Предыдущая глава
Прошло три месяца ...
Пашка прихорашивался перед зеркалом. Они с Мариной решили расписаться. Безо всякой церемонии, торжества. Даже колец не было.
-Для меня вся эта атрибутика не важна. Я тебя люблю, и это главное, - просто произнесла девушка в день, когда Пашка впервые ей предложение сделал.
Пашка лишь молча её обнял и с тоской в глазах посмотрел на голубое безоблачное небо. Воздух был морозным. Середина ноября как - никак. Они сидели с Мариной на скамеечке, в парке. Несмотря на выходной день, в нём было безлюдно. Три месяца со дня знакомства и два месяца, как Марина переехала в незнакомый ей город, в незнакомую семью.
Антип Арсентьевич похлопотал в ведомственной больничке, и Марину взяли на должность младшей медицинской сестры. Опыт у девушки имелся уже внушительный, несмотря на молодой возраст. Она была ровесницей Пашки.
Так кардинально поменять свой устоявшийся уклад попросил Павел. После поездки в свою деревню, где он родился и вырос, парень вернулся к дяде Антипу другим. Резко повзрослевшим и решительным. Что там произошло? Никому не рассказал. Даже матери. Но после этого, спустя месяц, поехал к Марине и забрал её. Ни дядька, ни мать - против не были. Немного повозмущалась супруга Антипа Арсентьевича, но грозный взгляд мужа пресёк все её возмущения.
Квартира у дядьки была просторной. Поэтому Пашка знал куда везёт Марину. Ей выделили отдельную комнату. Пусть и небольшую. В ней помещались кровать, стол и шкаф - зато своя. Так решил дядя Антип. Он заявил, что до свадьбы никакие шуры-муры не потерпит и что раз Пашка привёз девушку, то пусть и берёт её замуж.
Возражать парень не стал. Хотя и радости особой не испытал. Жениться ему непременно надо. Может, хоть так Веру забудет и её предательство. Когда он приехал в деревню, то попал прямиком на свадьбу своей любимой. Толпу празднично одетых людей он ещё из окна автобуса приметил. Возле сельсовета настоящие гуляния развернулись. Весело, задорно.
Пашка растерянно вышел из автобуса, пока не понимая, чья это свадьба. Как вдруг увидел жениха. Высокий, с чопорным и строгим выражением на лице, он как-то даже мало вписывался в атмосферу весёлого свадебного торжества. Одет был по последней моде. Чёрный костюм-двойка и длинный узкий галстук с узорами. Глаза пронзительно-голубые, орлиный профиль. Высокомерие так и исходило от всего его облика.
Пашке жених был незнаком. Не видал он его раньше и не понимал, каким ветром его занесло в их глухомань? Пока взгляд не переместился на ...Веру. Девушка заприметила Пашку сразу же. По лицу было видно, как она взволнована и что вот-вот потеряет сознание. Пашка невольно засмотрелся.
Хороша. Приталенное белое платье до колен, туфли на невысоком каблучке и короткая фата с широким венком, напоминавшим шляпу. Волосы волнами спадают до плеч, в руках букет гладиолусов.
Защемило что-то в груди, зажгло. Как же так? Пашка горько отвернулся, пошёл, куда глаза глядят. Из-за подступивших слёз дороги не видел. Немая сцена длиною в три минуты оказалась очень красноречивой. Всё понятно стало без слов. Никто даже внимания не обратил. Но Вера и Павел поняли друг друга без слов. Она поняла, что он теперь всю жизнь будет считать её предательницей, он понял, что Вера, скорее всего, его уже похоронила и поспешила выскочить замуж за другого, вместо того чтобы ждать его, Пашку. Надеяться и верить в то, что он жив и вернётся.
Ноги сами привели Пашку в поле. Он уселся за небольшим стогом сена и дал волю скупым мужским слезам. Внутри были пустота и разочарование. Он, когда ехал сюда, был уверен, что Вера его ждёт и ни за кого замуж не собирается. Увы...
Отведя душу вдали от чужих глаз, Пашка прямиком с поля направился до госдороги. Там поймал какую-то грузовую машину и попросил до города подкинуть. Ни дядька Антип, ни мать так и не узнали подробностей его поездки в деревню и о том, как на душе у него скверно и темно. Внутри стали происходить изменения. В лучшую или худшую сторону, Пашка пока не понял.
Первым делом, чуть оправившись, он перевёз к себе Марину. Подружились они тогда. Нашли общий язык. Поэтому после слов дядьки сделал ей предложение и теперь они готовились к росписи в загсе.
-Всё как-то скомкано и не по-людски, - бурчала Мария Силантьевна - куда спешите? Антип всё как надо организовал бы. Застолье, гостей нужных пригласил бы.
-Мама, это лишнее. Мы не хотим к себе внимания привлекать.
