Меньше года прошло с того момента, как я сделал первое из своих украшений, необычных, как их чаще всего называют, я соглашаюсь.
Весной было первое представление украшений на публику, летом уже были «маркеты».
«Маркет» — довольно странный формат мероприятия, я был одним из первых, ну, может, вторых, из участников этих форматов общения с посетителями и покупателями, чаще всего они были в одном лице.
Раньше так было, потом они разделились, и покупателей стало меньше.)
Всё это организовывалось двумя-тремя инициаторами в городе практически спонтанно, при наличии помещения или чего-то на него похожего.
Заброшенные особняки были лучшими в моём восприятии.
Оповещались и собирались в этом месте на пару выходных дней разножанровые мастера хенд-мейда.
И «продавали с рук» то, что этими своими руками делали. Узнавали про такое только «через своих» и напоминали эти мероприятия отчасти полуподпольные концерты Ленинградского рок-клуба.
Аренда места была чисто символической, бились за идею.
Идею пробили, настолько пробили в массы, да просто вмяли в них, что это стало бизнесом для очень многих, ухватившихся за это направление.
«Всё, что людям нравится, надо продавать! Ни в коем случае нельзя ничего дарить, иначе они никогда это не купят!»
То же произошло и с рок-н-роллом.
ТА мне хотелось дарить, делиться, немного выручая себе для материалов и чтобы жить и продолжать.
Года через два-три в городе уже стало больше десятка организаторов ярмарок, аренда своего места у них непомерно выросла, брать стали всех подряд.
— Смотри, вон идёт муж миллионерши! — шутили про супруга организатора новогодней ярмарки, её миллион легко суммировался из платы за участие, умноженной на количество мест.
И пришлось стоять на этих выставках уже не сплошь рядами с уникальными, самобытными мастерами оригинальных жанров, нет, пришлось стоять рядом с любым, кто платит за место.
В общей массе они выдавали за ручной труд дешёвые посылки из Китая или просто что-то своё невразумительное, но по-милому недорогое.
Большинство из первых мастеров ушло от формата выставок, обзавелись своими брендами, мастерскими, магазинами и стало чувствовать себя довольно уверенно.
Среди них много известных теперь имён в сфере диктатуры моды и дизайна.
Я знаю их под собственными именами и по-прежнему дружу.
Одно время я не гнушался ничем, я продавал свои украшения везде, везде, куда приглашали.
Это могла быть гостиница в ожидании автобусов с туристами в холле у лифта; это мог быть праздник урожая у метро в палатках, где я стоял с украшениями между колбасой и лифчиками; это были и ювелирные салоны во дворцах города, где рядом сверкали бриллианты Якутии и золото скифов; бывали уличные городские праздники на площадях и набережных, концерты, фестивали, художественные салоны.
Мне случалось представлять со своими украшениями творческие объединения перед городскими властями; ездить в другие города на выставки; проводить мастер-классы.
И везде мои украшения получали отклик зрителей и аплодисменты в виде покупательниц.
Ни разу, повторюсь, ни разу даже на самых провальных выставках никогда не было такого, чтоб у меня ничего не купили. Никогда!
В какой-то момент я остановился, прислушался к себе и стал более выборочен, стал участвовать только там, где чувствовал больше свободы творчества и меньше подделок под него.
Люди, закормленные «бизнесменами хендмейда» ярмарками «на каждом шагу», они часто справедливо замечали:
— Выставка, тоже мне выставка, да у нас в торговом центре на районе каждые выходные такие выставки!!!)
И они были правы.
Я пытался защититься от происходящего выдешевления, скрывался во дворцах ювелирных выставок, прятался за показами мод с моими аксессуарами, стал соглашаться сотрудничать с магазинами.
А до этого участвовал во всём.
— Да это фигня какая-то, а не камни, — критиковал мои украшения подвыпивший посетитель праздника урожая у метро «Проспект Большевиков»:
— Я сейчас из дома нашатырь принесу, полью, и все они, твои типа камни натуральные, растворятся!
— Неси, если не растворятся — ты всё это купишь! Если не хватит денег, пойдём твою квартиру смотреть, где ты нашатырь свой держишь!!!
