Сария с неприкрытой неприязнью посмотрела на живот снохи. Альфия непроизвольно прикрыла его руками.
- Мама, что?
- Ничего, зашевелился и че? Все они шевелятся. Чему радуешься? У меня двое первых и неделю не жили.
Не ложилась никогда Сария днем отдыхать. Некогда было. А сегодня пошла и легла, невестка есть, приготовит ужин. Хорошо в чулане, прохладно, сеном пахнет, душицей, сохнущей над топчаном. Слышно, как петух сзывает свой гарем найдя какое-то зерно, чириканье воробьев слыхать.
Только на сердце у Сарии муторно. Зачем Бибинур-апа приходила? Зачем всю жизнь старается показать, что она старшая и ее слово самое правильное. Пусть даже есть грех на Альфии, это не ее вина, сирота, кто хочешь обидит. Это Сария может понять и принять.
Зачем она про ребенка сказала? Застряла теперь эта мысль в голове, не выковыряешь ее. О, Аллах, пусть подольше не беременеет сноха, чтобы ни у кого и мысли не было, что Альфия в чем-то грешна. Если что, позор ляжет не только на ее голову, а и на голову ее сына. Он и так судьбой обиженный.
Провалялась часа полтора, вроде головная боль отпустила, и сердце ровнее стало биться. Может еще ничего, может все это сплетни? Может зря она на девку думает. Своими глазами видела следы ее невинности. А зачем она так сильно добивалась, чтобы Сария увидела это? Может она не такая простая, какой хочет казаться?
Альфия на кухне чистила картошку. Обернувшись к свекрови улыбнулась
- Полегчало, мама? Это ты, наверно, возле печи угорела.
- Наверно. Альфия, ты, кажется, даже не огорчилась на слова Бибинур-апа? Улыбаешься опять.
- Это про Салиха? Нет, не огорчилась. Халим сказал, нам нет дела, что люди болтают. Мы знаем про то, что между нами и как, этого достаточно.
Расстроилась из-за Насимэ. Она такая умненькая, столько книг перечитала. Ей учиться надо, если не хочет идти в десятый класс, хоть в техникум в нашем городе поступила бы. Там общежитие дают. Ты, наверно, не против была, если бы она иногда к нам приходила.
- Нет, не была бы против, родственники, это хорошо. Пусть сестренки тебе родные только по отцу, но все равно своя кровь.
- Я ведь, мама, тоже хорошо училась, меня учителя всегда хвалили. Очень хотела уехать в город, выучиться на бухгалтера, мачеха не отпустила. Я не посмела спорить, да и сестренок жалко было оставлять. Но я не жалею, что так случилось. Зато у меня есть семья, мать, муж.
Мама, можно сегодня я сама лапшу сделаю? Бульон у меня уже варится, картошку почистила.
- Ладно, сделай сама. Я пойду в баню, там еще должна быть теплая вода, чулки свои постираю, да так кое-что.
- Так, мам, сложи в узел в предбаннике белье-то. В субботу буду стирать и выстираю заодно
- Нет уж, не будет невестка мои подштанники стирать. Не дело это. Верхнюю одежу, постель и полотенца стирай, свое нижнее я выстираю сама.
Халим наслаждался жизнью. Придя с работы, они ужинали вместе с матерью и уходили вдвоем в огород. Халим садился на широкую лавку около бани, клал больную ногу на ящик и делал вид, что читает книгу или журнал. Сам в это время любовался женой.
Альфия немного поправилась, походка ее стала плавнее, осторожнее, в глазах появилась какая-то загадочность. Халим знал, что это такое, Альфия носит его сына. Его, Халима, сына. Великое чудо, Женщина! Она одна способна дать жизнь другому человеку.
Скорее бы прошло время и наступил бы месяц март. Альфия сказала, если все хорошо, то в середине марта у них появится ребенок. Конечно, ему хочется, чтобы родился сын, Альфия хочет девочку. Он и не спорит, ей ведь носить этого ребенка, ей рожать. Дочка тоже хорошо, пусть только родится здоровенькая.
