Княжич Борис, уже успевший достигнуть земель, где по донесению князю Владимиру, озоровали печенеги, был немало озадачен. Никаких разоренных и пожженных деревень и застав не находилось. Люди, видевшие княжескую дружину, удивлялись и докладывали, что печенегов давно в своих краях не видывали и от соседей жалоб на набеги не слыхали. Недоброе предчувствие овладело Борисом. Недоумевали и воеводы, выступившие в поход вместе с ним. Ратники, оставаясь без дела, гоняли по степям дичь, да устраивали шумные, потешные бои, словно не на войну шли, а на празднование.
Уже несколько дней стояло войско Бориса на месте, не решив куда двинуться дальше. Княжич все больше сидел в своем шатре и мучительно искал решение. Оно пришло само, неожиданно, в виде ночного визитера - гонца из Киева.
Охранные дружинники приволокли вестника к Борису, предварительно отобрав меч и длинный, острый нож. Весь покрытый дорожной пылью, уставший гонец смотрел на Бориса недобро, угрюмо. Мохнатые брови его срослись на переносице, глаза черные, как уголёчки, впились в княжича.
-Говори, что у тебя? - велел Борис недовольно. Этот человек не понравился ему сразу.
-Велено тебе, княжич, в Киев вертаться, немедля! - гонец говорил отрывисто выплевывая слова. Борису показалось, что он слышит собачий лай.
-Кем велено? Князем Владимиром? - спросил он.
Гонец угрюмо промолчал и это насторожило Бориса. Стоявший рядом с вестником дружинник, пнул гонца ногой.
-Сказывай, коли княжич велит!
-Сказал, как мне велено было, больше ничего не ведаю! - угрюмо отозвался гонец.
Дружинник занес руку для удара, но Борис остановил его.
-Не трожь! Сказано же, что не ведает он! Уведи и пусть его покормят!
Оставшись один, Борис принялся мерить шатер ногами. Все было странным: и отсутствие озорующих печенегов, и внезапный наказ возвращаться, и угрюмый гонец... Однако надо было действовать и вариант у Бориса был только один.
На сборы дружины ушло полдня и выдвинулись в обратный путь уже после полудня. Ратники вышагивали бойко, споро. Борис с конными двигался впереди, намного обогнав пеших воинов. Несколько дней пути прошло без происшествий, а на четвертый день, из показавшегося вдали лесочка, прямо навстречу Борису, примчался всадник. Признав, что перед ним княжич, он бухнулся на колени в дорожную пыль и почти с отчаянием прокричал:
-Княжич! Тебя мне сам Бог послал! Ведь по твою душу в путь пустился!
-Говори!
-Не гневайся, княжич, да только весть моя не для всех предназначена! С глазу на глаз дозволь молвить!
Борис кивнул стражникам и они быстро обыскали странного визитера. Княжич спешился, подошел вплотную к визитеру и тот зашептал ему прямо в ухо, опасливо косясь на дружинников, настороженно стоящих поодаль.
-Велено сказать тебе, княжич, что князь наш Владимир помер и земле предан!
Борис вздрогнул, словно его ударили, отпрянул от говорившего, недоверчиво вперил в него глаза.
-Врешь! - вырвалось у него.
-Да разве ж можно, княжич! Токмо не все это! Сел в Киеве княжич Святополк, князем себя величает! Без дружины в Киев не суйся - беда будет!
Голова у Бориса пошла кругом. Если правда то, что говорит ему этот человек, то над всей Русью нависла угроза!
Борис велел конникам сделать привал, дожидаться пешую рать. Едва прибывая, к нему стекались воеводы. Весть о кончине князя Владимира и занятии Святополком Киева, привела всех в неописуемую тревогу. До хрипоты спорили они промеж собой, молчал только Борис.
-Войдем в Киев и княжича Бориса на княжение посадим! Ему светлый наш князь Владимир доверил дружину свою, а значит и княжить прочил после себя!
В этом они почти все были единодушны. Расходились только в том, как сподручнее сие дело сладить. Кто-то хотел войти в Киев стремительно, не дав Святополку опомниться, а кто-то ратовал дать Святополку шанс, самому уступить - все же тоже княжеский сын!
Слушая перепалку воевод, Борис думал совсем об ином. К скорби об отце, присоединились сомнения о своем месте в этом мире. "Могу ли я идти против старшего брата? Смею ли поднять на него руку?" В памяти всплыли образа матушкиных рассказов про Каина, да Авеля.
