Мальчик мой 7
Этим же вечером, когда Кирилл убежал в свой компьютерный клуб, Женя позвонил сестре, досконально расспросил её о том, как она видит взаимоотношения дочери и его сына. Наталья до этого не видела ничего и никак: дома дети вели себя вполне адекватно, с долгим отсутствием дома замечены не были. Но тревога брата передалась и ей. И как женщина эмоциональная, Наталья запаниковала.
– Так, стоп! – строго одёрнул сестру Женя. – Давай-ка я на выходные приеду, и всё обсудим детально. И скорее всего, Кирилла придётся вернуть домой.
Надо ли говорить, что как только Кирилл узнал, что отец собирается к тёте Наташе, он загорелся идеей поехать с ним. Повода отказать у Жени не нашлось. «Ладно. Найдем с сестрой место и время, чтобы обсудить всё подробно и наедине,» – решил он.
Наташа, однако, опередила события и устроила «разбор полётов», не дожидаясь брата. Она слегка запугала Катю. Заставила её задуматься. Сама же стала склоняться к мысли, что молодых надо разлучить.
– Я ведь, Жень, на работе до пяти как минимум, а они из школы возвращаются максимум после двух. Ты посмотри на Катьку. Она уже сформировавшаяся молодая женщина. Даром что Кириллка ещё детские черты сохраняет. Ну так девки всегда раньше созревают. Вон, у меня прабабка в пятнадцать как раз замуж была выдана, и до шестнадцати уже мамкой стала. Ох, Жень…
– Ну тихо, тихо. Запричитала. Так что – увозить сынулю? Стоило тогда огород городить. Тьфу ты, чёрт, ну всё наперекосяк. А школа? А специализированный класс? А уровень преподавания математики, достойный московских вузов, - рассуждал Женя.
Кирилл, что называется, рогом упёрся. И стал требовать в таком случае отправки его в какой-нибудь из математических признанных центров.
Лукавил, конечно. В глубине души смертельно боялся, что тётя Наташа и отец именно так и решат. Но дело шло уже к началу учебного года, и времени на эти пертурбации уже не оставалось.
Кирилл остался у тётки, и та лишь ужесточила за молодыми людьми контроль. Наталья даже похудела от переживаний. Центр же конфликта сместился теперь в Женькину семью.
Конфликт этот стал тлеющим. Он вызвал совершенно ненужное напряжение теперь между Викой и Евгением. Он (наверное, небезосновательно) считал её виновницей отъезда сына. Самолюбивая жена с ним соглашалась. «Но делать-то что теперь?» - восклицала она.
Что делать дальше, никто не знал. А молодые влюблённые не собирались ничего менять, у них был свой вариант поведения.
Главным заговорщиком выступила более взрослая Катя.
– Кирилл, всё ведь дело упирается в опасность рождения неполноценных детей, – она смотрела прямо, но при этом, конечно, страшно смущалась. Ещё бы! Говорить с любимым о таких вещах, когда между ними ещё ничего не было, случайные поцелуи украдкой, не в счёт.
– Так в чём дело? Детей не будет. Будем жить и любить друг друга вечно, сами по себе. Мы ведь так никому вреда не принесём, верно? А будут осуждать – да уедем отсюда, где нас не приняли и не поняли, - рассуждала девушка.
У Жени и Вики напряжение в отношениях заметила первой чуткая Маша. Сложить два и два ей было нетрудно. Понаблюдав за напряжённым молчанием супругов и замкнутостью прежде хотя и сдержанного, но эмоционально открытого Кирилла. Она пристала с расспросами к Жене.
Маше Евгений всё и выложил. Та схватилась за голову – дала ядовитые плоды та ложь во спасение, тот подлог, что был совершён семнадцать лет назад. И что ситуацию требовалось срочно менять, было видно невооружённым глазом.
Собравшись с духом, Маша всё рассказала. Не могла она делать своего мальчика несчастным. Любовь - дело серьезное. Может быть на всю жизнь. Сказать, что Женя был потрясён услышанным – ничего не сказать. То есть он все семнадцать лет растил не своего ребёнка?! И даже связывающим звеном с погибшей первой женой он не является? Маша, как ты могла?!
– Жень, - Маша смотрела на него глазами побитой собаки. – Нельзя тогда было иначе. Кира просто не выжила бы, сообщи ей тогда всю правду. А так она хоть выздоровела, и вы семь лет счастливы были. В конце концов, она была почти настоящей матерью. По крайней мере, своим молоком Кирилла выкормила.
Женя от неожиданности поперхнулся. Замер. И нервно захохотал.
– Так Маш, получается, что пусть теперь молодые женятся? И препятствий для этого у них нет? Они теперь никакая, даже не родня?
– Ну, получается так. Хоть одной проблемой меньше.