Сария тоже видит изменения в невестке, думает, гладкая стала Альфия, спокойно живет, сладко ест, вот и поправилась. Замечает она и их переглядывания, перешептывания, их желание остаться вдвоем, словно у них есть от нее секреты.
Лето промелькнуло, как будто и не наступало. Альфия рыхлила, окучивала, поливала, ягоды собирала. Сария варила варенье, солила, мариновала. Вздохнули свободнее, когда сняли последние яблоки с яблонь и, уложив в ящики с соломой, опустили в погреб.
Осенний вечер, дождь колотится в стекла окон. Дома тепло, натоплено. Сидя в своей половине за вязанием, Сария прислушивается к тому, что происходит в половине молодых. Слышно, как Халим пересказывает Альфие какую-то историю, иногда они замолкают на время, иногда смеются неизвестно над чем.
Обидно Сарии, раньше осенние вечера они вдвоем с сыном коротали. Она, как и сейчас, вязала или штопала, Халим читал вслух какой-нибудь журнал или книгу. Сария любила слушать сказки. Сын специально для нее брал их в библиотеке.
Сейчас у него нет времени для матери, он развлекает молодую жену. Вырастила сына, да получается не для себя, для какой-то чужой девки. Раньше придет Халим с работы, наговорится не может, будто век не видались. Теперь: «Мама, мы пришли» и нырк в свою половину.
Меньше стало забот по дому, больше свободного времени и потихоньку пошли раздоры. В этот раз Халим отдал матери только половину зарплаты, Альфия тоже не все отдала. Сария пересчитала деньги
- Халим, тут только половина, я ведь знаю твой оклад
- Да, мама, половина. Я отложил на зимнее пальто для Альфии.
- Зачем тебе откладывать, пусть все деньги лежат в сундуке. Надо будет, попросишь, я никогда против не была, чтобы ты покупал одежду для своей жены. Пусть будет хорошо одета. Она выходит из наших ворот. Никто не скажет, Альфия, падчерица Разии идет. Скажу, идет Альфия, невестка Сарии.
- Мама! Видишь ли, я уже взрослый, семейный человек. У меня могут быть свои желания. Мне неудобно каждый раз просить у тебя деньги. Разве дело, мне приходится спрашивать разрешения, чтобы купить билеты в кино.
- Понятно, под чью гармонику песни поешь. Раньше тебе все нравилось. Деньги все были в одном месте. Неправильно это, каждому иметь свой кошелек. Да, Альфия?
- Не знаю, мама, как Халим скажет. Я тоже немного потратила без спроса, чулки купила и духи. Совсем маленький флакончик.
- Зачем замужней женщине духи? Кого хочешь приманить сладким запахом? Я в жизни не румянилась и не душилась, как-то прожила. Чтобы это было в последний раз. Слышала? Поняла?
Альфия покраснела до слез. Не столько ей нужны духи, а сколько иметь этот маленький флакончик из синего стекла, чтобы держать его в руках, любоваться им. Хотела было по привычке сказать: «Хорошо, мама!», но Халим не дал.
- Мама, это чересчур! Альфия и так слушается тебя во всем. Неужели она не имеет права хотя бы на маленькую радость? Неужели моя жена должна просить разрешения у тебя или у меня, чтобы купить себе пару чулок?
- А как иначе? Думаешь, если бы я не считала деньги, не копила рублик к рублику, мы жили так, как сейчас? Пока от Альфии только одни расходы, она столько не заработала, сколько ты на нее потратил.
- Альфия, моя жена, я должен ее содержать. Она может вообще не работать, если не захочет.
- Может мне тоже можно не работать? Я твоя мать, я тебя родила, вырастила, ты обязан меня прокормить.
- Ладно, мать, не работай. Прокормлю и тебя.
- Спасибо! Сделал одолжение. Пока еще ноги носят, буду работать. С ноября выйду на целую ставку няни в ясли, уже договорилась. Пусть твоя Альфия сама готовит, я вам не прислуга.