Марина согласно кивнула, подтверждая слова Паши. Уже сегодня, буквально через час, она станет его законной женой. Что ещё нужно? Они обязательно когда-нибудь отпразднуют с большим размахом этот день. Но это потом. В далёком будущем, когда будут дети и внуки уже пойдут. Марина мечтала прожить с Пашкой до глубокой старости и желательно умереть в один день, иначе она без него просто не сможет.
-И всё же мы пока с Агатой праздничный ужин хотя бы приготовим. Посидим в узком семейном кругу, так сказать. Чтобы начало семейной жизни началось легко и пошло как по маслу.
Супруга дяди Антипа была не в восторге от свалившихся родственничков.
-Совет вам да любовь, - вставила она.
-Да обожди пока. Не расписались ещё - махнула на неё рукой Мария Арсентьевна и обняв обоих своих детей, перекрестила - идите, с Богом.
Так, Павел и Марина морозным ноябрьским солнечным днём стали мужем и женой.
***
Вера обживалась в приходском домике, который выделили её супругу. Андрей был рукоположен в иереи тайно и сразу же назначен настоятелем небольшой сельской церквушки близ города Тулы.
-Тяжёлые времена для священнослужителей. И тогда тоже были нелёгкими и сейчас ничего не изменилось, - вздохнула Настя. Ей было жалко дочь. Вышла за нелюбимого, ребёнка ждёт. Тошнит ото всего, исхудала.
-Ничего. Приживёмся здесь. Андрей вроде спокойный, неэмоциональный. На рожон лезть не будет. А кто поперёк политики не лезет, тех и не трогают - рассудительно произнесла Вера. Она посмотрела в маленькое окошко. Стёкла покрылись лёгким морозцем. Привыкнет ли она здесь? Всё чужое и все чужие. Хорошо хоть мама рядом.
Свёкры Веры были против того, чтобы Настя отправилась вместе с молодыми. Особенно свекровь, Пелагея Ильинична. Она и Веру невзлюбила, и её мать. О чём неустанно твердила своему мужу. Да только Макар Силантьевич её слушал вполуха, неустанно поздравляя супружескую пару с законным браком. Особливо напирал, что детишек им нужно поскорее завести, да побольше. Чтоб род Савельевых рос и продолжался дальше.
Вера краснела за столом и опускала глаза, боясь встретиться взглядом со своей бабушкой. Евдокия Петровна опасалась, как бы девка не вздумала дурить и правду не рассказала своему муженьку. Тётка Нюра не спускала ястребиного взгляда с Сашки, который был очень рад, что вернулась Настя, и мгновенно огорчён, что она жить с ними не останется, а уедет с дочерью.
С самим Андреем у Веры общение как-то не заладилось. Супружеская ночь получилась холодной, скомканной. Вера от страха думала, что всё сделала совсем не так, как учила тётка. Но Андрей вроде как ничего и не заметил. Отвернувшись на другой бок, мгновенно захрапел.
А Вера до самого раннего утра беззвучно проревела, лишь изредка всхлипывая. В глазах стоял Пашка. Её любимый и растерянный Пашка. Живой! Такой родной и желанный! Какая боль была в его глазах. Какое разочарование. Сколько будет жить, не забудет Вера взгляд, которым смотрел на неё Павлик.
А рано утром, грубовато разбудив утомившуюся от ночных рыданий молодую жену, Андрей приказал собираться. Им уже пора выезжать. Путь неблизкий и займёт несколько дней.
-Не догадался Андрей ни о чём? - осторожно спросила Настя. Её дочь выглядела такой потерянной, такой беззащитной. Лишь бы теперь ребёночка выносила здоровенького, благополучно разродилась. А уж она ей чем сможет поможет. Всю себя отдаст. Сколько Господь ей теперь отвёл жизни, столько и будет Верочку свою поддерживать до последнего вздоха.
-Я не понимаю, что у него на уме, мама. Чужой он мне и вряд ли мы станем когда-нибудь ближе душой и сердцем. Я всю жизнь буду Пашку любить, Андрей - служить Богу. Пока идёт Рождественский пост, он до меня даже не дотрагивается. Но и разговоров никаких не ведёт. Ничего не рассказывает, ничего со мной не обсуждает. Я даже не знаю, как я на службе буду стоять в Церкви и что делать. Местные прихожанки его в оборот взяли, а меня как будто не замечают. Матушка я вроде как.
-Потерпи, дочка. Поженили вас безо всякого знакомства. Андрею твоему привыкнуть к тебе надо. Сложный он, хоть и поп. И взгляд у него холодный, когда должен любовью и добром светиться.
Вера молчала. Ей самой было невдомёк, почему Андрей Савельев выбрал путь служения Богу, если душа его была пуста и сердце заперто на замок. А пока она смирилась со своей участью, положением. Назад ничего уже не воротишь. Время излечит душевные раны и покажет, к лучшему или к худшему она сделала свой выбор. Точнее, бабушка её, Евдокия Петровна.