Роман «Звёздочка моя» глава 8 «Здравствуй, школа» часть 23
Гости разошлись по домам. Галина Лысова, перемыла всю посуду, оставшуюся после гостей, убрала в подпол яблочное повидло, которое привёз зять, а потом сходила к колонке за водой и помыла пол.
— Ну, Муська, — сказала она кошке, присев на табуретку передохнуть, — порядок я дома навела, осталось поросёнка накормить да курей. Спать, что ли, сёдня пораньше лечь? Да поди не усну. Столько событий произошло и всё в один день. Это како́ надо иметь здоровье, чтобы всё э́нто пережить? О-хо-хох, — Галина зевнула. — В сон клонит, а спать лягу и куда только сон денется. — Она вздохнула, покачала головой и в раздумьях проговорила: — И чё сижу? Сиди не сиди, а поросёнка кормить надо, да и куры уж меня заждались, сердешные.
Галина встала, подошла к окну, проверить не появилась ли соседка.
— И чём э́нто Ефимовна весь день занята? Даже и к окошку не подходит. Вот ведь, как осерчала на меня… — с досадой в голосе произнесла Лысова. — Ну ничё, малость остынет, и сама ко мне мириться приковыля́т. Уж кто-кто, а я её характер знаю.
Галина накормила скотину, вернулась домой, умылась. Она подошла к кухонному шкафу, на котором стояла двухкомфорочная электрическая плитка.
— Чайник, что ли, кипятить поставить? — в раздумьях сказала Галина, словно ожидая одобрения кошки, но Муська молча перевернулась с одного бока на другой. — Ты бы хоть для приличия мяукнула, что ли? Эх, Муська, ты Муська… Я с тобой ведь разговариваю, а ты… Вот попросишь у меня рыбки, а я точно так же даже и ухом не поведу в твою сторону, как будто тебя не слышу. Вот тогда-то ты помянешь меня, каково мне было разговаривать с тобой как со стенкой.
Кошка одумалась и мяукнула, словно извиняясь перед хозяйкой.
— То-то же! — обрадовалась Галина. — Давно бы так! Рыбку-то хочешь?
— Мя-а-а! — мгновенно оголодав, отозвалась кошка, подошла к ней и стала ластиться об её ноги.
— Сейчас-сейчас, чайник только на плитку поставлю, да рыбку тебе дам! — улыбнулась она своей любимице, зачерпнула ковшом из чугунного кирсеня* воды в чайник, поставила его на плитку, а потом накормила кошку и опять уселась у окна, продолжив наблюдать за окнами подружки-соседки.
Вода в чайнике закипела. Галина заварила чай, налила его в фарфоровую чашку, забелила молоком и вприкуску с карамелью «Земляника со сливками» выпила одну чашку и следом другую, то и дело поглядывая на окна Ефимовны, но соседка так и не показалась в окне.
На улице стемнело. Лысова подошла к окну задёрнуть занавески и опять невольно посмотрела на окна соседки.
— Чёй-то свет даже не включа́т, в темноте сидит, телевизор глядит. Да ну и ладно. Дело её, — беспокойство продолжало одолевать Галину, но она гнала его прочь.
Заметив появившегося из-за угла мужчину, она пригляделась к нему и по походке узнала в нём зятя.
— Гляди-ка чё, Муська! — сказала она кошке. — Юрка ко мне идёт. Чует моё сердце, что э́нто неспроста. Похоже, что с Иркой разругались в пух и прах. Ну, корова! Пакость такая, наворотила дел… Теперь, то ли сможет зять машину починить, а то ли нет. Что-нибудь да не слава Богу. Танька моя тоже хороша: Прошку в больницу отвела, и нет чтобы ко мне зайти да рассказать, что к чему, а она даже обо мне и не вспомнила. Зря я ей, похоже, двадцать-то пять рублей сразу дала, надо было уж поменьше, а то она, поди, по всем магазинам в округе пробежалась. Ну что за характер? Пока все деньги не истратит — не успокоится.
В груди её опять защемило, она достала из кармана халата нитроглицерин и сунула его под язык.
Галина присела на табуретку и посетовала кошке:
— И чё сижу? Ворота ведь надо зятю-то пойти открыть, а я вот взяла и расписа́лась** не вовремя. Голова от таблетки плывёт, а сердцу полегче стало… Беда-а: одно лечишь — друго́ калечишь.
Зять постучал по раме и крикнул:
— Тёща-а! Я к тебе! Ворота открой!
— Сейчас-сейчас, иду! Погоди маленько, — откликнулась она, выглянув из-за занавески.
