(С) Богачев А.В., 2022
Продолжаю свой рассказ о материальной и духовной культуре древних ариев, начатый в видео об Индоевропейцах и в постах об инсигниях власти кшатриев и брахманов.
Крест и свастика – символы в чистом виде. В монографии «Венеды: индоевропейский контекст» мы картографировали все известные нам находки свастических изображений II тыс. до н.э. и связали их появление в том или ином регионе (Волго-Уралье, Кавказ, Центральная и Северная Европа, побережье Эгейского моря) с расселением индоиранских племен (Богачев и др., 2022. С. 61).
Судя по всему, уже в момент своего появления свастика рассматривалась как некий знак «на удачу» (от др.-инд. «су» – «связанное с благом»), а потому смотрелась органично и на глиняных грузиках-пряслицах из Трои, и на позолоте царского оружия из Микен, и на костяных псалиях скотоводов Волго-Уралья (Богачев и др., 2022. Илл. 6, 7, 10). И поскольку магия знака удачи/блага была необходима индоевропейцам не только в их повседневной жизни на бренной земле, но и по ту сторону бытия – на небесах, свастиками и крестами украшались погребальные урны и другой, клавшийся в могилы, инвентарь (Богачев и др., 2022. Илл. 10, 1, 12; 87; 90).
Знаковым элементом в системе культурных ценностей средневолжского населения II тыс. до н.э. были солярные изображения, отлитые в бронзе или прочерченные на изделиях из кости.
Минимальное количество «лучей» в солярном (свастическом) знаке, по определению, не менее трех. В нашем материале такие изображения есть и они, в частности, подтверждают тезис, высказанный в свое время известным российским индологом Г.М. Бонгардом-Левиным: «Некоего рода попыткой осмысления мифологических представлений можно считать последовательное развитие принципа трехчленного деления вселенной. Сама по себе эта идея, как показал научный анализ, отражает распространенную в мифологии различных народов мира типологическую модель, относящуюся к чрезвычайно древнему пласту верований… и существовала, возможно, еще в эпоху индоевропейской общности» (Бонгард-Левин, 1980. С. 37).
Наиболее традиционные узнаваемые (классические) свастические изображения имеют четыре луча. И таковые в нашей выборке присутствуют.
А.Ф. Лосев анализируя трактат «Теологумены арифметики» сирийского философа III–IV вв. Ямвилиха, замечает: «четверица усматривается в четырех ли временах года, в виде четырех ли возрастов человеческой жизни или четырех ветров – везде тут имеется в виду только одно, а именно четкость структуры, отчетливая и чеканная фигурность… Мы указали бы на отождествление четверицы в одном отношении с пирамидой, а в другом отношении – с шаром… Тут выражена тенденция все отвлеченное обязательно мыслить телесно и фигурно» (Лосев, 1988. Кн. I. С. 224–226).
Четырехчленная структура мира (древнеиндийские представления о четырех локапалах – хранителях мира) «в равной степени отражает и субъективное восприятие пространства, и, будучи привязана к стабильным географическим ориентирам сферы обитания того или иного социума, а также к константным точкам, характеризующим движение небесных тел, мир данного социума в целом» (Антонова, Раевский, 1991. С. 220).
В погребении 13 кургана 2 Подстепкинского III курганного могильника срубной культуры в районе черепа погребенного было найдено 6 блях-нашивок (илл. 11, 3), имеющих форму свастики с закругленными концами: «Основой нашивки является бронзовая раскованная квадратная пластинка, толщиной 0,7–0,8 мм, из которой вырубалась свастика. В центре свастики есть две дырочки для пришивания, диаметром чуть больше 1 мм, в ряде случаев смещенные от центра. Нашивка украшена рядом шишечек (пуансонный орнамент), который повторяет контур свастики» (Кузьмина, 2015. С. 270–271).
Исследователь памятника О.В. Кузьмина детально рассмотревшая достаточно большой круг свастических изображений эпохи бронзы, отметила, что «свастика появляется в эпоху поздней бронзы как особый символ в ходе формирования срубной и алакульской культур… изображения свастики немногочисленны. По всей видимости, свастика изображалась на статусных изделиях или сосудах» (Кузьмина, 2015. С. 270–271).
К этому остается добавить, что и обряд, и сопровождающий инвентарь немногочисленных погребений со свастикой подчеркивает особый статус захороненных в них людей: «выделяются своим богатством женские погребения, а это не может не говорить о роли и месте женщины в обществе развитого бронзового века» (Горбунов, 1977. С. 161).
Действительно, судя по непотревоженным захоронениям с бронзовыми свастиками из нашей выборки, они принадлежат особам женского пола. Там где украшения находились in situ, они входили в ансамбль убора головы (шапочки, накосники).
Хорошая сохранность убора из могильника Золотая Нива II, позволила исследователям увидеть, что «подвески свастикообразной формы… являлись височными украшениями и прикреплялись к головному убору с помощью шнурков из кожи» (Багаутдинов, Васильева, 2004. С. 188).
Интересно, что в комплексах абашевской культуры подавляющее большинство очковидных подвесок найдено в районе черепа погребенных. Они «привешивались за шнурки, пропущенные через крупные витые спиралевидные пронизки» (Кузьмина, 1992. С. 53).
