Тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. Москва.
Василий, Марфа и Тоня уже больше года жили в Москве. Столичная жизнь им пришлась по вкусу. Марфа устроилась на работу в детский сад, расположенный не далеко от дома. Антонина успешно грызла гранит лингвистических наук. Увлечённой учёбой ей совсем некогда было думать о личной жизни. Правда, время от времени она всё же пересекалась с Майклом. Несмотря на разность взглядов, а может, именно из-за этого, их тянуло друг к другу. Однако все их случайные встречи заканчивались недолгой прогулкой или походом в кинотеатр. Понимая, что они из разных миров, Майкл и Антонина даже не пытались сблизиться. Они просто изредка общались. Василий с утра до ночи пропадал на работе, где такие же, как он, увлечённые своим делом специалисты, собранные со всей страны, по крупицам собирали материал для грандиозного издания века.
Переписка с Эмилией продолжалась. В нечастых письмах она рассказывала о жизни на ферме, о Григории и о его матери, которая сильно сдала после смерти мужа.
- Марфа Андреевна очень тоскует по родине, - писала она, - мечтает увидеть, как изменился город, в котором она родилась и выросла. А ещё она чато вспоминает Дуню и каждый раз просит передать ей от неё привет.
Евдокии было приятно, что барыня её помнит. Но, к сожалению обеих, им так и не пришлось больше свидеться. В тысяча девятьсот семьдесят первом, на семьдесят пятом году жизни Марфа Андреевна ушла в мир иной. Однако Дуне посчастливилось увидеть своего воспитанника Гришу, когда тот приезжал в Советский Союз на международный конгресс. Это случилось в шестьдесят шестом году. Перед приездом он предупредил Василия и предложил встретиться. Марфа рассказала о предстоящем визите Григория матери, и та с радостью приехала в гости к дочери. Встреча через полвека после расставания получилась очень эмоциональной: слёзы радости, воспоминания, разговоры и бесконечные объятия.
- Вот уж не чаяла увидеть вас когда-нибудь ещё, - призналась Евдокия. - Жаль матушка твоя не смогла приехать!
- Зато со мной приехали моя супруга Эмилия, - ответил мужчина, обняв за плечи стоявшую рядом миниатюрную женщину, - и дочь Берта. Они никогда не были в России, но очень хотели побывать на своей исторической родине.
- Что же, добро пожаловать! - сказал Василий и пригласил гостей в дом.
Взрослым было о чём поговорить. Герхард, он же Григорий, поделился своими детскими воспоминаниями, когда они всей семьёй оказались на чужбине, рассказал, как нелегко им пришлось, прежде чем их быт наладился. Евдокия с интересом слушала своего сильно повзрослевшего воспитанника. Казалось, всё было совсем недавно, но, на самом деле, с тех пор много воды утекло. Марфа, названная в честь матери гостя, не уставала благодарить его за великодушие и доброту, проявленные в войну, благодаря которым её муж вернулся из плена живым и почти невредимым. Эмилии и Василию тоже было о чём поговорить. Она привезла фотографии отца и рассказала, что лишь перед смертью он признался в том, что когда-то оставил в Советском Союзе невесту.
- Он любил маму, - сказала она, - но муки совести, видимо, терзали его, если он заговорил о Вас на смертном одре, - обратилась она к Анне Васильевне. - О том, что у него здесь родился сын, он так и не узнал. Но, видимо, судьбой была уготована моя встреча с Герхардом, который рассказал мне о Васе.
- Получается, мы с Бертой двоюродные сёстры? - спросила Тоня.
- Получается так, - подтвердил отец.
- А кстати, как поживает Катенька? - поинтересовалась Евдокия у гостя. - Когда вы уезжали, ей было не более трёх лет.
- Я не видел её на ферме, когда был в плену, - припомнил Василий.
- Она к тому времени уже жила во Франции, - пояснил Григорий. - Катя хорошо танцевала. Родители отдали её в специальную школу. Она с коллективом много гастролировала по Европе. Будучи в одной из таких поездок, она познакомилась с режиссёром театра, в котором они выступали. Видимо, это была любовь с первого взгляда. Поль несколько раз приезжал к нам на ферму и вскоре попросил у родителей Катиной руки. Незадолго до войны она переехала к мужу в Версаль, где и живёт по сей день.
- А дети у них есть? - поинтересовалась Дуня.
- Да, сын Даниэль. Он родился сразу после войны. Кстати, он, как и его мать, тоже танцор, но дальше решил пойти по стопам отца - учится на режиссёра.
Разговоры продолжались до глубокой ночи. Никому не хотелось расходиться. Наконец, взяв с Василия и Марфы обещание приехать к ним в гости по вызову, Григорий начал прощаться.
Через несколько месяцев Василию, Марфе и Антонине пришло приглашение в ГДР, в Лейпциг.
Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год. Москва.
Тоня прыгала от радости. Она уже мысленно гуляла по улицам Лейпцига и наслаждалась красотами Германской Демократической Республики. Но Василий понимал, что эта поездка вряд ли состоится из-за его "тёмного" прошлого, и оказался прав. После тщательных проверок ему было отказано в выезде.
Антонина, узнав об этом, сильно расстроилась. Грустная, она шла по улице, когда ей встретился старый знакомый. Майкл был, как всегда, при параде: клетчатый пиджак, галстук-селёдка, узкие штаны и остроносые туфли, начищенные до блеску. Увидев Тоню, он воскликнул:
- Какие люди в Голливуде! А что с настроением?
Девушка была настолько подавлена, что не сдержала слёз.
- Что за жлоб тебя обидел? Предлагаю надринькаться и забыться!
- Нет, спасибо, - привыкшая к жаргону своего знакомого ответила она.
- Тогда кинем брэк по Броду, и ты мне всё расскажешь!
Тоня уже хотела отказаться и уйти, но вдруг вспомнила, что Майкл не раз хвастался, что бывал заграницей. Она решила напрямую спросить его, как ему это удавалось.
- Дорогая герла! - пафосно обратился он к ней. - Ты забыла, кто мой фазер?
Отец Майкла был каким-то начальником и имел непосредственное отношение к поездкам советских граждан заграницу. Антонина решила попытать удачу и рассказала своему знакомому об отказе её отцу в выезде в ГДР.
- Не знаю, смогу ли я чем-то быть полезен в этой ситуации, - заговорил молодой человек "нормальным" языком, - но попробую навести справки.
Ответ не заставил себя долго ждать. Вердикт был однозначен. Но по просьбе сына отец Майкла нашёл выход из ситуации. Он подсказал обратиться Василию в Издательство, где он работал уже несколько лет. Там шёл отбор среди писателей и переводчиков для поездки в Европейские страны с целью лучшего ознакомления с мировой художественной литературой. Зарекомендовав себя ценным специалистом, он мог получить согласие на выезд в составе группы учёных. После долгих раздумий Василий решился попросить главного редактора включить его в список кандидатов и вскоре получил положительный ответ.