Воеводы, наспорившись в волю, ждали от него решения. Ничего не сказав ожидающим, Борис побрел к реке Альте, возле которой, волею случаю, сейчас разбил свой стан. Неподалеку был Переславль, любимый князем Владимиром град, где проводил он дни за охотой, а ночи за пирами. Борис не обладал той жизненной силой, что наполняла его отца в молодые, да и в зрелые годы. Он спрашивал себя, сможет ли сравниться с величием своего отца, и понимал, что нет! Горькое разочарование испытают те, кто сейчас желает посадить его на княжение. В Святополке, впрочем, как и в Ярославе, он видел ту жилку, которой не хватало ему самому. Может была она и в других братьях, да кроме Глеба, с которым делил одну утробу и который был тишайшим и безобидным из людей, и Святополка с Ярославом, Борис почти никого не знал.
Долго смотрел он на бурные воды Альты и наконец решился.
Воеводы ждали его тесной толпой, позади толпились дружинники. Весть о том, что случилось в Киеве уже была известна всем. Дружина приветствовала Бориса громкими выкриками: "Пойдем на Киев! Погоним Святополка! С тобою дружина!"
Борис поднял руку, показывая, что желает говорить. Голоса смолкли, наступила такая тишина, что было слышно, как ветер теребит травинки.
-Я принял решение! Не подниму я руки на брата своего старшего! Коли умер отец мой, то брат Святополк станет мне вместо отца!
Тишина сменилась возмущенным гулом. Он все нарастал и нарастал, превращаясь в лавину, готовую вот-вот обрушиться на голову Бориса. Дружина не поняла и не приняла его решения. Борис понуро вошел в свой шатер. Через некоторое время к нему вошел один из личных его гридей, прибывших с княжичем из Ростова.
-Беда, княжич! Уходят дружинники! - проговорил он.
Борис безразлично пожал плечами. Он подобного ожидал. На что им княжич, отказавшийся от власти? Дружина должна защищать князя, к нему и отправятся они!
-Пусть уходят! - ответил Борис. - Я буду ждать здесь вестей от Святополка!
Альтово поле поутру выглядело необычайно пустым. От огромной киевской дружины осталась в напоминание только вытоптанная трава, да следы от разведенных накануне кострищ.
С Борисом осталась лишь малая Ростовская дружина. Воины угрюмо точили мечи, обтирали бока коней, словно готовились к бою. Не знал княжич, какая судьба теперь ему уготована, но принял решение принять любой исход.
Святополк не мог поверить глазам своим. Киевская дружина воротилась без Бориса. Став поодаль от Киевских ворот, они послали переговорщиков, которые сообщили Святополку, что оставили княжича Бориса под Переславлем, и пришли князю новому на верность присягать! О том, как призывали Бориса идти на брата, посланники и словом не обмолвились. Святополк, по натуре своей недоверчивый, не мог в полной мере порадоваться такому исходу дела. Что-то гложило его. Сегодня Борис отрок юный, до власти не охочий, а завтра окрепнет, да пойдет на брата своего! И кто знает, не перебежит ли тогда это войско обратно?
Сделав вид, что радостью наполнено его сердце, и пустив дружину в город, Святополк срочно вызвал боярина Суму. Тот опасения князя разделил полностью, да еще и масла в огонь подлил.
-Сейчас Борис в одиночестве по отцу кручинится! А коли сойдется с Ярославом, да поймет чего лишился? Нам еще с Ярославом бодаться, а тут Борис под самым боком!
-Что предлагаешь?
-Есть у меня надежные люди в Вышгороде! Пошлем к Борису посольство тайное, да и оставим его в чистом поле...
Не хотелось Святополку переступать через ту последнюю черту, но страх был сильнее. Время, проведенное в душных застенках поруба, показало, как обманчиво хрупка мнимая власть, как переменчив успех. Надо было самому заботиться о себе!
-Делай! - коротко кивнул он.
-Да и еще! - не отступался Сума, - Надо бы и княжича Глеба в Киев привесть! Рядом с Ярославом он, пойдет со своим войском под его крыло, а рать у Ярослава и без того немалая!
Снова последовал разрешающий кивок.
Боярин Сума вышел от князя, довольно потирая руки. Неимоверная власть теперь сосредоточилась в них. Пусть Святополк считает себя главным в Киеве и на Руси, Сума-то точно знал, что без него нет и не было у Святополка шансов на княжение! И он, Сума, никогда не даст новому князю забыть об этом!