Совпадение конструктивных особенностей этих изделий является очередным аргументом в пользу того, что «судьба абашевской культуры была связана с историей формирования алакульской и срубной культур» (Кузьмина, 1992. С. 53). И если на Средней Волге очковидные подвески в срубных и срубно-алакульских комплексах уже не встречаются (их, судя по всему, сменяют украшения в виде свастики), то на периферии (№ 21, 22–32) они продолжают бытовать. За Уралом же свастики известны исключительно как элемент орнамента керамических сосудов.
Свастика как базовый элемент сложного орнамента украшает рукоять костяного жезла из вождеского погребения 9 кургана 1 могильника Красноселки I (илл. 10, 1), совершенного по «покровскому» обряду (Семенова, 2000. С. 177). Автор открытия и публикации этого комплекса Ю.И. Колев описал орнамент следующим образом: «Орнамент состоит из ромбов с вписанными в них свастиками. Ромбы образованы косой сеткой из пересекающихся глубоких резных линий, такими же линиями обозначены контуры свастик. Таким образом, ограниченные резными линиями участки гладкой поверхности образуют фигуры в виде свастик. Кроме того, внутри этих фигур свастики прочерчены тонкими линиями» (Колев, 2015. С. 165).
На наш взгляд, по своему строю, композиции и ритмике этот орнамент созвучен вышеописанным орнаментам на изделиях из синхронных памятников Пелопоннеса и Крита (илл. 7, 8-10), с той лишь разницей, что базовой орнаментальной фигурой на рукояти жезла является ромб, а не круг.
О существовании единой «ключевой» (базовой, образцовой, принципиальной) модели (матрицы) и для угловатой свастики (образованной комбинацией горизонтальных и вертикальных линий) и для спиралевидного декора (илл. 8, 2), писал Генрих Шлиман в своей монографии о Микенах: «is in principle the same as the filling up with straight lines, horizontally and vertically combined, into what is called a frer or key-pattern» (Schliemann. 1878. P. 82–83). В этом вопросе он был солидарен с видным немецким археологом и искусствоведом того времени доктором Иоганном Генрихом Фридрихом Густавом Шли (Dr. Fr. Schlie).
О связи спирали, свастики и меандра исследователи писали и другие современники Шлимана: «Змигродский, в недавней публикации («Zur Geschichte der Swastika») не только согласился с таким происхождением меандра, но даже и сблизил с этой предполагаемой линией развития спирали из раскопок в Микенах, и даже предложил изменить название того, что известно как “спиральный орнамент”. Тождество свастики с меандрическим орнаментом постулируется, во-первых, ее появлением, вписанной в меандр, на родосских, мелосских и древнегреческих геометризированных вазах. Подобные вазы можно увидеть в собраниях и Британского музея и Лувра (а так же Афин, Лимассола и Ираклиона (илл. 12) – Авт.)» (Уилсон, 2008. С. 38).
К этому остается добавить лишь то, что проведенные в XX веке археологические раскопки памятников эпохи бронзы, подтвердили гипотезу о связи свастики с орнаментом в виде «угловатого» меандра. Это в частности, достаточно ярко проявляется в материалах культур андроновского круга (Эпоха бронзы лесной полосы, 1987. Рис. 105, 17; 107, 24), синташтинской (Генинг и др. 1992. С. 323. Рис. 187, 2) и поздняковской (Бронзовый век. 2013. С. 547. № 243.2) культурах.
Особую концентрацию разного рода свастических изображений на керамических изделиях II тыс. н.э. можно наблюдать в различных слоях Трои (илл. 2, 6-7), исследованной легендарным археологом Генрихом Шлиманом (Schliemann 1881; 1884). Автор одной из первых научных монографий о свастиках американский исследователь Томас Уилсон, со ссылкой на статью польского библиотекаря М. Змигродского, писал, что в разных слоях Трои было найдено 420 артефактов (пряслица, сосуды, броши из драгоценных металлов), украшенных свастиками или близкими к ней фигурами (Уилсон, 2008. С. 83). В царских гробницах Микен Шлиманом было найдено множество ажурных золотых ювелирных изделий, украшенных сложным криволинейным «микенским» орнаментом (илл. 7, 2-5, 8-10), центральной фигурой которого является свастика со скругленными концами (или крест) в круге (Schliemann, 1878. № 316, 383, 385, 422).
Подчеркнем, что все названные выше находки свастик – это материалы II тыс. до н.э., найденные в комплексах и слоях, связываемых исследователями с индоиранскими племенами.
И если говорить о погребальных комплексах, в которых присутствуют металлические и костяные изделия в виде свастик (или украшенные свастическим орнаментом), то все они, судя по всему, принадлежат к родовой элите индоиранцев. Равно как и погребения с инсигниями власти – топорами и булавами
Погребения такого рода всегда выбиваются из общего ряда захоронений в пределах одного могильника, не только богатством погребального инвентаря, но зачастую и особенностями самого обряда, выходящим за рамки принятых в конкретном обществе норм.
Продолжение следует.
Подробности и литература из ссылок см.: Богачев А.В., Кузнецов А.В., Хохлов А.А. Венеды: индоевропейский контекст. Самара: «Вояджер: мир и человек», 2022. 336 с.