в народ», то, что они увидели и услышали их совсем не обрадовало. Рассказ про страх рядовых моряков и порожденную непониманием происходящего смуту выглядит вполне достоверно: «… Еврибиад в сопровождении Фемистокла взялся поощрять команды и воодушевлять их перед лицом предстоящей битвы. Однако экипажи не обращали внимания на них, и как только они оставались одни, каждый из них стремился отплыть из Саламина на Пелопоннес, так как все были напуганы величиной персидского войска, ни один человек из них не обращал внимания на своего командира. И сухопутная армия греков была ничуть не меньше напугана мощью противника … бедствия, которые происходили в Аттике у них на глазах, довели греков до полного отчаяния. … войско вместе со всем флотом, который бездействовал в Саламине, были настолько напуганы, что больше не подчинялись приказам своих командиров. …» Диодор Сицилийский.
Страшнее всего было то, что греческие моряки начали делиться на группы «по полисам», обосабливаясь друг от друга. «… Пелопоннесцами же у Саламина, несмотря на известие об этих работах (строительстве стены на Истме), овладел страх. Они опасались не так за самих себя, как за Пелопоннес. Сначала люди тайно переговаривались друг с другом, дивясь безрассудству Еврибиада. Наконец недовольство прорвалось открыто. Созвали сходку и опять много толковали о том же: одни говорили, что нужно плыть к Пелопоннесу и там дать решительный бой за него, а не сражаться здесь за землю, уже захваченную врагом. Напротив, афиняне, эгинцы и мегарцы советовали остаться у Саламина и дать отпор врагу. …» Геродот. Противостояние разных «группировок» внутри эскадры могло привести к полной потере управления командованием флота. В этом случае персам даже не пришлось бы уничтожать греческие корабли в сражении, морские силы Союза эллинов развалились бы сами на флотилии отдельных полисов. Понимание того, что Еврибиад вот-вот утратит контроль над ситуацией толкнуло Фемистокла на рискованный шаг. «… он отправил на лодке одного человека с поручением в мидийский стан. … Прибыв на лодке к военачальникам варваров, Сикинн сказал вот что: «Послал меня военачальник афинян тайно от прочих эллинов (он на стороне царя и желает победы скорее вам, чем эллинам) сказать вам, что эллины объяты страхом и думают бежать. Ныне у вас прекрасная возможность совершить величайший подвиг, если вы не допустите их бегства. Ведь у эллинов нет единства, и они не окажут сопротивления: вы увидите, как ваши друзья и враги в их стане станут сражаться друг с другом». После этого Сикинн тотчас же возвратился назад. …». Геродот.
Персидские военачальники поверили посланцу Фемистокла и корабли флота Ксеркса перекрыли грекам пути отхода.
Какой-то грек из воинства афинского
Пришел и Ксерксу, сыну твоему, сказал,
Что греки сразу, как наступит мрак ночной,
Сидеть не станут больше, а рассыплются
По кораблям и, правя кто куда, тайком
Уйдут подальше, чтобы только жизнь спасти.
Коварства грека так же, как и зависти
Богов, не чуя, царь, едва тот кончил речь,
Своим кораблеводам отдает приказ:
Как только солнце землю перестанет жечь
И мраком ночи небосвод покроется,
Построить корабли тремя отрядами,
Чтоб все пути отрезать отплывающим,
Аянтов остров плотным окружив кольцом.
А если вдруг избегнут греки гибели
И тайный выход кораблям найдут своим,
Начальникам заслона не сносить голов.
Так приказал он, одержим гордынею …
Эсхил
Выдвижение персидских кораблей на позиции, незадолго до полуночи, положило начало сражению при Саламине. Продолжающие спорить эллины узнали о том, что они окружены от прибывшего на остров афинского изгнанника Аристида, воспользовавшегося «амнистией» Фемистокла и вернувшегося к соотечественникам. Позднее сведения Аристида подтвердит экипаж теносской триеры, дезертировавший из персидского флота и перешедший на сторону соплеменников. После получения подобных известий греки прекратили ставшую бессмысленной свару и начали готовиться к бою.
При подготовке статьи использованы следующие материалы:
«История Греции» С.Я. Лурье
"История Древней Греции" Николас Хэммонд
Кембриджская история Древнего мира. т. 4 "Персия, Греция и Западное Средиземноморье"
«История» Геродот
«Персы» Эсхил
«КНИГА XI» Диодор Сицилийский
«Сравнительные жизнеописания. Фемистокл» Плутарх
Другие статьи из серии Греко-персидские войны. Сражение при Саламине
Выжженная земля Эллады и спасенные богами Дельфы