Как добраться до плешивой поляны Тихон толком не смог объяснить – всё гудел что-то про холм и деревья, растущие кругом.
- У них, деревьев энтих, на стволах быдто узор из красноватой крапки! И кругом, кругом растут, а посередке – плешина. Вы к крапкам и приглядывайтеся. По ним всё найдёте. А холм - холм посерёдке, прямо горбом торчит.
- Разберёмся! – Монаху надоело слушать бессмысленные советы.
Он попросил заполошу сложить колдуново добро в какую-нибудь тару. И волосатка не нашла ничего лучшего, кроме рассохшегося от времени лукошка.
- Всё не давай! Отсыпь понемногу. Им хватить! – ворчливо распорядился Тихон, и тут же поспешил оправдаться перед Монахом. – Я к ним хранителем приставлен. Вот и слежу, чтобы не разбазарили.
- Следит он! За Николашей вот не уследил! – заполоша разложила на чистой тряпице кусочек угля, одобренную Матрёшей чёрную свечу и от себя добавила полупустой пузырёк, на дне которого перекатывалось несколько круглых коричневых горошин.
- Что это? – показал на него Монах. – Похоже на душистый перец.
- Перец и есть. Для защиты. Лихоманки его очень не жалуют. Может, отпугнёт их ненадолго.
- Спасибо! – Монах с благодарностью принял лукошко со свёрточком и ободряюще улыбнулся Лиде. – Всё будет хорошо. Ты, главное, держись рядом. Не отвлекайся ни на что и ничего не бойся.
- Чтобы дорожка спокойной рекой текла! - заполоша плеснула перед дверью воды и только после этого им позволила выйти.
- Вы за Ерошкой присмотрите! – запоздало попросил Монах, но в ответ фыркнуло у самого уха и на плече проявился встрёпанный и зевающий кот.
- Не надо за мной присматривать! Я сам за кем хошь присмотрю! – фыркнул он, умащиваясь поудобнее и разворчался совсем по-стариковски. - Собралися они в лес без Ерошки! А кто дорогу искать поможеть? Кто из чащи выведеть?
- Я пёрышко в лукошке оставила, оно обратно к нам приведет, - заполоша промокнула платочком глаз и взмахнула крылышком на прощание. – Чистого вам пути!
- Чистого! Гладкого! – прогудел за ней Тихон. – Чтобы и Матрёшку смогли возвернуть, и Николашу освободить от энтих!
В лесу было сыро и тепло. Снег давно перешёл в унылую морось, сугробы успели подтаять и взяться водой. Идти по ним было совершенно невозможно, и если бы не помощь Ерошки, спасательная операция окончилась бы не успев начаться.
Кувыркнувшись в самую гущу рыхлой массы, кот покатился вперёд колобком, оставляя за собой очищенную от снега тропу. Земля на ней была твердая и сухая, как в летнюю засуху.
- Чего топчитеся? А ну, за мной! – прокричал изумлённым спутникам. - Долго не продержу, сейчас всё взад возвернётся!
- Идём! Идём! – Монах потащил Лиду по тропке, и когда она оглянулась – увидела позади нетронутое полотно снежного ковра.
Колобок-Ерошка катился быстро и легко, уводя их в глухую и мрачную чащу. Странно, но снега здесь почти не осталось, а из прелой листвы повсюду понимались подснежники.
- Умаялся с непривычки, - наконец, кот распластался на земле раскинув лапы. – Я всё больше по дому шуршал, утратил сноровку.
- Ничего не утратил. Ты у меня чемпион! – Монах присел рядом и стал чесать его за ухом. – Герой дня!
Ерошка довольно зарокотал и вдруг попросил на зубок вкусного.
- Извини, брат. Придётся потерпеть. Сам знаешь, что с едой проблемы.
- Вот так всегда... – вздохнул коргоруш. – Стараешься, здоровьечко своё подрываешь. А тебя просят потерпеть...
- Перекусишь у Матрёши. – подбодрил его Монах. - У неё обязательно что-то найдётся.
- Откуда? – Ерошка демонстративно дёрнул хвостом на это глупое заверение. - Дом столько лет бесхозным торчал, пока хозяйка обратно не вернулася.
- Я не могу понять... Эта хозяйка... прабаба... Она что – правда вселилась в Матрёшу? – Лида потянулась стряхнуть с кошачьей шерсти прилипшие листья.
- Думаю, там что-то более сложное, - ответил вместо надувшегося Ерошки Монах. – Тихон же упоминал про память рода.
- И что это такое?
- Знания. Навыки. Или частица силы...
- Там скопом всё. – сменил гнев на милость коргоруш. – В энтом глазу частица самой ведьмы была. Они такое любять и практикують. Отщипнула от себя кой-чегось да в безделку запихнула. Закляткой запечатала поверху, и готов.
- А Тихон говорил, что это не подселенка... – пробормотал Монах.
- То есть Матрёша – теперь не Матрёша? – совсем запуталась Лида.
- Подселенка память сбиваеть. Поглощаеть жертву свою. А здеся другое. Сказано вам – частица прабабина! Матрёшка ваша и себя сохранила, и чужое приняла.
- Она нас хоть узнает?
- Ещё как! – вдруг хихикнул Ерошка. – А вы её, боюся, не слишком.
