Начало.
Часть 20.
Ночью у одного из пациентов опять поднялась температура. Он разбудил соседа по палате, а тот позвал Есению. Она подскочила в чем была, натянула маску и побежала спасать.
-Плохо мне что-то, - прохрипел старший Брусков, - голова трещит...
Есения измерила температуру — почти сорок, вколола анальгин. Через полчаса снова градусник — температура спала на полградуса, но все таки уже легче. До самого утра Есения не отходила от Брускова, даже преподавателю из училища позвонила, но он не взял трубку. Всё же температура спала, но старшина был очень слаб.
Когда все уснули, а Есения продолжала сидеть возле него, он вдруг хрипл сказал:
-Хороший человек наш молодой лейтенант...
Есения не поняла, к чему и зачем он это говорит, находясь в столь тяжелом состоянии, но перебивать не стала — если говорит, значит считает нужным.
-Он сделал это ради нас, - продолжал Брусков, - считал себя обязанным спасти людей, - тут старшина зашелся тяжёлым кашлем и долго успокаивался, - он был не старший по званию, но взял на себя ответственность, и мы пошли за ним, а другие остались. И умерли. Это не был разбой — это была спасательная операция...
-Я знаю, - её маленькая ручка в резиновой перчатке пожала его большую мозолистую руку.
-Вы уж похлопочите за него, - прохрипел старшина и в его груди снова забулькало, - перед майором вашим и другими... Вы такая хорошая девушка, вдруг они вас послушают, - и он снова разразился захлебывающимся кашлем.
-Да, - кивнула она, сжав его руку, - я обязательно сделаю все, что смогу.
К утру ему полегчало, он крепко уснул, а Есения побежала к коменданту части. Он принял её на улице — побоялся закрываться с ней в помещении, испугался инфекции. Есения подумала, что раньше она не замечала, что среди мужчин столько трусов, а в противовес этому массовому обмельчанию души появляются такие алмазы, как лейтенант Олейников.
-Скажите, что с ними будет? - дрожащим голосом спросила Есения майора после короткого военного приветствия.
-Их будут судить на военном суде за нападение на гражданских лиц, - со вздохом ответил он.
-Но это абсурд! Они спасали свои жизни и никому не угрожали!
-Таков закон — военные не имеют права вторгаться в жилища мирных граждан, а они были в форменной одежде и использовали служебное оружие.
-Но стреляли-то в воздух! Что же им было делать? Умереть?
-Мы обязаны защищать граждан своей страны, - сказал он после долгой паузы, - а не нападать на них. Поставьте себя на место тех людей, к которым в дом пришли военные с оружием и потребовали отдать вашу собственность.
-Все перевернулось с ног на голову, - в отчаянии пробормотала Есения.
-Так бывает, порой трудно отделить добро от зла, но для этого и существует закон, он охраняет порядок. Нет порядка- нет жизни. Мы, военные, должны охранять порядок, иначе люди не смогут доверять власти и в обществе начнется хаос.
-И Это значит? - Есения схватилась за голову.
-Возможно, что их всех посадят в тюрьму, и самый большой срок достанется лейтенанту Олейникову.
Есения с трудом сдержалась, чтобы не разреветься — это ужасно, просто ужасно. Он спас своих людей и за это сядет в тюрьму — никакой справедливости! Как может победить добро, если героев могут лишить свободы...
ей было больно и стыдно показываться на глаза Алексею, но она не смогла этого избежать. Да и он сразу заметил, как она печальна и забеспокоился:
-Кто вас расстроил? Скажите мне и я убью этого негодяя!
-У вас и без этого проблем хватает! - горько усмехнулась она.
-Вы о том, что меня будут судить за нападение? - уточнил он, а потом вдруг беспечно махнул рукой, - я знал на что иду, с самого начала и не мог поступить иначе, что же теперь переживать об этом? И потом, по мне некому скучать — я в разводе, а мать давно смирилась с тем, что я пропащий.
Сердце её сжалось от боли за Алексея — он еще и одинок!
-А отец? - спросила она печально.
-Он умер, когда мне только исполнилось шестнадцать.
