Дарья проводила детей в школу, и подумала, что надо до Нюрки сходить. Раз просила, чтобы пришла, надо уважить. Нельзя беременным отказывать в просьбах. Она сказала Марфе, что быстро обернется. Дел то много у нее, гулять некогда.
Дарья уж собралась уходить, как Прошка ухватился за подол ее юбки, потянул на себя.
- Чё дитятко? Чё тибе?
Мальчик смотрел на нее снизу вверх своим необыкновенно ясным взглядом, который всегда приводил мать в трепет.
- А я? - Спросил Прошка.
- Чё ты?
- Пойду.
Тут Дарья поняла, что он просится вместе с ней.
- Ну пойдем, пойдем дитятко.
Они вышли за ворота и зашагали вдоль деревни. Дарья старалась идти помедленнее, чтобы Прошка успевал за ней. Но постоянно забывала себя сдерживать и переходила на свой обычный шаг. Тогда Прошка вприпрыжку догонял ее и цеплялся за юбку, чтобы не отставать.
- Да што ето я. Несусь, как нахлестанная. Дите не поспевает за мной. - ругала сама себя Дарья. Останавливала себя и шла потише. Она шла и думала, что хорошо , что Прошенька напросился с ней. У Нюрки парнишки его годки почитай, поиграет хоть с ними. А то как затворник живет, все дома да дома. А сейчас, когда он говорить учится, надо, чтобы побольше со сверстниками своими разговаривал.
Нюрка увидела Дарью, обрадовалась.
- Гли ко, не забыл Романко видно, сказал чтобы пришла.
- Аха, седни только утром, когда в школу пошел, опомнился. А ты чё придти то велела, так али по делу.
- Да так, давно уж не видела тибя. Я сичас к матери то редко хожу. То бы и к тибе зашла. Да у матери не провернуться. Все большие. Один только в зыбке качается. Захарке и то пятнадцатый годок идет. А Варька совсем невеста.
- Вижу я иё кажный день. Не увидишь как замуж выйдет. Девка то работящая, деловая.
- И слава то у нее не то, что у миня была. Тятеньку то никто типерь пьяницей да лодырем не называет. Мамка ей и приданое собирает.
Прошка сперва дичился ребятишек. Встал у матери меж колен и поглядывал на Васятку с Евсейкой. А те сидели на полу и тоже не решались подойти к нему. Дарья подтолкнула мальчика.
- Иди, Прошенька, поиграй, не бойся.
Мальчик нерешительно сделал парочку шагов, потом еще и еще, сел рядышком. Братья играли разноцветными камушками, пытались что то строить из них, переговаривались меж собой. Младший сильно картавил, не выговаривал букву “р”, точно так же, как и у Прошки, многие его слова были непонятны. Дарья даже отметила, что Прошенька то ее чище говорит и буквы все выговаривает.
Дарья рассказала, как ходили они с матерью в церковь на освящение, про нового батюшку.
- А я то тоже было пошла, а как зашла, народищу то там не протолкнуться. Со всех деревень пришли видно. Постояла сзади да и ушла.
Женщины еще посплетничали немного о деревенских новостях. Дарья уж уходить собралась. Время то как быстро пролетело. Вон и Прошенька разыгрался с мальчишками. Смех его, как колокольчик, сердце радует.
- Я, чай не седни, так завтра опростаюся. Сичас с тобой калякаю, а спину то всю разламывает. Время ведь уже.
- А Никифор то где?
- На гумне работает. Придет, чай скоро исти. С утра как ушел, так и не бывал.
Дарья потихоньку спросила про свекровь. Нюрка только рукой махнула, сказала, что и громко можно говорить. Совсем бабушка глухая стала. Ничего не слышит. Лежит на печи, Болит у нее, не болит, ничего не скажет. Все терпит. Подкосила совсем ее смерть мужа. Видно сильно переживает. Уж и время прошло, а она все оклематься не может.
На обратном пути домой Дарью окликнула Настасья. Она сидела на завалинке своего дома и лузгала семечки прямо из шляпки подсолнуха.
- Посиди хоть со мной, - подозвала она Дарью.