- Ты на что намекаешь? – испугалась Лида.
- А вот погодь. – загадочно сверкнул глазами кот. - Дойдём до плешины, тогда сама углядишь.
- Кстати о плешине! – Монах сделал широкий жест. – Долго нам её искать? Где эти самые крапчатые стволы?
- Глаза-то разуй! – возмутился Ерошка. – Вона они, кучкуются. А промеж них – поляна!
После его слов Монах и правда приметил группу смахивающих на берёзы деревьев поодаль. Красные штрихи на стволах больше напоминали болячки, а не узор. Вопреки заявлению Тихона, деревья жались друг к другу, а не стояли кругом, и никакой поляны между ними не поместилось бы.
Однако лишь стоило приблизиться к ним, как всё тут же переменилось. Деревья отпрянули в стороны, явив на всеобщий обзор нужное место.
Поляна действительно оказалась плешивой и плотно утоптанной, на ней не торчало ни сухой травинки, не лежало ни одного прелого листа. И над всем этим унынием зелёным бугром поднимался одинокий и невысокий холмик.
- Получитя – распишитеся! – Ерошка выразительно облизнулся. – Я своё дело сделал. Теперя ваш черёд.
- Но... где нам искать Матрёшу? – растерянно огляделась Лида.
- Сначала нам нужно найти дом, - сообразил Монах. – Точнее – попросить его показаться. Как там в сказках было? Избушка-избушка, стань ко мне передом... Правильно, Ерошка?
- Я сказок тех не читывал... – кот уселся буханочкой и замер. – Дерзайтя. Пробуйтя. Авось что подойдёть.
- Давай попробуем сначала... – предложила Монаху Лида, и на два голоса они повторили просьбу.
Однако холм даже не шелохнулся, только в глубине раздалось негромкое клокотанье.
- Вам ещё поклониться нужно. Поплевать на четыре стороны. – подхрюкнул поросёнком кот. – Или потанцуете, можеть? Для моего развлечения.
- Не надоело над людьми издеваться? – Монах погрозил разошедшемуся коргоруше. – Ты чего такой злой? Блохи закусали?
- Нет у меня блох! – гордо отмахнулся хвостом кот. – Волшебное средство всех повывело! Одна капля и нетути! Зря я боялся.
- Вернёмся – снова обработаем. – пообещал ему Монах. – Для профилактики полезно. И признавайся давай – ведь знаешь, как попасть в дом?
- Та проще простого – постучать!
Ерошка вспрыгнул на холм и потопал лапами по моховой подстилке.
- Хто тама? – тут же проскрипело из-под земли. – Свои все дома! Гостей не ждём!
- Открывай, хозяюшка! – подключился к разговору Монах. – Дело есть на три миллиона!
- Так-таки на три? – заинтересовался голос. - Покажь сначалу миллионы свои!
- Да здесь всё, в лукошке! Отворяй, милая хозяюшка!
- О-о-о-оох! – холм всколыхнулся от вздоха. – Милая-я-я? Это я-то? Я??
- Ты, ты! – заверил её Монах, поспешно оттаскивая Лиду назад.
Он успел вовремя – земля задрожала, выпуская из себя древнее строение под моховой крышей. Из трубы-гриба поднималась тонкая струйка дыма, в мутных оконцах мерцал слабый свет. Скрипя и постанывая, избёнка неуклюже заворочалась и продемонстрировала пришельцам скособоченную дверь.
- Проходьтя, что-ли. Да прежде ноги оботритя, чисто у нас.
- Совсем обнаглела, истобка! Не много ли на себя берёшь? – дверь с треском отлетела на сторону, выпуская на крыльцо причудливую фигуру.
Крупная тётка в длинном зелёном балахоне и косынке, повязанной до самых бровей, воздвиглась в проходе, нахально подбоченясь.
- Припёрлись всё-таки! Нашли дорогу. Это ты им помог? – она прищурилась на Ерошку и ухмыльнулась. – Ну, здрасьте вам! Входите, раз пришли.
- Здравствуйте, - в разнобой поздоровались Лида с Монахом. – А Матрёша... дома?
- Дома. Дома. Где ж ей быть, - фигура поддёрнула балахон, продемонстрировав знакомые кроксы с лосинами и неожиданно пожаловалась. – Мерзнет она без портов, понимаешь. Пришлось оставить эту срамину.
- Матрёша? – ахнула Лида. – Это ты?
Монах вгляделся получше в упитанное круглое лицо и пораженно присвистнул.
Матрёшу было не узнать!
Без яркого макияжа, почти лишённое бровей и ресниц, лицо её казалось бесцветным и голым. В ушах больше не болтались блестящие серьги, на руках не было ни единого сияющего браслета, ни одного переливающегося радугой кольца!
- Ты как-то изменилась, - пробормотал Монах невнятно, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся изнутри смех.
- Так помолодела без макияжа! - поддержала его Лида, незаметно наступив на ногу.
- Вот и я считаю – помолодела! – довольно кивнула Матрёша и внезапно проорала зычным басом. – Лупатый! Куцехвост! А ну, расстелите скатёрку из неприкосновенных запасов! У меня нынче гости! Шевелитесь, бездельнички! Откормим их сначала, а уж после отправим в печь!