Я пережидал пандемию в одном научно-исследовательском институте на полставки. Это когда работаешь в полную силу, но не всю неделю. Из недели, для работы, я выбрал вторник, среду и четверг. И убеждал себя, что в эти дни я просто занимаюсь спортом, но я и правда там окреп, под гнётом мешков с щебнем за спиной, окреп довольно быстро.)
И не допускал себе мыслей о командировках, но был наслышан об этих частых явлениях в работе института. По некоторым недомолвкам своих коллег я понял, что в них что-то есть. И я решил узнать что именно, один раз не отказался, и оказался на строительстве плотины в Подмосковье.
От института туда ездили всегда по двое, техник и инженер, так было до меня. Я тоже отправлялся с инженером, где и остался вскорости один, как специалист и представитель всероссийского научно- исследовательского института!)))
Настоящий же инженер Игорь был со мной недолго. Он был очень импульсивный, его энергии, наверное, хватило бы, чтоб запустить турбину. Если он о чём-то просил, то от нетерпения даже не всегда договаривал просьбу до конца, быстрее начинал делать сам.
— Окно не открывается, ручки нет, — сказал я ему, когда мы зашли в душный вагончик на строительной площадке.
— Ручку можно сде..., — он не договорил и выбежал. Выхватил по пути из кучи железок арматурину, тут же, завернув в слесарный, загнул её в тисках крючком, обточил конец под квадрат. Окно не сразу, но открылось.
В обед приехал за нами водитель Женя.
— Жень, у тебя оконной ручки случайно нету?
— Есть конечно, в машине валяется, держите.
Я за Игорем не поспевал. Не успевал за ним, и, когда он повёл меня на экскурсию в чрево заброшенной из-за поломки плотины, по всем этажам её здания, с глухим эхом, с заросшими паутинами и бездонными залами всё ниже и ниже, и, кажется, конца не будет этим уходящим под землю лестницам. А где-то впереди несётся Игорь, как белый кролик.)
Там, глубоко под землёй, под плотиной, шла невидимая всем борьба с ошибками проектирования просевшей плотины.
Как показал всем эксперимент, в пределах большой железной бочки, инновационная идея по подъёму осевшей части имела право на воплощение в масштабах всей плотины.
И стали воплощать.
Ничего подобного в мире никто не делал, у нас в стране такая работа ведётся не первый год. Сдвигаются сроки и понемногу поднимается вверх осевшая часть плотины.
Есть результат. Пока его измеряют в сантиметрах.
Всё происходящее я осознал позже, когда через пару недель Игорь уехал. А я один остался представлять наш институт.
На производственных совещаниях я больше записывал, чем говорил, исписал две тетради, после работы расшифровывал записи в интернете и получал представление, о чём шла речь на совещании, так я стал разбираться. Хотя разбираться было особо не в чем, кроме терминов. Все были настороженно настроены на результат. В минуты всеобщего, хорошо скрываемого уныния, руководитель объекта всегда умел обернуть все минусы в плюсы. Ему удавалось вселить во всех веру в успех. Ровно до следующего совещания.
Я им любовался со стороны и заслушивался, и, слушая его, действительно казалось, что всё это не зря, вся эта многолетняя работа по исправлению ошибок проектирования. И я начинал гордиться тем, что тоже имею, пускай и небольшое, отношение к этому грандиозному и очень дорогому проекту.
Вовка, сынок, твой папа был одним из строителей гидроэлектростанции, тебе есть за что гордиться отцом!!!
Продолжение по ссылке
Предыдущая глава
Оглавление.