Испуганные грязные голуби вспорхнули с крыш. Со стороны порта донесся оглушительный стон. Такой знакомый и родной. Для тех, кто жил в этой части столицы подобное было привычным делом. Почти каждое утро несчастных обитателей бараков, борделей и богаделен Заводского района начиналось с предсмертной, полной отчаяния и грусти китовьей песни.
Как и в этот раз.
Забойщики добыли очередную жертву.
Киты должны умирать. Ворвань должна течь.
«Так победим и построим лучший мир!» — кричали патриотические газеты.
— Что скажешь, Кица?
Девочка замотала головой.
— Нет. Нет-нет-нет.
Для убедительности топнула ножкой.
Из-под маски Техника вырвалось облачко и донесся сдавленный хрип.
По Старой литейной улице сновали чумазые рабочие и суровые добытчики ворвани, проезжали редкие повозки с грузами. Техник провожал их хмурым взглядом сквозь непроницаемые стекла окуляров. Нет, он был не против суеты. Да и вечный желтоватый смог над Заводским районом его не смущал. Сам когда-то так же пахал на Золотой трон, пока с ним не случилось…то, что случилось.
Техник ненавидел грязь.
А грязь здесь было хоть отбавляй.
Она забивала фильтры, пачкала одежду, да и чего греха таить, он давно привык работать в более благородных кварталах столицы.
— Что не так на этот раз, Кица?
Девочка подняла взгляд и обиженно выпятила губу.
— Что угодно, только не этот дом. Не пойду, даже не проси!
Заброшенное и обветшавшее здание нависало над Старой литейной, закрывая те немногие солнечные лучи, что пробивались сквозь едкую взвесь. Закрытые досками окна, вырванные двери и висевшая на одной петле табличка — вот всё, что осталось от былого банка Шахтёрской гильдии. В этом месте теперь разве что бездомные и бедные работяги ютились.
Смердение мочи и испражнений разносилось на всю улицу. Техник подкрутил настройки фильтров, чтобы заглушить все запахи, и с сожалением покосился на девочку.
Бедняжке придется терпеть вонь.
— Почему?
Кица сдернула капюшон, растрепала соломенные волосы и уставилась разноцветными глазами на Техника.
— Потому что именно тут ты меня убил, вот почему!
***
Точно…
Тот день…
Он хорошо помнил тот день.
Как можно его забыть?
Едва отгремела — какая она там по счёту была, третья? Едва отгремела Третья война с Франкским Альянсом, для Золотого трона Англии наступили непростые времена. Дабы наполнить опустевшую казну, вновь увеличили пошлину на добываемую ворвань. Герцоги не захотели делиться с Троном, потому, собственно, как всегда, оплачивать военные расходы доверили работягам.
Работяги, к удивлению герцогов и Королевы, таких мудрых решений не оценили.
Хельман помнил тот день.
Слишком хорошо.
Столица пылала. Лет десять уж прошло, а Торговый квартал так полностью и не восстановили с тех пор. Сожгли питомник с редкими спаниелями барона Эфенбаха. Его престарелая супруга, влюбленная в своих дворняг, побежала их спасать. Её древняя подагра и по сей день лежит где-то под завалами.
Вперемешку с собачьими костями.
Много знати тогда полегло. Да и работяг не меньше.
Хельман ненавидел их. Всех. И тех и других. Но благородные платили неплохие деньги, а убогие бедняки могли разве что вшами и клопами поделиться.
Тот день…
У командующего Белларда фон Кемлера, этого жирного лысого старикашки с длинным носом и кривыми губами, чувство юмора оказалось под стать внешности. В тот день он дал Хельману первое задание. Решил испытать его перед приёмом на службу. Однако столкнуться пришлось совсем не с тем, чем обычно занималась остальная Девятка Техников.
Хельмана отправили свершить правосудие, в котором ему отказал Верховный суд. Даже бумажку дали с разрешением. Предстояло заняться самым сладостным и приятным из всех возможных занятий.
