К облегчению Евдокии, Дмитрий вернулся из похода быстро, не побывав в бою и вернув в Москву живыми всех ратников. Радости москвичей не было предела. Восхищение молодым своим князем было неподдельным. Народ завсегда с почестями встречал одерживающих победу, а тут победа и вовсе досталась князю одой только силою слова! Митрополит Алексий, щуря ставшие уже слабоватыми глаза, благословлял всех желающих и неустанно возносил молитвы благодарности. Все это была внешняя сторона, видная всем. О том, что творилось в душе князя мало кто догадывался. Лишь немногие на Москве отчетливо понимали, что отказ Дмитрия пустить во Владимир ставленника хана Мамая, неизбежно будет иметь последствия. Дмитрий велел еще больше укрепить стены Москвы, понимая, что скоро могут появиться под ними войска ордынцев.
Маленький Даниил подрастал, хоть и оставался хиленьким. От любого сквозняка поднимался у дитенка жар. Едва Евдокия дождалась теплых деньков, чтобы посетить инока Сергия. Собиралась в дорогу основательно, хоть путь был и не очень далек. Князь Дмитрий до последнего дня раздумывал, поехать ли с женой. Уж слишком много дел было у него на Москве, слишком много тяжких дум одолевали его. Дело решил митрополит Алексий, решительно наказав своему подопечному:
-Поезжай, князь, проведай Сергия! Да не рви душу свою думами о том, как княгиня с сыном путь одолеют!
Всю дорогу Даниил хныкал. С тревогой поглядывала Евдокия на мужа, опасаясь, что посчитает он ее нерадивой матерью, раз потащила некрепкое дитя в дальний путь, однако Дмитрий ободряюще улыбался ей.
Инок Сергий, как всегда одетый простенько, встретил княжескую чету сдержанно. Евдокия протянула ему сына и Сергий принял дитя на руки. Даниил на его руках перестал хныкать, с любопытством уставился на незнакомое лицо, протянув ручку ухватил отшельника за спутанную бороду.
-Ох, ангелок на землю к нам спустился! - пробормотал Сергий себе под нос, но стоявшая рядом Евдокия услышала его слова. - А место ангелов-то на небе!
Молодой матери стало не по себе. Она хотела было спросить Сергия, что означают его слова, но он сам обратился к ней.
-Вижу скоро опять наследника принесешь князю?
Евдокия покраснела, опустила глаза.
-Как Господь управит! - ответила она.
-Да уж управил! - усмехнулся Сергий, протягивая ей Даниила.
На руках матери ребенок снова принялся плакать.
-Ты, княгиня, не печалься! Никому от воли Господа не уйти! Дитя сие уже Богом мечено, ему его судьбу и решать!
Погостили в пустоши недолго, да отбыли восвояси, с надеждою с сердце.
Слова Сергия, что скоро народится еще одно дитя, не давало покоя Евдокии. Призвала повивальных бабок и те подтвердили, что к зиме пополнится княжеская семья еще одним младенцем.
Зимой родила Евдокия второго сына. В отличии от Даниила, новорожденный сразу показал силу своих легких, огласив светлицу, в которой родился громким, басовитым ревом. Да и тельцем был весь он сбитый, крепенький, как дубочек. Губы жадно тянули материнскую грудь.
Счастливая Евдокия лежала на подушках, держа новорожденного на руках. Подле, на руках у няньки, по обыкновению своему хныкал Даниил. Уж давно пора было ему иметь крепенькую спину, а иные детки в годочек и ножками своими топтали землю, но старший княжич вяло повисал на руках у нянек, не желая отрываться от надежного тепла чужих рук.
Мария Дмитриевна, приехавшая навестить сестру, грустно вздыхала, созерцая чужое счастье. "Вот бы и мне родить для Микулы сына!" - думала она, - "Может тогда бы перестал он с таким усердием опекать Сергия!" Свыклась Мария со своею участью, и даже зародилась любовь к мужу в ее сердце, да вот новая напасть - никак не получалось завести им еще детей. Сейчас, когда Сергий немного подрос, Микула стал чаще брать его из дому, возить с собою. Недалек был и тот час, когда дадут ему светлицу свою, да приставят дядьку для воспитания. Мария и хотела этого, и нет. Чуть затравленный, покорный взгляд ребенка, стал доставлять ей последнее время непонятное, внутреннее удовлетворение. В остальном жизнь Марии протекала безмятежно. Домашними делами занималась свекровь, не досаждая невестке, Микула был добрым мужем, дочь радовала своим непосредственным характером.
