Предыдущая глава
Пашка с трудом разлепил глаза. В горле пересохло, и шум в ушах стоял. Негромко простонав, он повернул голову. Его койка была у стены, напротив - две пустых кровати.
-Вас отдельно положили. Эта палата только для важных персон, - раздался чей-то мелодичный женский голос.
-М-да? Значит, я важная персона? - попытался пошутить парень, поморщившись от боли. В плече была ноющая боль, и в левом боку.
-Не знаю. Мне просто известно, что ваш родственник за вас перед главврачом похлопотал, чтоб вас отдельно ото всех положили. Меня Марина зовут, и меня приставили к вам сиделкой.
Пашка хмыкнул. Отрапортовала. Чётко. Как будто текст заготовленный выучила.
-Раз сиделка, то попить дай. Пересохло во рту, как в пустыне, - он наконец сфокусировал взгляд на сидевшей перед ним девушке. Симпатичная. Халатик только коротковат, да пуговки не до конца застёгнуты, либо слишком пышные формы. Пашка даже отвернулся. Специально, что ли? Он же не робот.
-Вам плохо? Врача позвать? - Марина привстала и наклонилась ниже. От неё пахнуло ароматом сладковатых духов. У Пашки ещё сильнее воображение разыгралось. Молодой, горячий. А тут соблазн такой.
Вдруг в мыслях промелькнуло лицо Веры ... Совсем он что ли с ума сходит? У него девушка есть, любимая. И когда стреляли в него, он о ней только и думал, уже распрощавшись с жизнью.
-Нормально всё со мной - грубо ответил Пашка. Он приподнялся на локте и, выхватив стакан с водой, жадно отпил.
-Ваша мама просила передать, что придёт ближе к обходу. Сама хочет с врачом переговорить.
Марина покраснела от чего-то. Девушка настолько понравилась матери Пашки, что та к ней прицепилась, как банный лист, постоянно повторяя: "вот бы мне такую сноху в дом". Марине и самой Пашка сразу по сердцу пришёлся. Да какой толк от этого? Сам парень всё имя Веры повторял в горячечном бреду. Видно, девушка его.
-Придёт, хорошо. Завтрак скоро? - Пашка был грубоват с Мариной, хоть и почувствовал влечение к ней.
-Скоро. Вам пока лучше? Я пойду тогда. У меня других дел полно, кроме как за вами сидеть смотреть.
-Отчего же? Сами же сказали, что сиделкой ко мне приставлены.
-Приставлена. Но и свою работу должна успевать делать. За меня её делать никто не будет.
Марина вышла, оставив после себя какое-то напряжение. Пашка отвернулся к стене. Обиделась, что ли? Ну и пусть. У него Верка есть. А эта свои прелести тут ему показывать вздумала. Надо бы у матери спросить, куда Вера делась? Ведь должна у Раисы быть. Банду Емели накрыли, почти всех замели, кроме Штыря.
Может, Верка домой догадается уехать? Хоть бы уехала. Здесь ей небезопасно оставаться, вдруг оставшиеся из банды мстить начнут. Дверь в палату распахнулась, и вошла мать. Мария Арсентьевна выглядела уставшей и заплаканной.
-Сынок! - она села на табурет возле кровати Пашки и поставила на коленки авоську - яблочек вот тут тебе купила на рынке, да кефирчику. Доктор ещё не был?
-Мам, скажи мне, где Вера?
Мария Арсентьевна замялась. Ей так местная сестричка понравилась. Вот бы Пашке её сосватать. Что он к этой Верке всё доматался?
-Вера дома. У своих. Ты знаешь, Пашка ... Евдокия Петровна её просватать собралась за городского парня. Он будущий священник, жену себе ищет. Хорошая партия для Веры Морозовой. Будет жить с ним как у Христа за пазухой. Ты за ней больше не гонись. Дядька Антип нас в город забрать хочет. Другая жизнь у тебя начнётся. Карьера хорошая светит. Ты подумай. Что тебе лучше?
-Я Веру люблю, - упрямо произнёс Пашка, - выпишусь и поеду за ней.
-Так пока ты выпишешься, её уже замуж возьмут!
-А я прям сегодня и выпишусь, - Пашка хотел встать с кровати, да охнул от боли.
-Куда ты? Швы разойдутся! - вскричала Мария Арсентьевна, пытаясь уложить сына обратно на подушки. Авоська с яблоками упала на пол.