Старой доброй местью…
***
Старая литейная, по обычаю, утопала в грязи и навозе. Хельман, закрыв глаза, вдохнул ночной воздух опаленными ноздрями. Пахло… упоительно. Заводы встали еще утром, когда начались бедняцкие погромы. Вся вонь выветрилась, и квартал опустел. Самые бесноватые умчались громить богатые районы, а значит, никто не мог ему помешать. Кроме повязок. Кожа даже спустя почти год после той страшной расправы не зажила и зудела под бинтами. Ему не разрешили надеть что-то еще. Только черные бинты с ног до головы, очки-окуляры, без которых он больше не мог видеть, да кобура с пистолетом на ворвани с шестью зарядами.
Этого должно хватить.
Внутри старого Шахтерского банка было не чище, чем на улице. Кучи дерьма по углам некогда роскошного холла, сморчки на стенах, на чудом уцелевшем столе для оформления займов, кажется, кто-то недавно трахался. Хельман передернул плечами. От отвращения изувеченная кожа запылала. Он догадывался, кого взяли на этом грязном столе.
Ту, к которой он и пришел.
Будущий Техник поднялся на третий этаж, пробрался через гадюшник, где ночевали разнорабочие и шлюхи. По пути свернул шею пьянице, что посмел преградить ему дорогу.
Никаких свидетелей.
«Никто не должен увидеть тебя, Десятый», — сказал фон Кемлер.
Наконец, он остановился перед заветной дверью. Изнутри доносились стоны и скрип металлических пружин. Как всегда. Скольких проходимцев она обслужила за тот год, что он провел в бреду, между жизнью и смертью?
Хельман ухмыльнулся.
При нём кровать так не шумела.
Он пинком выбил дверь и выставил перед собой револьвер. Щелкнул затвор. Первый патрон готов найти себе цель. А целей было две. Они стояли друг над другом, как две грязные собаки в подворотне, потные, пыльные, пропитанные соком похотливой любви. Иного Хельман и не ждал. Раздались испуганные вздохи. Женщина выбралась из-под мужчины, завизжала и выкрикнула его имя.
Узнала.
Приятно, когда тебя помнят.
Она схватила что-то с пола, маленький сверток, и прижала к обнаженной, обвисшей и дряблой груди. Как же мерзко она выглядела. И почему в памяти бывшие всегда кажутся красивее, чем есть на самом деле? Его бывшей супруги больше не было. Наверное, он сам себе придумал тот образ, ведь сейчас перед ним стояла словно другая женщина. Вся в коростах и морщинах, располневшая и неуклюжая, раскрасневшаяся после выпитого грога и жаркого спаривания. Уж это она умела. Её хмырь, такой же пьяный, решил поиграть в героя и заслонил любовницу тощей грудью.
Хельман улыбнулся. С недавних пор он полюбил таких вот героев.
Такие всегда умирают быстро. Без драматизма.
Он нажал на спусковой крючок.
Голубоватое зарево осветило маленькую комнату. От оглушительного хлопка задрожало единственное окно. Кто-то сдавленно охнул. Глухо ударились о замызганный пол два тела. От кровати к ногам Хельмана прокатилась пустая бутылка из-под грога. В затхлом воздухе запахло паленой ворванью.
Он подошел ближе и сделал ещё два выстрела: по одному в голову каждого. Месть была сладка, а послевкусие ещё слаще. Хотелось что-то сказать, но…уже никто бы не услышал. Да и что говорить. Из-за неё он едва не погиб, и всё же благодаря ней получил новую жизнь.
Бывшая мертва. Её новый мужик тоже.
Всё кончено.
Хельман отвернулся и направился к выходу, когда услышал приглушенный писк. Он растолкал тела любовников и увидел маленький сверток. Тот слабо шевельнулся.
Внутри все похолодело. Кровь отхлынула от лица, и сердце на миг остановилось.
— Дерьмо…
Под окровавленными тряпками лежал крохотный ребенок. Девочка. Маленькая, сука, девочка. Из раны на груди медленно сочилась кровь. Малютка судорожно вздохнула и затихла.
Теперь точно кончено.
— Дерьмо…
***
— Молодец! Мне нравится, когда сотрудники соблюдают правила и выполняют приказы. Ты всё сделал в точности, как я сказал. Один только вопрос: что ты вынес с места выполнения задачи?
— Я…свои вещи, которые не успел забрать тогда. За мной следили?
— Не следили, а контролировали процесс выполнения. Что ж, пусть будет так.
Беллард фон Кемлер встал из-за лакированного дубового стола и протер лысину платком.