К вечеру возвратился Дмитрий, уезжавший в Коломну набирать воинов. Радостной новостью встретила его Москва. Гордый отец, дал младенцу имя Василий, в честь Василия Великого, в день почтения памяти которого и родился сын.
Князь Дмитрий Иванович не зря так радел о том, чтобы рать его была крепка, и люди готовы к возможным нападениям. Погнанный им с Владимиркой земли, Михаил Тверской, не желавший оставлять свои притязания, едва возвратившись в Тверь, отправил в Орду своего сына с боярами, дабы донести о своей обиде хану Мамаю. Ордынцы очень не любили, когда шли против их воли. "Раз нарушившие волю, нарушат ее и вновь! А где неповиновение, там и открытый бунт!"- резонно рассуждали они и были правы.
Вместе со своим учителем и советником, митрополитом Алексием, Дмитрий думал, как ему обезопасить свои земли от разора и сохранить людей. Алексий, не отступаясь от своих принципов все решать словом, и на сей раз советовал Дмитрию, поступить по примеру князя тверского. Вот только послать вместо себя кого-то значащего, Дмитрий не мог. Принял решение ехать самому.
-Езжай и ничего не бойся! - напутствовал его Алексий. Сам он уже побывал в Орде и не понаслышке знал о царящих там порядках. Довелось ему в более молодые свои годы, лечить от глазной болезни ханшу Тайдулу, мать нескольких последовательно сменяющих друг друга, ханов. Лечил Алексий ханшу травами, да молитвами и хворь отступила чудесным образом. Только благодаря тому чуду и покинул Алексий Орду живым, о чем до сих пор не уставал благодарить Бога.
И теперь уповал на него Алексий, резонно полагая, что иного выхода для Дмитрия нет.
Узнав о том, что задумал муж, Евдокия расплакалась.
-Покидаешь меня с двумя малыми детьми на руках?! - восклицала она, припадая к плечу мужа.
Он гладил ее по спине нежно, уговаривал, как неразумное дитя:
-Князь я, Евдокиюшка, такова моя доля! Должен думать не только о вас, но и о всем народе, что под моею рукой ходит!
Не хотела юная жена понимать его, не хватало ей пока мудрости и терпения в сем деле. Дмитрий промолчал, не желая еще больше расстраивать ее, о том что потому и оставлял в Москве Алексия, что не мог возложить пока на хрупкие плечи Евдокии, тяжкую ношу ответственности за всю Москву. А с Алексием больше шансов было бы у него в Орде. Ордынцы, не сплоченные общей верой так сильно как христиане, или западные католики, относились к иным религиям терпимо. А уж тех, кто на этом поприще сумел показать результаты, того и вовсе начинали уважать, как было с Алексием. И поддержка митрополита во вражеском стане была бы сейчас для Дмитрия хорошим подспорьем.
Обо всем этом Евдокия пока и не догадывалась, а потому считала своим уделом воспитывать детей, да творить богоугодные дела по мере сил своих. На месте старой церкви, что поразила ее в свой первый год прибытия в Москву, ее стараниями, возрос величавый собор. Его золоченые верхушки были видны Евдокии из окон ее горницы, а колокольный перезвон с ее звонницы будил княгиню к заутрене.
Дмитрий отбыл. Митрополит Алексий вызвался проводить его до самого Рязанского княжества, где князю предстояла переправа через Оку, а там уж Орда...
Ступив на ордынские земли, Дмитрий и его люди, почти сразу повстречали конных дозорных татар. Смуглые обитатели степей, давно уже привыкли к подобным гостям и не дичились, как раньше, стремясь запугать и унизить любого чужака. Теперь, с первого взгляда, могли они определись статус того, кто пожаловал на их земли. Если едет русский князь - значит пополнится казна хана, а там, глядишь, и им, простым нукерам, чего-нибудь да перепадет!
Дмитрий был готов к тому, что еще до встречи с Мамаем, придется отдать часть приготовленных даров, тем, кто попадется на его пути. Он вынул из сумы тугой кошель, демонстративно взвесил его на руке и поманил к себе старшего из встреченного отряда.
Тот подъехал ничуть не смущаясь своего оборванного вида. На Дмитрия пахнуло острым запахом костра, смешанного людского и конского пота, диким луком. Князь сдержался, не поморщился. Протянул всаднику кошель. Татарин схватил его, сразу же развязал. Вынул одно монету, попробовал на зуб. Удовлетворившись качеством мзды, он кивнул головой Дмитрию.
-За мной, урусс! - произнес он несколько слов по-русски и тронул коня.
Дмитрию и его людям ничего не оставалось, как последовать за ним...