Однажды у нас с Леной появился свой дом, пускай и однокомнатная квартира на Васильевском острове.
Сильно забегая вперёд, скажу, что я решил тут и остаться, на острове.
Ну так, по Бродскому, если.)
Здесь, на 4-й линии Васильевского, есть дом номер 17, на лицевой стороне дома свесилась на улицу гранитная доска о том, что в этом доме жил почётный гражданин Петербурга композитор Андрей Петров в 1930–1954 гг., что неверно, но открывали доску с помпой в присутствии городских властей.
Исправлять на граните не стали.
Андрей родился в этом доме, его детство прошло в одной из комнат большой квартиры деда — знаменитого художника-керамиста Петра Кузьмича Ваулина. До революции 1917 года семье принадлежал весь последний этаж пятиэтажного доходного дома — это было их родовое гнездо.
Я очень люблю его как композитора с детства (уже своего), но он — не единственное, что связывает меня с этим домом. В этом доме также жила моя семья, мои прадедушка и прабабушка, здесь родилась моя бабушка Поля, вдохновившая своей красотой соседского мальчишку Андрея на первые мелодии, а почему бы и нет?!)))
На фото, которое мне переслала сестра (вот только что, во время написания рассказа), бабушка очень красивая, это они с дедом молодые, он на свидания её забирал как раз из того же дома, с 4-й линии.
Я никогда не был в этом доме, хотя кто-то из дальних родственников ещё продолжает в нём жить, а может, уже и не живёт. Прадед похоронен на Смоленском кладбище недалеко от Ксении Блаженной, я любил потом гулять там с сыном в коляске, летом в этом месте тихо и много зелени, самое зелёное место на Васильевском, парков тут практически нет, да и не было.
Мы с Леной переехали не на Линии, мы к декабристам поближе и к воде!)))
Я мог бы написать, что квартира (куда въехали) была «убитая», но её никто не убивал, о ней просто никто не заботился, так лет 20–30 примерно с ней ничего особо не делали, время сделало с ней своё дело — линолеум затёрт до дыр, обои старые бумажные, трубы ржавые, под ними вёдра для сбора протечек, окна деревянные, рассохшиеся, ветер с залива сильный, стёкла дребезжат, потолок в побелке, пожелтевшей, хуже всего проводка, скрутки на изоленте, местами торчат оголённые провода, на кухне кафельную плитку изогнуло волной, я ковырнул уголок пальцем, и она вся осыпалась со стены.
Решили начать с кухни. Для начала.
После переезда в конце декабря перед самым Новым годом оставалось немного денег, вырученных от продаж-покупок недвижимости, мы их тут же истратили на замену пары самых аварийных труб (через полгода управляющая компания планово поменяла остальные и вообще все трубы в доме))) и ещё мы купили плитку «под мостовую» для пола кухни, я решил её сам положить, деньги-то на плитке и закончились, Новый год отмечали у родителей.
Сразу после я взялся за плитку. А надо заметить, что ремонт я делать не умею и не люблю (в этой фразе слова можно менять местами, и всё это будет про меня!))). Зато Лена у меня любит и всё это умеет, всё, кроме нарезки плитки!
Всё шло ровно, пока я укладывал цельные куски, дальше её надо было резать. Оказалось, что для этого есть специальные отрезные машинки с большим стеклорезом и направляющей, и одну из таких я нашёл по знакомым.
Разбирался с ней сам.
До праздника Крещения я почти справился, оставалось немного, и не терпелось закончить, а потом уже не работать по праздникам.
— Давай, пожалуйста, на сегодня всё, устал ведь, — сказала Лена из комнаты.
— Сейчас! — сказал я из коридора, прижав коленом плитку к табуретке и двумя руками со всей дури обломав её по линии надреза. Линия получилась ровной и острой, перебила мне сухожилие и нерв над кистью левой руки.
— Лена, а не могла бы ты дать мне чистое полотенце? — спросил я её.
— Что-то случилось?!
— Руку порезал, надо, наверное, в скорую позвонить.
«Скорая» приехала быстро, но я успел замотать руку, стараясь на неё не смотреть (до обмороков боюсь вида крови, наследственное), успел сварить и попить кофе и перекурить.
Врач со скорой даже смотреть не стала, сказала, что ерунда, зашьём в больнице, и домой вернёшься. Я ей не верил.
Водила скорой, видя, видимо, что я же не лежачий, предложил по дороге заехать к нему недалеко, за бутербродами по-быстрому. Он заодно поужинал там у себя, и уже через полчаса мы мчались с мигалкой в Покровскую больницу, стемнело, кстати, в ночи мчались.
В больнице меня оставили в коридоре перед смотровой ждать дежурного врача, ночь ведь и праздник ещё к тому же, дел у врачей невпроворот. Я сидел и монотонно считал капельки, тихо падавшие с моей руки на грязный пол.
Молодой нервный врач осмотрел меня, с негодованием заметил мне, что лучше бы я пил по праздникам и не мешал ему работать, работы и без меня хватает.
- Я не пью!