- Мама, что ты такое говоришь? Теперь будем делить работу по дому? Альфия что ли прислуга? Она баню топит, она полы моет, стирает, гладит, во дворе она подметает. Ладно, пусть она и готовит. Приготовит, когда успеет.
- Вот как? Альфия твоя заработалась. Замуж выходят не только мужа в постели ублажать, но и служить свекрови. Я всю жизнь все сама на себе тянула, пора и мне отдохнуть.
- Хорошо, мама, отдыхай! Пойдем, Альфия, ты сегодня устала, товар разбирала, ты тоже когда-то должна отдыхать.
- Идите, и деньги свои заберите! Пусть твоя жена теперь командует домом, раз она одна все тут делает.
- Ладно, мама, деньги заберем. Пошли Альфия.
Так и легли спать без ужина. Сария не спала, изо всех сил стараясь понять, о чем говорят молодые. Слов не расслышать, только ясно, Альфия плачет, а Халим ее успокаивает.
Одумалась Сария. Не надо было про прислугу говорить и про то, что на Альфию расходов много. Пусть это правда, но и правда то, что женщина при муже и не должна зарабатывать.
Альфия, как обычно, встала первой, поставила самовар, умылась, яйца сварила, чай заварила. Встала у окна, глядя, как ветер раскачивает ветку яблони, стараясь сорвать с нее последние ржавые листья. Надо будить мужа и свекровь. После вчерашних ее слов, Альфия не смеет посмотреть Сарии в глаза. Будто не свекровь ее обидела, а она наговорила ей гадостей.
Надо будить, а она стоит и стоит, тупо глядя в окно. Халим проснулся сам, пришел на кухню, обнял жену сзади, положив обе ладони ей на живот.
- Как спал наш маленький? Еще не пинается?
Сария застыла в проходе, услыхав
- Рано еще. Врач сказала, первый ребенок должен пошевелиться в четыре с половиной месяца, или даже позже
Сария вступила на кухню
- Ты беременна, а я думаю, ты поправилась на хороших харчах. Тебя не тошнит, у тебя нет прихотей? У тебя же нет никаких признаков.
- Как нет, есть, смотри!
Альфия обтянула живот фартуком. На самом деле живот был, но небольшой. Сария выдохнула, беременность маленькая.
- И когда тебе рожать?
- Думаю, в середине марта.
В голове Сарии защелкали костяшки счетов
- Получается, ты понесла с самого первого дня?
- Получается, что так. Ты чего, мама, побледнела? Ты не рада? Халим говорил, что ты хочешь внуков.
- Хотела, но не так скоро. Могли бы хоть с полгода подождать.
Халим сел на стул, перегородив негнущейся ногой кухню напополам.
- Мать, скажи мне, что с тобой случилось. Еще позавчера мы мирно пили чай. Началось с денег. Давай раз и навсегда договоримся. Я, как и раньше, буду отдавать тебе всю зарплату. То, что заработает Альфия, мы оставляем себе. Командуй домом, как командовала.
Считаешь, что тебе рано иметь внуков? Зато мне совсем не рано иметь детей. Мам, если так пойдет дальше, я уведу свою жену из этого дома. Думаю, Владимир Петрович пойдет мне навстречу. Есть у него в бараках пару квартир.
- Халим, с тобой что случилось? Ты всегда был послушным сыном. Ты мне поперек слова не говорил, ты не отходил от меня, наговориться со мной не мог. Теперь за вечер десяток слов скажешь, а то и того меньше. Вырастила тебя и не нужна стала.
- Ты мне нужна, мама! Только у тебя свое место, у жены свое место. Ты должна понять, я не только твой сын, но и муж Альфии. Ну, что ты скажешь, идти мне к Владимиру Петровичу или нет?
- Пусть будет по-вашему, отдавайте одну зарплату, растяну как-нибудь. И не надо из дома уходить, нечего людей смешить и врагов радовать. Будем жить, как жили.
Вроде нормально жили, не ругались. Работы зимой немного, так что Альфия и готовить успевала. Встанет ранехонько, плиту затопит, сварит бульон, вечером остается только заправить. Разносолов не готовила, но горячая еда на ужин всегда была.