Есения сжала его руку и вдруг поняла, что на свете есть кому по нему скучать — это она. Она восхищалась лейтенантом — он настоящий мужчина, смелый и ответственный. Да, она верила в то, что нападая на мирных жителей поселения, он защищал добро, и что если его посадят в тюрьму, то в рядах российской армии станет на одного доблестного героя меньше. Стоил ли жизнь семерых защитников чьейто аптечки, пары куриц и морального ущерба? Есения считала, сто она стоит намного дороже. Только беда в том, что военный суд оценивал ситуацию иначе и сравнивал эти семь жизней с авторитетом армии в целом...
Перед завтраком Есения взяла у всех анализы, особо отметив ту пробирку, где была кровь старшины Брускова. Ближе к обеду к ним опять явился доктор из города и увез тяжелобольного с собой, хорошенько упаковав его в специальный костюм. Остальные как будто шли на поправку и снова отчаянно просились наружу.
-Хоть ы дрова поколоть или еще что! - ныли подопечные Есении.
Комендант и слышать об этом ничего не захотел:
-Мало того, что у меня лазарет вышел из строя — пришлось медсестре выделить каморку в офицерском общежитии — так вы еще двор хотите оккупировать?
-Тогда может выпустить их в лес неподалеку от части? - предложила Есения.
-Вы в своем уме, рядовой Бочкарева? Это вообще-то преступники, я их охранят должен!
Есения взялась развлекать своих больных сама. Для начала - лечебная физическая культура, потом дренажный массаж. Сейчас уже кашель пациентов перешел в ту фазу, когда она только слегка прочищали горло, а не захлебывались, как раньше, поэтому ингаляции и прочие процедуры почти утратили свой смыл, но Есения все равно заставляла их проделывать всю последовательно и неотступно. Потом она запускала по кругу книгу и каждый из больных читал вслух по главе. Дальше было время для игры в карты или отдыха, а после обеда все повторялось по кругу, и это не считая капельниц и уколов. Некоторые пациенты смотрели на Есению недовольно, не желая выполнять то одно, то другое, но все они в целом воспринимали девушку позитивно — кто заигрывал, кто дочкой называл, и почти все перестали стесняться своих разной степени упругости ягодичных мышц при уколах.
Вечером в процедурную к Есении пришел Алексей в маска, она как раз наводила порядок. Все остальные уже улеглись спать, выключили свет.
-Можно я немного с вами побуду? - спросил он нерешительно, - мне хочется с кем-нибудь поговорить.
Она утвердительно кивнула. Конечно, Есения поняла, что он врет, что не бояться суда — ему страшно и одиноко, а скоро, возможно, он останется совсем один, даже без приятелей-сослуживцев, на очень долгое время.
Есения сняла маску и шапочку, скинула туфли, залезла с ногами на кушетку и сделала приглашающий жест. Алексей осторожно присел на краешек рядом с ней.
-О чем хотите поговорить? - спросила она как можно более мягким голосом, ей отчаянно хотелось подарить хоть капельку тепла этому храброму мужчине.
-Можно попросить вас назвать меня на ты?
-Хорошо, но только взаимно, - улыбнулась она.
-Мне ужасно хочется узнать твой секрет, - сокрушенно признался Алексей, - но я не знаю, как к нему подступиться — не умею хитрить, а времени, чтобы стать друзьями у нас нет... Может быть ты сжалишься над моим любопытством?
-Какой секрет? - ей стало жарко и трудно дышать.
-Про твои медицинские навыки... Где ты всему этому научилась?
-О, нет, прости, я не могу, то есть... - она совсем смешалась и просто замолчала, опустив глаза.
Алексей вдруг схватил её ступни, стоявшие на кушетке возле него и горячо заяви:
-Ну и фиг с ним, с секретом! Расскажи мне то, что можно рассказать.
-Сначала ты — у тебя есть хобби? Футбол или мотоцикл... или что там еще мужчины любят...
Он расхохотался, продолжая сжимать её щиколотки:
-Сколько тебе лет, Александра?
Есения невольно вздрогнула, услышав имя сестры.
-Поразительно, - пробормотал Алексей, - это не твое имя, да?
Продолжение.