Хоть Дарье и некогда было рассиживаться, но любопытство заставило ее подойти и присесть на завалинку. Настасья была женой Мартына, который пропадал в городе, а потом вдруг заявился домой.
Настасья разломила подсолнух и протянула Прошке.
- На ко погрызи.
Дарья даже удивилась. Подсолнухи они никогда не сажали. А тут гляди, даже семечки есть. Правда семечки были мелкие, да пустые. Не успевали они созреть в холодном краю. Да и все соки, и без того у тощей земли, вытягивали.
- Вы чё, их сеете? - Спросила с удивлением Дарья.
- Да нет, это парнишки ради забавы посадили. Фролка откуда то горсть семян принес. Вот и повтыкали их на усаде. Цветут баско, а толку то нету. Вон, семечки то почитай все пустые.
- А чё, Мартына то у тибя не видно вовсе. Чё делает то?
- Ох Дарья, Лучше бы и не приезжал. Ничё не делает, только нас всех учит. Фролка вон, как зверек стал, все грозится, что из дому уйдет. Он ведь уж хозяином сибя считал. Худо бедно жили как-то. А сичас Мартын все указывает, и то не так и ето не етак. Одна ругань в избе стоит. Маленькие то не больно чего понимают, да и те уж огрызаться начали. Вот и седни с утра собачатся. Ушла из избы, штобы не слышать. А ведь картошка ишо не вырыта. Наверно наш усад один и остался.
Настасья с утра с маленькими ребятишками, ничего не говоря, ушла на усад, картошку рыть. День то вон какой хороший. Она накапывала, мальчишки собирали за ней, копались в земле. Мартын с Фролом остались дома. Отец как всегда завел, что не так картошку посадили, Надо борозды поперек было делать, а они сделали по вдоль, из за этого после дождя вся вода по бороздам стекала в овраг, а не оставалась в земле.
Не дождавшись мужиков, Настасья зашла в избу.
- Чё вы лаетесь то. Покуда погода, так идите да копайте. Ужо как дожди пойдут, в огород то не влезешь, ноги в глине завязнут.
Но никто ее даже не услышал. Два мужика, один совсем молодой, другой старше делили власть в семье и ни тот, ни другой не хотел уступать. Плюнула Настасья и ушла, чтобы не злиться еще пуще. Села на завалинку с подсолнухом. Хоть с кем то ей хотелось выговориться и на ее счастье Дарья мимо проходила. Вот и излила Настасья свою душу.
- Вот, Дарья, горе то какое у миня. И не знай, чё дальше будет. Я уж, грешница, думаю, уж и вправду лучше бы пример там, в городу то. Сколь мы жили без нево и выжили. А типерь не знай чё и будет. И ведь Фролка, на отца глядючи, дома сидит, ничё не делает. Раньше то все на поденщину ходил, то к одним, то к другим, кто позовет. А типерь всем отказывает.
У Настасьи потекли слезы из глаз, она вытерла их рукавом рубахи. Дарье самой захотелось зареветь вместе с несчастной женщиной. Так жалко стало ее. И сказать чего она не знала. Что тут скажешь. Чужая семья. Со стороны не влезешь, не покомандуешь. Два мужика сели на бабу и ноги свесили. А она тащи их на себе. Так мало того, что оба на бабских плечах едут, так еще и власть в семье делят, кто из них большак.
- Тут я тебе не советчица, - проговорила Дарья. - Чё сказать и не знаю. Не дай Бог до такого дожить. Мартын то поумнее должен быть, хоть бы он образумился.
Дольше сидеть Дарья не стала. И так уж хотела быстренько сходить, да вот не получилось. Ох уж эти бабские языки, где-нибудь да зацепятся. А время то уж за полдень перевалило. Школяры, чай, домой пришли. Она подхватилась и быстро зашагала домой. Бедный Прошка бегом едва поспевал за ней. Потом закричал.
- Стой! Мама стой.
Дарья моментально остановилась. В первый раз Прошенька сказал сразу три слова. Она взяла сына за ручку, сбавила шаг. Да и дом то уж вот, рядышком. Куда бежать то ей.