-Кто тут у нас буянить вздумал? - доктор размашистой походкой вошёл в палату и нахмурил кустистые брови - Павел Васильевич? Что это вы? Предписания врача не выполняете. Мариночка - обратился доктор к молодой сестричке - я вас для чего приставил к Макарову? Почему вас нет на месте?
-Но Геннадий Алексеевич ... - хотела возразить что-то Марина, избегая смотреть в сторону Пашки. У них было не принято на свои трудности жаловаться. Каждый выполнял свою работу и ещё сверх того, молчком.
-Так - крякнул Геннадий Алексеевич - ну-с ... посмотрим, что там у нас, как шов поживает после операции?
После обхода Мария Арсентьевна дождалась врача возле его кабинета. Геннадий Алексеевич, казалось, обрадовался ей. Пригласил внутрь. Чаю предложил, конфет. Оказался очень обходительным, чем смутил деревенскую женщину, не привыкшую к такому вниманию.
-Ваш сын хорошо идёт на поправку. Дней десять полежит, и можно домой - Геннадий Алексеевич сложил руки на столе в замок. Его пристальный взгляд взволновал Марию Арсентьевну. Давно на неё никто так не смотрел, окромя мужа покойного. В деревне-то кто? Колхозники, рабочий класс. Старики да мужики, которых от своих жён не оторвать. А тут представительный такой, внушительный.
-Спасибо! Спасибо вам! Пойду я тогда. Брату телеграммку отпишу, когда ему нас забирать - стул вдруг опрокинулся от того, как резко встала Маруся. Сумка выпала из рук, и вообще от растерянности даже плакать захотелось.
-Маша ... Мария Арсентьевна! Не переживайте вы так. С вашим Павликом всё хорошо! Угроза миновала. Крепкий парень оказался, несмотря на то, что пуля задела важные органы, он много крови потерял. Вы только объясните ему, что пока вставать ему пару дней нельзя. Не будет слушаться - себе же хуже сделает.
Геннадий Алексеевич присел на корточки рядом с Марусей и крепко схватил её за руки. Эта женщина словно солнце, озарила его беспросветность и тьму. После смерти его Глашеньки, прошло уже пять лет. Дети разъехались кто куда. А он вот всё один. Тосковал, выпивал иногда, когда возможность позволяла. Всё фотокарточки пересматривал, да письма молодости перечитывал. И вдруг такая вот судьбоносная встреча с матерью его пациента.
-Ещё раз спасибо вам. Я сыну всё передам - Мария Арсентьевна мягко высвободила руки. Позволить себе влюбиться она не могла. Ещё на могилке у мужа поклялась, что до самой смерти только ему верна останется. Она вышла из кабинета врача и чуть ли не бегом побежала по длинному коридору. Ну почему? Почему? Она была уверена, что у неё внутри всё замерло и покрылось толстой коркой льда. Что ни один мужчина больше ей никогда не понравится, потому что он не сможет заменить ей Васечку.
Успокоившись только на улице, Мария Арсентьевна перешла дорогу и направилась к почтамту. Телеграммку отбить брату. Пускай забирает их к концу той недели. А с Геннадием Алексеевичем она просто постарается больше не пересекаться. Ничего хорошего из энтого не будет.
***
Настю ни о чём не расспрашивали. Нюрка смотрела косо, мать лишь поджимала губы и вела себя так, будто младшей дочери не существует.
-Где же ты была, мама? - шёпотом спрашивала Вера, когда они помидоры собирали в большой железный таз. Погода наконец наладилась, и август стал похож на август, а не на конец сентября.
-Долгая история, дочка. Болела сильно. Тиф подхватила на болотах этих. Думала, уже и смерть моя пришла. Домой не вернёшься. Вас опасности подвергать? Под свою опеку взяла меня одна травница. Долго меня лечила, выхаживала. Рискуя собой. Поставила меня на ноги. На болота я уже не вернулась. Здоровье подорвано было всё равно. Уехала на стройку работать. Раствор замесить, стены оштукатурить. Это не сложно. Зато комната в общежитии и в перспективе своё жильё можно было получить. Да только и тут мне не повезло. Где-то у кого-то что-то украли, свалили на меня. Суд, срок, и десять лет по этапу. Год назад освободилась, домой сразу не стала возвращаться. Мать с сестрой вон, видишь, волком смотрят, как.
Вера обняла мать. Слёзы душили её от жалости к ней. Что ж за судьба-то такая несчастливая? Ради матери выйдет она за Андрея Савельева и заберёт её с собой. В далёкую Тульскую епархию. Иначе бабушка с тёткой житья ей тут совсем не дадут.