— Для меня честь наречь тебя Десятым Техником и первым поприветствовать в рядах Особого сыска, — коротышка вяло пожал руку Хельману. — Нам нужны такие отважные и честные люди, как ты. Уверен, вместе мы принесем немало пользы Золотому трону, особенно учитывая… необычный характер нашей работы.
Легкий хлопок по плечу, видимо, должен был убедить в искренности слов.
Вот так.
Ни торжественных речей. Ни аплодисментов. Очередной убийца на службе у убийц. Значит, так тому и быть.
— Мы подготовили для тебя… кхм… костюм, как у других членов Девятки Техников, — продолжал фон Кемлер. — Ох, прости, то есть теперь Десятки. Он поможет… скрыть изъяны твоего облика и немного подправит здоровье. Получишь у интенданта при выходе.
— Когда мне приступать? — сухо спросил Хельман.
— Пришлём гонца, когда утихнут беспорядки. Орду грязных выродков уже выдавили к порту. Всех, кто будет сопротивляться, скинут в море. Отдохни пока пару дней.
Хельман кивнул и хотел было выйти, но командующий остановил его. Он взял со стола богато украшенную шкатулку.
— Ты знаешь, что это?
— Да.
— Ты знаешь, как этим пользоваться?
— Мне объяснили на инструктаже.
Фон Кемлер скривил губы в улыбке.
— Тогда используй время отдыха с умом и найди для себя Зрящего.
Хельман нахмурился.
— Им может стать кто угодно?
— Ну разумеется, Десятый! Техники не работают без Зрящих, так что подходи к выбору с особым тщанием. Впрочем, это твоё дело. Хоть котенка возьми, на любого выпишем разрешительную грамоту. Но… мой тебе совет. Не ищи кандидатов среди знати. Верховный суд… скажем так, с неохотой разрешает привлекать для работы благородных господ. Нам не нужны скандалы.
— Не беспокойтесь, — сказал Хельман, принимая шкатулку. — У меня есть свой кандидат.
***
Первый вздох сквозь маску.
Словно до этого всю жизнь провел под водой, а теперь вынырнул на поверхность. Хельман настроил четкость окуляров, покрутил настройки фильтров, проверил, как вынимаются револьвер из кобуры и новенькая сабля из ножен, а затем накинул плащ. Из зеркала на него взирало огромное, закованное в сталь и темную кожу… нечто. Он еще никогда не видел Техников вживую, только на агитационных плакатах. Но рисунки не могли предать того благоговейного ужаса, какой Хельман испытывал, смотря на себя.
— Десятый, значит… Дерьмо…
Его не покидало ощущение, что костюм станет для него вечной тюрьмой и плеткой, которую он сам вложил в руки новых хозяев. И он знал, что заслужил это. За то, что совершил. Плевать на бывшую супругу и её любовника. Плевать на всех, но…
— Грёбаный ребёнок, чтоб тебя.
Хельман взял шкатулку. Возможно, ещё не поздно всё исправить.
Он прошел на кухню, где на коротеньком столе лежало крохотное тельце. Девочка побледнела и задубела. Бедное невинное дитя. Её не должно было быть там.
Десятый до боли стиснул зубы. Новехонькая кожа перчаток на кулаках заскрипела.
Эта шлюха не могла сдохнуть спокойно! Даже своей смертью она причиняет ему проблемы!
Зря он пожалел патроны и не всадил в её тупую голову весь барабан.
Техник приготовил острый нож и нитки и открыл шкатулку. Внутри лежало устройство, похожее на небольшой моторчик с голубоватым флаконом-кристаллом, поверх которого протянулась полоска из золота с начертанными символами. Оно пульсировало тусклым сиянием, теплое, хрупкое…
— Пора приниматься за работу.
Первые лучи солнца настороженно заглянули в мутное окно и с опаской коснулись двух фигур на кухонном столе. Первой был мужчина в странном костюме и в железной маске. Он уснул прямо на столе после долгой и тяжёлой ночи, положив руки под подбородок.
Второй оказалась крошечная девочка, на груди которой протянулся свежий рубец с грубым швом. Малютка озорно била ножками и пыталась потянуть мужчину за капюшон плаща. Она смотрела на него разноцветными глазами: васильковым и золотым — и тихо повторяла одно и то же:
— Кица! Кица! Кица!
Автор: Том Белл
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
