Сёстры 3
Тогда-то они и пошли к психологу. Сначала вдвоём с мужем – посоветоваться. Потом всё же вытащили туда и Лену.
Та вела себя замкнуто, сидела равнодушной. Ладно хоть не хамила. Супруги получили стандартные в таких случаях рекомендации продолжать попытки идти на контакт. Извиниться, наконец. Да, извиниться – даже если неправы.
Впрочем, в чём не правы, толком объяснить дама с дипломом не смогла.
В одиннадцатом классе у старшей обнаружилась ещё одна пагубная привычка, вдобавок к курению и пристрастия к пиву. Она стала завсегдатаем игорных заведений, просаживая в игровых автоматах сначала деньги на школьные завтраки, а потом вообще непонятно откуда бравшиеся суммы.
Хотя «непонятно откуда взявшиеся» - это так Марина и Виктор сами себя утешали. Они прекрасно понимали откуда. Совсем недавно они обнаружили пропажу почти всех драгоценных украшений Марины. В своё время их было куплено в разные годы на довольно крупную сумму. Сколько за них выручила Лена в ломбардах, сказать было трудно. Но едва ли пятую часть стоимости. А скорее и меньше.
– Вить, мне стыдно идти с этим в полицию, - Марина, когда обнаружила пропажу почти всех серёжек, ожерелья и колец, заплакала. Не от того, что лишилась побрякушек. От обиды. Ну за что ей это?
– Мы ведь и так заплатили за оба семестра обучения в этом несчастном университете. Куда она еле поступила. Ведь знает, что больше денег у нас пока нет, зачем она так, - говорила Марина.
– Генетика, - тяжело вздохнул Виктор.- Вот и верь после этого тем, кто утверждает, что всё дело только в воспитании, а от наследственности ничего не зависит. Вон через сколько лет и поколений нутро Ильи Варламовича вылезло. А насчёт полиции поддержу. Мне тоже стыдно. Ведь как ни крути, и наша вина в чём-то есть, что она такая. Значит, мало усилий прикладывали, чтобы росла достойным человеком. Видимо, наша ошибка и была в том, что дочек растили и воспитывали одинаково – с Ленкой усилия нужно было утроить.
Ответ от старшей дочери на эту частную педагогическую беседу прозвучал уже тем же вечером. Дочь «на голубом глазу» сообщила им, что учёбу бросает. Более того, она потребовала выделить ей для продажи долю в доставшейся Марине в наследство квартире её мамы, Алевтины Степановны. Старушка и умерла год назад во многом из-за переживаний за внучку.
Им нужно было оградить хотя бы Любу от влияния токсичной старшей сестры. Они согласились на раздел бабушкиной квартиры. Продали её, трёхкомнатную, и взамен купили две однокомнатные – каждой сестре по жилплощади. Младшей – впрок, когда станет самостоятельной. А старшей…что ж, старшей прямо сейчас.
В глубине души Марина корила себя за малодушие. За то, что сдалась перед проблемой и бороться перестала. Но ей судьбу своей матери, угасшей в один день от обширного инфаркта, повторить не хотелось. Перед ней, как наяву, каждый раз вставали расширенные, испуганные глаза младшей, Любаши.
Ей ещё и её поднимать. «Вы все можете бросить в меня камень. И не один,» - думала она ожесточённо обо всех, кто мог бы её осудить.
– Жаль, конечно, что серебряные медали отменили. Ваша Любаша могла быть первой претенденткой на эту награду, – слегка захмелевшая бывшая уже классная руководительница 11 «б» доверительно положила руку на плечо Марины. – Куда Любаша думает поступать?
– Да она спит и видит себя дизайнером, – засмеялась Марина. – Говорит, «главное, мама, когда выйду замуж и рожу тебе внуков, можно будет работать удалённо, практически, не уходя в декрет!» Продуманная у меня дочка.
– Это да, - согласилась классная. – Очень разумная девочка.
«Разумная девочка» тем временем кружилась в последнем школьном вальсе со своим одноклассником. Мама ревниво следила за этой парой с начала выпускного. Интересно, это и есть Любашин избранник? Или просто случайно пригласивший её одноклассник? Сама Люба душу маме особо не раскрывала. Была немного скрытной, годы, проведённые с задирой-сестрой, её к этому неизбежно приучили.