Или так, на ювелирной выставке изысканная дама по-летнему в манто:
— Я не вижу этих украшений на себе, не вижу, но мне нравится на них смотреть. Вы не могли бы мне оформить в своём стиле одну из стен в большом зале моего дома?
Или вот так ещё:
— Я такого никогда не видела!!! Вот так вот, кстати, чаще всего!!!
Однажды на летнем уличном маркете на улице Рубинштейна среди немногих покупателей показался юноша на самокате, он ездил не спеша по рядам, присматривался, за ним следом шёл оператор с камерой.
Юноше понравилась одна из моих подвесок, и он вернулся за ней с женщиной, представившейся режиссёром. Они снимали фильм на современный лад по «Белым ночам» Достоевского. Предложили указать нашу мастерскую «Юдифь» в титрах в обмен на подвеску.
Я согласился только на скидку. Уже года через два я смог посмотреть этот фильм, где главный герой почти всё время в подвеске, сделанной моими руками.
Фильм этот в жанре авторского кино на многих фестивалях победил. Себе это в заслугу не ставлю.)
В нашем Петербурге с художественными и ремесленными выставками, как и со всем остальным, совсем не так, как в Москве, куда мы с Леной не раз ездили на легендарный «Артфлекшен», выставку творчества, поднятую её организатором Светланой на недосягаемую высоту по уровню работ и мастерства.
У нас в городе это оказалось невозможным, увы, Света сделала пару попыток в Петербурге, на этом для нашей избалованной ярмарками в торговых центрах публики всё закончилось.
Я вот тоже в детстве думал, что на фига картины писать, если можно фотографии нормальные сделать!!!
Но свой первый раз в Москву с украшениями я ездил не к Светлане, я ездил на День Москвы с питерскими девчонками, которые не раз уже там побывали с прибылью со своих изделий разных.
А позвала меня с собой, невозможно сейчас это представить, Таня Речкина.
Да-да, та самая, живущая теперь в Сеуле гид в мире моды и её искусства, живущая в этом мире на всех европейских показах.
А тогда Таня позвала с собой и купила мне билет на поезд, я ей только свой паспорт скинул. Садимся с девчонками в вагон, все с чемоданами, я помогаю. Сели в поезд все, все, кроме меня, в моём билете оказалось недопустимое количество ошибок в данных паспорта. Больше трёх нельзя, а у Тани получилось!!!
— Что мне делать-то? — спрашиваю проводников.
— Ещё 10 минут до отбытия, беги к начальнику поезда, он в первом вагоне. Я бегом к нему, он суровый и всё время оглядывается.
— Ничем не могу помочь, — и оглядывается, — надо сдать билет и переоформить в кассе. — В какой кассе?! 5 минут осталось.
— Ничем не могу помочь! — и опять оглядывается, как будто может помочь, но кого-то боится.
Я бегом в сторону кассы, по дороге запрыгиваю в свой вагон, и двери закрываются.
— Если что, мы тебя отобьём! — уверенно заявляют девчонки.
— Если что, Таня, ты выходишь вместе со мной! — говорю я Речкиной.
Проверяя документы у пассажиров, проводница сделала вид, что меня нет.
На вокзале в Москве, где я сразу пошёл менять обратный билет, тоже с ошибками, у кассы меня встретил мой начальник поезда.
— А ты откуда?! — удивился он, не оглядываясь.
— Из Питера! — ответил я и отвернулся.)
В Москве мы стояли на празднике города на Болотной площади. Мои товарки бодро торговали до вечера, я пользовался меньшим успехом у гуляющих. Говорили, что дорого.
— Послушайте! — обращался я к ним. — Вот мне говорили: «Едь в Москву», там денег больше, там в три раза дороже продавать надо, у москвичей другие деньги.
— А где ты тут москвичей-то видел?!)))) Их тут нет, одни приезжие гуляют на День их города. Сами москвичи не отмечают.)
Я заработал ровно на дорогу и остальное отдал за аренду места на Болотной, ровно, копейка в копейку.
Перед отъездом девчонки сговорились и пригласили меня с собой в ресторан. Накормили!)))
Обратно мы возвращались тем же поездом и с его начальником.
— Опять ты?!?! — узнал он меня и оглянулся.
Я сделал вид, что с ним не знаком.
Продолжение по ссылке
Предыдущая глава
Оглавление.