Не торопясь Лысова подошла к двери, сунула ноги в калоши и вышла во двор.
— А ты чё э́нто назад ко мне вернулся, зятёк? — подходя к воротам с усмешкой спросила она. — Неужто уже соскучился?
— Ага, — подтвердил он и тут же шутя добавил, — как кошка по собаке!
— И то верно! — открывая засов на воротах сказала тёща. — Ну проходи, коли пришёл. Случилось чё? — задала вопрос она, уже догадываясь, что услышит в ответ.
Зять вошёл во двор, закрывая за собой ворота, ответил:
— Случилось, — голос его дрожал, выдавая волнение. — Иришке я про машину рассказал, да ещё и сдуру про то, что десятку Таньке дал. — Юра сделала паузу, пытаясь справиться с волнением. — А жена-то моя любимая, на всю общагу такой шум подняла, что даже комендантша прибежала, стращала, что милицию вызовет, если не угомонится.
— Гляди-ка чё! Ну Ирка даёт… — входя в сени удивилась Галина. — На неё вроде э́нто не похоже, у нас обычно Танька глотку-то драть привычна.
— Да я и сам от неё такого не ожидал, — признался зять.
Тёща вошла в избу, Юра за ней.
— Всю общагу всполошила, — продолжал делиться произошедшим зять. — Меня, как только при детях не обзывала. А они же к шуму и гаму непривычные у нас: испугались, ты бы видела как.
— Это она сгоряча, ты на неё зла не держи. У всех ведь всё быва́т! На то она и жизнь. — Галина сняла галоши и прошла мимо печки в другую комнату. — Чай пить будешь, зятёк?
— Даже и не знаю.
— А чё тут знать-то? Будешь, так налью, а нет, так нет.
— А поесть, есть что?
— Яйца будешь, так пожарю.
Юра кивнул в ответ подтверждая, а потом разулся, снял пиджак и повесил его на вешалке между шифоньером и печкой. Он умылся в рукомойнике у печки в закутке, вытер руки и лицо полотенцем.
— Юр, а, Юр, тебе яиц-то сколь пожарить? — окликнула его тёща.
— Давай четыре, если можно, — отозвался он и прошёл к столу.
— А почему нельзя-то? Яйца-то ведь свои, а не из магазина, — сказала тёща, и пошла за яйцами в сени. Вскоре она вернулась с алюминиевым бидончиком в руке, приговаривая: — Сейчас живо-два накормлю тебя, коли Ирка моя, тебя не кормит.
Юра облокотился об стол и признался:
— Надумал я с Иркой развестись, мать.
— Чего-о? — Галина чуть не выронила бидончик из рук.
— Развестись, говорю, надумал, — повторил зять. — Ты только сильно-то не расстраивайся.
— Ещё не ба́ще***! Ты чё, Юрка, с ума, ли чё ли, сошёл?
Зять повёл плечами, не зная, что на это ответить.
— Даже и не выдумывай, давай! — прикрикнула на него тёща. — Женились, так живите! Дети у вас. Вы их для начала хоть на ноги поставьте, а уж потом делайте всё чё хотите. Я вам буду не указ.
— Да ей машина дороже меня! Правильно Танька-то про неё сказала, что с жиру она бесится.
— А ежели есть жир-то, так чего же не беситься-то? Машины вон как перчатки меняете. Не успели на одной покататься, так уже другую купили.
— Так я же как лучше хотел! «Жигули-то» с «Запорожцем» даже близко не сравнить.
— А чё их сравнивать-то? Что та машина, что э́нта.
— А я всё-таки разведусь, а жить пока буду у тебя, тёща. Ты же меня не выгонишь?
— Э́нто что же за день-то сегодня такой, а? — Галина поставила бидончик на стол, достала из холодильника литровую банку с топлёным нутряным свиным жиром. Не зная, что ответить на вопрос зятя, молча, приготовила ему ужин. Душа её ревела, но слёз не было, они закончились.
Пояснение:
кирсеня*, кирсе́нь — чан, чугунная эмалированная ёмкость под воду, внешне похожая на казан объёмом примерно на 60 литров.
расписа́лась** — почувствовала себя неважно в самый неподходящий момент
ещё не ба́ще*** — ещё того «краше», или хуже, чем могло быть
© 21.03.2024 Елена Халдина, фото автора
Не теряйте меня, если что — я тут , продолжение романа, в первую очередь я теперь буду публиковать именно там, а потом уже тут.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение романа "Звёздочка моя" глава 8 часть 24 Неожиданное признание Ленки будет опубликовано 25 марта 2024 в 04:00 по МСК
Начало романа "Звёздочка моя" ↓