Мы так привыкли к тому, что жизнь возникла в море, что не задумываемся о том, что в число её достижений входит освоение не только суши и воздушной среды, но и морских глубин. И в самом деле, первые, самые примитивные живые организмы появились, конечно, в воде, но на глубинах относительно небольших.
А вот сейчас животных вообще т позвоночных в частности можно встретить на весьма большой глубине. Даже дышащие воздухом киты и тюлени могут погружаться на глубину до трёх километров. А уж рыбы и подавно живут на больших глубинах постоянно. Рекорд принадлежит морским слизням, которые, вопреки своему названию, тоже рыбы. Их встречали аж в восьми с третью километрах под поверхностью.
Однако спустились рыбы на глубину более 200 метров не так уж давно. Рыбы из отрядов Aulopiformes и Tselfatiiformes, живущие в толще воды на глубинах от сотен метров до километров, появляются в палеонтологической летописи только в конце мелового периода, а придонные глубоководные рыбы — и вовсе только после мел-палеогенового вымирания.
Однако не сё так просто. Проблема в том, что глубоководные животные вообще очень редко сохраняются в виде окаменелостей, но по мнению многих палеонтологов, позвоночные начали осваивать придонные экстремальные глубины всё же гораздо раньше, чем датированы их первые останки. Но никаких доказательств этому обнаружить не удавалось.
Не удавалось до тех пор, пока в Италии не нашли окаменевший кусок морского дна возрастом, как показал анализ известняковых окаменелостей, около 130 миллионов лет. Тогда, в меловом периоде, эта плита находилась довольно глубоко на дне в западной части океана Тетис, на глубине в целых три километра.
Обычно в известняках палеонтологов интересует их внутреннее содержание, но на этот раз любопытной оказалась как раз поверхность. На ней обнаружились следы, явно оставленные какими-то животными. Причём следы эти довольно чётко делятся на три разновидности.
Первая разновидность — небольшие дисковидные впадины диаметром от одного до нескольких сантиметров. По всей видимости, это следы охоты каких-то придонных рыб. Рыбы эти рылись в морском осадке с помощью челюстей, а также втягивая в себя воду или наоборот, выпуская струйки. Таким образом рыбы искали прячущихся в иле беспозвоночных. Примерно так же кормятся и некоторые современные рыбы, причём оставляют в иле такие же следы. Причём похоже, что охота древних рыб была вполне успешна — норок беспозвоночных внутри дисков заметно меньше, чем там, куда рыбы не добрались.
Второй тип следов — параллельные бороздки. Такие же оставляют и современные рыбы, когда роются в донном осадке специально для этого приспособленными верхними зубами. Сейчас именно так ведут себя химеры и рыбы семейства Sparidae. Но вот что за рыбы рыли зубами дно древнего океана, неизвестно — окаменелостей от них не осталось. Таким образом получается, что на древнем океанском дне кормились как минимум два вида рыб — одни добывали себе пищу струями воды, другие — зубами.
Ну а третьи следы к кормлению рыб отношения не имеют — они представляют собой волнообразные бороздки, оставленные плавниками рыбы, которая проплыла невысоко над осадком или даже пропахала этот самый осадок плавником. Судя по тому, что бороздки не были парными, плавник был хвостовой или анальный.
Таким образом выходит, что ещё в раннем меле, гораздо раньше, чем считалось до того, рыбы уже обитали у дна на километровых глубинах. Но это не отменяет того, что до морских глубин позвоночные добрались даже позже, чем до суши. Целая четверть миллиарда лет им понадобилась для освоения глубин океана после того, как первые из них были уже на суше.
Впрочем, существует гипотеза, что попыток освоения глубоких вод было несколько — около 90 миллионов лет назад кислород на большой глубине почти исчез, что вызвало катастрофическое вымирание морской фауны. И потом позвоночным пришлось начинать всё с начала. Так вот как раз этой гипотезе вышеописанный результат и противоречит — уже за три десятка миллионов лет до гипотетического исчезновения кислорода способы питания глубоководных рыб напоминали современные, так что бескислородное событие вовсе не освобождало экологические ниши для глубоководных рыб.
Авторы открытия полагают, что почти полмиллиарда лет с возникновения позвоночных глубоководные экосистемы были для них слишком бедны. Но потом на суше появились цветковые растения, и в море стало попадать гораздо больше органики.
Органика эта, разумеется, не только плавала по поверхности, но и опустилась на значительную глубину, увеличив там биомассу потенциального корма для рыб. Размножились и мелкие донные беспозвоночные, те самые, которыми кормились рыбы, оставившие следы на известковой плите. И рыбы не преминули этим воспользоваться, спустившись глубже по дну.
На это намекает и тот факт, что большая часть семейств современных глубоководных рыб возникла как раз в начале мела, как, например, трескообразные. Но это не исключает и того, некоторые рыбы, например, химеры, могли уходить на глубокую воду и раньше, как только там возникали подходящие, богатые кормом, местообитания. Впрочем, от таких событий в летописи окаменелостей следов не осталось, так что они пока остаются всего лишь гипотезой.
