Тысяча девятьсот семнадцатый год. Март. Город Екатеринбург Пермской губернии. Поместье графа Воронцова.
- Дуня! - в который раз звала свою служанку графиня Марфа Андреевна. - Куда ты опять запропастилась? Дождёшься ты у меня! Отправлю тебя назад к матери.
В комнату вбежала запыхавшаяся от быстрого бега девушка лет восемнадцати. Увидев разгневанную госпожу, она затараторила:
- Барыня! Я на ярмонке была. Там такое говорят! Такое!
Дуняша прикладывала руки к щекам и сильно качала головой.
- Ну, что там опять тебе наговорили? - смягчив тон, спросила Марфа Андреевна.
Все новости она узнавала от своей служанки, которая была хоть и не грамотная, но шустрая и общительная. Прохаживаясь на ярмарке по рядам, она всё слышала, всё видела, всё подмечала; а что было непонятно, - уточняла. Каждую неделю она приносила барыне массу новостей. Этот раз не стал исключением. Но девушка была явно взволнована сильнее обычного. Кое-как отдышавшись, Дуня приглушённым голосом запричитала:
- Народ волнуется. Люди говорят, царя, нашего батюшку свергли! Нет больше его!
Последние слова она договорила чуть ли не шёпотом.
- Опять твои бабские сплетни? - разгневалась графиня. - Суёшь свой нос, куда не следует! А потом, не разобравшись, чепуху несёшь!
- Не чепуха это, барыня! - возразила Дуняша. - Сходите сами и послушайте!
- Ишь, девка! Ещё указывать мне будешь, что делать! Да за такие слова тебя на каторгу сослать мало!
- Что Вы, сударыня такое говорите? - забеспокоилась служанка. - Как я смею Вам указывать? Но коль Вы мне не верите, может, другим поверите!? А я говорю правду! Вот Вам истинный крест!
При этих словах девушка быстро перекрестилась.
- Уйди с глаз моих! - выругалась Марфа Андреевна.
Дуня кивнула в знак послушания и скрылась за дверью. Она привыкла к такому обращению и знала, что через минуту госпожа "остынет" и снова её позовёт. Так и случилось. Несколько минут тишины вскоре прервались голосом графини.
- Ну, и куда ты ушла, чертовка? Долго я ещё буду тебя ждать? Или я весь день проведу в постели?
Утренний туалет ежедневно занимал уйму времени. Госпожа успевала и побеседовать с Дуняшей, и посмеяться над её умозаключениями, и побранить. Несмотря на строгий нрав Марфы Андреевны, она всё же была добрым и чутким человеком, поэтому многое спускала с рук своей служанке. Дуня тоже любила сударыню и порой делилась с ней самым сокровенным. Она попала в господский дом ещё ребёнком. Сначала "спасала" сударыню от одиночества, так как ей было скучно в доме мужа, пока тот управлялся с хозяйством и навещал соседей; а когда подросла, графиня обязала её присматривать за своими детьми. У Дуни был в этом большой опыт: она перенянчила всех своих младших братьев и сестёр, пока мать трудилась вместе с отцом в поле. Марфа Андреевна объезжала угодья, когда увидела хрупкую большеглазую улыбчивую девочку, которая, несмотря на свой весьма юный возраст, лихо управлялась с хозяйством в доме. Будучи на тот момент бездетной, сударыня забрала Дуняшу к себе.
- Вам - одним ртом меньше, а мне - веселее, - сказала она родителям, провожавшим дочь.
С тех пор Дуняша так и прижилась в барском доме. Её кормили, одевали, не обижали. Она платила господам своей преданностью и любовью. Между Марфой Андреевной и Дуней была небольшая разница в возрасте, которая с годами становилась всё менее заметной. За время пребывания в доме господ родилось двое детей: Гриша и Катенька. Они с младенчества привязались к служанке, которая пела им песни, рассказывала сказки или увлекательные истории, подслушанные где-нибудь, играла с ними в догонялки - одним словом, всюду сопровождала их. Однако по утрам, пока дети были заняты обучением, Дуня проводила время с графиней. Опасаясь снова разозлить госпожу, она молча принялась укладывать ей волосы в причёску.
- И что ты молчишь, словно воды в рот набрала?
- Не хочу гневить Вас, матушка.
- Рассказывай, что там ещё говорят! - попросила она.
Дуня, будто только этого и ждала, тут же принялась пересказывать ярмарочные новости.
- Говорят, в Петрограде опять была забастовка. Толпа людей с оружием в руках ворвалась к царю-батюшке. Даже жандармерия не смогла их остановить! А кто-то из полицейских присоединился к этой толпе. Одним словом, нет больше у нас царя!
- Что ты, дурёха, такое говоришь? - возмутилась Марфа Андреевна. - Это же надо такое придумать? Нет царя! А кто же тогда есть? Кто править будет страной?
Дуня с усилием вспоминала, что слышала на ярмарке. Вдруг она стукнула себя по лбу и ответила заговорческим тоном:
- Не знаю! Говорят, какое-то Временное правительство.
- Тсс, - приложив указательный палец к губам, попросила графиня. - Ты эти свои глупости брось! Не бывать такому никогда! Надо же такое выдумать?
На этом разговор графини со служанкой закончился. Однако слухи не умолкали. Всё громче и громче люди перешёптывались о том, что самодержавие свергнуто, а к власти пришло Временное правительство. Когда доподлинно стало известно, что царь Николай второй отрёкся от престола, многие дворянские семьи стали поговаривать о переезде за границу.
Марфа Андреевна очень беспокоилась за себя и своих детей, но её муж Василий Григорьевич успокаивал:
- Не торопись, душенька! Всё образуется! Не может так продолжаться вечно. Нужно просто переждать, и всё станет, как прежде.
Но в конце лета поползли новые слухи: по решению Временного правительства царя Николая второго с семьёй и свитой сослали в Тобольск, а в октябре свершилась ещё одна революция, которая окончательно установила власть Советов.
- Что же это происходит, Василий Григорьевич? - вопрошала супруга. - Как же жить дальше будем?
- Не знаю, душа моя, - отвечал он. - Авось, всё наладится!
Тысяча девятьсот восемнадцатый год. Апрель. Город Екатеринбург Пермской губернии. Поместье графа Воронцова.
Дуня ранним утром ворвалась в комнату барыни с широко раскрытыми глазами. Не дожидаясь, когда графиня обрушит на неё свой гнев, девушка затараторила:
- Сударыня! Матушка! Царя привезли!
Не понимая спросонья, о чём говорит служанка, Марфа Андреевна вскочила с постели со словами:
- Куда привезли? Кто?
- К нам, - пояснила Дуня, - в Екатеринбург. Говорят он с семьёй поселился в доме Ипатьева.
Накинув на себя халат, графиня выбежала из комнаты, такого прежде никогда не бывало. Растрёпанная, в домашнем халате она не позволяла себе расхаживать по дому. Но сейчас был особый случай. Постучав в кабинет мужа, она, не дожидаясь разрешения, вошла. Василий Григорьевич сидел за столом напряжённый с озабоченным видом. Заметив испуг в глазах супруги, он проговорил:
- И ты уже знаешь?
- Василий Григорьевич! - слёзно обратилась к нему Марфа Андреевна. - Васенька! Давайте уедем от греха подальше!
- Куда же мы уедем, душенька? - растерянно спросил он. - Здесь у нас всё: земли, дом, хозяйство.
- Куда все едут? Давайте и мы уедем туда!
- Надобно всё обдумать, Марфа Андреевна, - строго ответил граф и вернулся к своим бумажным делам.