Альфие очень хотелось, чтобы свекровь разделяла с ней счастье ожидания рождения ребенка. Когда дите пошевелилось, она первой сказала об этом Сарии
- Мама, у меня сегодня под утро ребенок пошевелился, так мягко, так нежно. Наверно, девочка будет.
Сария с неприкрытой неприязнью посмотрела на живот снохи. Альфия непроизвольно прикрыла его руками.
- Мама, что?
- Ничего, зашевелился и че? Все они шевелятся. Чему радуешься? У меня двое первых и неделю не жили.
Альфия отвернулась, оделась и вышла во двор. Ходила кругами по двору, ступая по стылой земле, вытирая ладонями слезы
- Не бойся, доченька, она не про тебя сказала, это она про своих детей. Не бойся, она не пожелала тебе зла. Она просто старая стала, наверно, у нее что-нибудь болит, вот она и злится на всех.
Равиля вошла во двор Сарии, остановилась
- Альфия, ты чего это, молишься что ли? А чего ревешь?
- Просто, тяжело на душе, Равиля-апа. Я думала, мама радоваться будет, когда узнает, что мы с Халимом ждем ребенка. Сегодня мой ребенок пошевелился, я поделилась с ней радостью.
Альфия уже плакала, не сдерживая себя. Все лицо ее дрожало, губы тряслись. Равиля обняла ее
- Перестань, перестань плакать. Ты вредишь своему ребенку, слышишь меня, Альфия? Зачем плачешь, что она тебе сказала?
- Сказала, что радоваться нечему, ее первые дети мало жили.
- Вот ты подумай, столько лет подруги, из одной чашки едим, не знала, что она такой злыдней может быть. Я давно замечаю, неладно между вами. Только понять не могу, что случилось, так хорошо начинали жить! Как мать с дочерью разговаривали. Все, холодно, пойдем в дом!
- Я еще немного побуду, пусть лицо обдует. Не хочу, чтобы Халим видел мои слезы.
- Долго не стой, простудишься, я пойду в дом, легко оделась.
В комнате сумерки, из половины молодых на пол падает полоска света. Равиля вошла, щелкнула выключателем
- Ты чего это, подруга сидишь без света?
- Не знай чего-то, сижу. Ты Альфию на улице не видела? Интересно, куда она пошла?
- Никуда не пошла, во дворе стоит, слезы утирает. Смотрю я на тебя, Сария, и диву даюсь. Невестка тебе попалась золотая. Через слово у нее «Мама». Слова грубого от нее не услышишь. Чистоплотная, аккуратная, а как Халима твоего любит!
- Любит ли, или притворяется? Некуда было деваться, вцепилась в него и держится, потому что и сейчас ей некуда идти.
- Ты, Сария, по себе не суди. Тебе некуда было деваться, обратно домой тебя бы не взяли. Сейчас другие времена. У Альфии работа есть, если разведется, ей, как одинокой матери, квартиру Государство даст.
Только из-за того, что ты не веришь в ее любовь, изводишь невестку?
- Кто ее изводит? Она сама кого хочешь со свету сживет. Ты не знаешь, как при ней изменился Халим. Все потому, что она его учит, она его настраивает. А он и рад слушать, она его ребенка носит, видишь ли. Путные бабы с ходу не попадаются. Могла бы подождать хоть полгода.
- Это ты должна была своего сына предупредить. Мол, сыночек, ты с женой живи, но я не хочу, чтобы дети были. Мои третий год живут, родить не получается. Каждый месяц ругань. Сноха моего сына обвиняет, мужик он никакой, не способен ей ребенка сделать. А в этот раз прямо в глаза мне сказала, что не может забеременеть, потому что я колдую. Поняла, какие бывают снохи?
- Зачем терпишь, дом твой, гони ее в три шеи.
- Не могу, сын ее любит. Вмешаюсь, разведу, а он запьет и загуляет. Может она забеременеет и успокоится. Молюсь об этом каждодневно.
Продолжение Глава 9