- Да лучше б накатил! Охота мне, думаешь, возиться сейчас с твоей рукой?! Ладно, пошли!
Он усадил меня на стул в хирургической, руку мою на стол, уколол в неё обезболивающее и попытался сшить нерв... Знаете, бывает очень болевое ощущение, когда локтем стукнешься? Это типа того, только сильнее. Я отвернулся и сжал зубы.
Доктор сделал несколько попыток, я его в них не ограничивал, но потом как можно спокойнее сказал:
- Я думаю, что так ничего не выйдет.
- Сам вижу, что не выйдет!, — рявкнул врач. — Иди, жди в коридоре, будем операционную готовить! И чтоб не уходил никуда, слышишь!
Я вышел в коридор и дальше на улицу покурить.
На операционном столе последнее, что я видел, пока меня забирал наркоз, было лицо моего молодого хирурга с высунутым языком, кривляющегося под хирургической маской надо мной.
- Перестань, он ещё не заснул!, — сказала одна из медсестёр.
Очнулся я там же.
- Увози его быстро отсюда!, — орал врач на санитара.
- Быстро, я тебе говорю, он сейчас мне тут всё заблюёт!!!
Пока мы с санитаром, я на каталке, он бегом, пока мы гнали по коридорам и в лифте, я держался, перед самой палатой не смог и извинился.
Проснулся с утра в палате, на мне только трусы, носки и гипс на руке.
Гипс!!! ***ка, подумал я, он мне ещё и руку сломал!!!)
В палате было ещё двое, переломанный мотоциклист на растяжках (Витька, привет!))) и ещё один постарше.
- Дайте сигарету, — попросил я. Дали.
- Где здесь курят?
- Окно приоткрой и кури!
Я пошёл в туалет, как был, в трусах и носках. Вернувшись, попросил телефон, позвонил домой. Пользуясь случаем, сделал пост в ВК, спешил, написал глупость, хотел кратко и с юмором (одним словом, буквально) рассказать о произошедшем, поэтому написал, что с двумя руками мне нравилось больше, чем с одной, и что я в больнице. Дурак, одним словом.
Пока ходил курить, увидел на стене портреты врачей-хирургов отделения с подписями. Все были именитые, кандидаты наук, врачи высшей категории, все, кроме моего, окончившего не так давно что-то незапоминающееся, но тоже медицинское.
Врачей я не видел ещё пару дней, они пришлись на выходные, и никого не было, потом пришёл главврач со свитой. Каждому из переломанных он предлагал вживить титановые штифты (сама операция бесплатно, штифты очень дорогие, покупаете сами, но только вот по этому телефону, мы доверяем только им), в случае отказа от штифта главврач тут же терял интерес к такому пациенту и просил выписать его как можно скорее.
Я, как понимаете, был ему вообще не интересен, у меня ничего не было сломано, а гипс просто фиксировал кисть в изогнутом положении, чтоб не разошлись нерв и сухожилие по швам.
Однако мне удалось с ним немного переговорить.
- Доктор, — сказал я, помня о квалификации своего хирурга. — Доктор, у меня совсем не двигаются пальцы, нет чувствительности, только онемение и боль. Может, переделаем операцию? Я готов заплатить.
- Переделаем, ага, обязательно переделаем, только не сейчас и не у нас! — отшутился добродушный врач.
Его свита услужливо захихикала, и они удалились. Больше мне с ним поговорить не пришлось, меня с гипсом вскорости выписали из больницы.
Забирал меня оттуда друг Андрюха, весёлый здоровенный головорез с ангельским сердцем. Чтоб мне продолжить работу с плиткой, он привёз заодно взятую у кого-то маленькую «болгарку», а к ней огромные отрезные диски.
- Я сам ни разу не пробовал, но думаю, что если снять защитный кожух, то будет нормально, диск встанет, сейчас попилим! — басил он уже у меня на недоделанной кухне. Лена нас остановила.
Ремонт мы потом доделали, конечно.
Частично. Коридор, например, за три дня через четыре года после кухни, спешили, потому что к нам домой приезжал «Первый канал», снимали репортаж о нашем с Леной творчестве.
Рука не работала полгода, потом разошлась понемногу, я привык, шрама суицидального вначале стеснялся, сделал на заказ кожаный браслет (как у Джонни Деппа).
А хирурга своего молодого я года через три в Сбербанке встретил. Он меня, конечно, не узнал, но я догнал его на безлюдной набережной Смоленки.
- Доктор, подождите! — окликнул я его.
Он обернулся и настороженно замер.
- Вы же доктор?! — уточнил на всякий случай я.
- Допустим, — он инстинктивно вытащил руки из карманов для защиты.
- Вы меня оперировали, руку шили три года назад.
- Ну и что? — доктор сделал шаг назад.
- Спасибо Вам большое, всё в порядке, рука работает!
На фото мой прадед, мемориальная доска от города своему почётному гражданину на нашем доме, бабушка, родившаяся там, и браслет у меня, как у Джонни Деппа!
Продолжение по ссылке
Предыдущая глава
Оглавление.