Из школы пришла еще только Нюрашка. Она ползала по полу вместе с зайцем в своем красном сарафане. Увидев это, Дарья руками всплеснула.
- Нюрка, сарафан от весь замараешь. Ты ево только в школу надевай. Дома то старые одежины носи. А то тибе сарафаоев не напасешься.
Девочка тут же поднялась, отряхнулась, переоделась. А потом начала рассказывать, что было в школе.
Ей очень понравилась молоденькая учительница.
- Мама, она как барыня ходит. И волосы у ние чудно сделаны на голове. И говорит не по нашенски вроде, а все понятно.
Только вот как зовут учительницу Нюрашка не запомнила. Ей еще никогда не приходилось называть людей по имени и отчеству. Имя то она запомнила, а вот как дальше говорить, позабыла. Даже чуть не расплакалась от огорчения.
- Ничё, завтра запомнишь. Не переживай. Типерь кажный день ходить будешь.
Вскоре и Романко заявился. Он посмеялся над Нюрашкой, когда та сказала, что не помнит, как учительницу зовут.
- Ты чё. Василиса Николаевна, а моего учителя зовут Василий Николаевич. Они брат и сестра, как мы с тобой. А тятенька у них наш новый батюшка, отец Николай.
Романко тараторил без устали. Когда пришел отец с гумна, он начал все повторять сначала. Чувствовалось, что мальчишка был рад началу учебы.
Вечером под окошком раздался голос Павлинки. Романко выглянул и помахал ей рукой, чтобы заходила.
- Ну чё? Чё тибе учительница баяла? - первым делом спросил Роман подружку.
- Она спросила, чё ето я только в первом классе. Ну я рассказала ей, што миня сперва не пускали в школу. И што ты миня буквам учил. Я почитала все буквы. Она дала такой же букварь, как у тибя. Я все прочитала, чё она велела и буквы в тетради написала, как она говорила. Сказала, што не знает, чё со мной делать, што с батюшкой поговорит.
- Вот, я ведь говорил, што тибя может сразу во второй класс возьмут. - Обрадовался Романко. Не зря же он занимался с Павкой два года.
Они еще посидели, поделились впечатлениями. И Нюрашка, и Павка решили, что в школе хорошо, что они будут учиться. А Роману и говорить об этом не надо было. Все знали, как он мечтал об учебе.
Вечером, когда уж легли спать, Дарья рассказала Ивану про Мартына, о том, что у них в семье творится. Иван вздохнул, сказал, что так и думал, что ничего хорошего от его приезда не будет. Только взбаламутил всех. Вот и Фролка теперь не рыба, не мясо. А больше всего Настасью жалко. Ей одной теперь приходится всех на себе тащить. Картошку выкопает, да пойдет по деревням кусочки собирать. Есть то ведь нечего у них. Разве вот что зерна немного с аренды за землю возьмут. Так такой семье надолго ли хватит.
А потом Дарья заговорила о том, что ее тоже давно уж мучило. Что они с зайцем делать будут. За лето он вырос, привык с рук кормиться. Ночами скачет как лошадь, спать не дает. Утром сколько раз Дарья через него запиналась. Ночь то скачет, а утром спит, где ему вздумается. Она в теми встанет, да запнется.
Иван задумался. По делу то бы на мясо его пустить. Да разве можно так сделать. Ребятишки то вон, разве что верхом на нем не катаются. И держать нет никакого смысла. Люди вон и так дивятся, когда заходят в избу.
- А чё если на базар его увезти, да продать там. А на деньги гостинцев накупить. На Покров поеду на ярманку, да и увезу.
- Вот хорошо бы было. А то завели сибе заботу. Я ведь думала, поживет немного, да и убежит. А он, гли ко, прижился.
- Скажу завтра. Пускай думают, каких гостинцев им привезти взамен. Ладно, давай спать. Ночь ведь на дворе.
А за окошком и вправду уже была ночь. Узкий серп молодого месяца висел над деревней. А вокруг него звездочки, большие и чуть видимые. Эко вызвездило. Видно завтра с утра заморозок будет.