Батум… Собственно, все в жизни Булгакова началось с Батума и все закончилось Батумом. Фатум – Батум.
Итак, 1921 год. Из Владикавказа Булгаков через Баку и Тифлис попадает в Батум. Этот приморский город в начале 20-х годов был «окном из России», последней надеждой: «Корабли плывут в Константинополь, / Поезда уходят на Москву…»
Пожалуй, окончательное решение стать писателем Булгаков принял в Батуме. Это было главным решением его жизни, которому не противоречил возможный отъезд за границу. Писать он мог в более комфортных условиях и там.
Уехать из Батума было очень легко, это был последний и единственный шанс переправиться в Константинополь.Булгаков несколько раз договаривался с капитанами маленьких суденышек. Однако он осознанно выбрал другой путь. Отчего? Хотелось бы предположить, что он не мыслил себя без России.
Батум 21-го года для Булгакова – это непереносимо тяжелый период в его жизни: полная нищета, неопределенность будущего. Почему именно в Батуме произошла судьбоносная для Булгакова встреча? Встреча, которая была предопределена свыше и в дальнейшем не только дала название главному роману в его жизни, но и определила одно из главных направлений его тайных мыслей, создала почву для напряженной внутренней деятельности, скрытой ото всех.
Вспомним Михаила Булгакова тех дней. Человека тончайшей конституции, чувствовавшего глубоко и страстно, с почти патологически развитым чувством собственного достоинства. При этом он ходит в лохмотьях, с мешком за плечами и пытается продать на рынке керосинку. Возможно, он и направлялся на этот злополучный рынок, когда увидел идущую ему навстречу женщину невероятной, скульптурной красоты, в платье, похожем на античную тогу. Она шла в сопровождении двух холеных высокого ранга военных, на лицах которых было написано: «Мы новые хозяева жизни». Они и были новыми хозяевами. Один из них был ее мужем – комиссаром-инспектором Наркомата путей сообщения, совершавшим инспекционную поездку по Закавказью. Второй мужчина был ее деверь, соратник Ленина, упомянутый им в одной из статей, как выдающийся революционер.
Едва взглянув на незнакомку, Булгаков понял, что она из другой, прошлой жизни, и непостижимым образом почувствовал женщину, предназначенную именно ему. Намного позже, через долгие десять лет, Булгаков узнает ее имя – Маргарита Петровна Архангельская, по мужу – Смирнова.
Такие встречи, на счастье или на погибель, посылаются единожды. Порожает удивительное сходство семейных биографий Михаила Афанасьевича и Маргариты Петровны.
Мало того, что они были людьми одного круга. Оба были из семей священнослужителей во многих поколениях. Даже родовые фамилии: его по матери Покровская, а ее с одной стороны – Введенская, с другой – Архангельская имели церковное происхождение. Невероятно похож был у обоих домашний уклад. Семьи были многочисленные: у родителей Маргариты одиннадцать детей, у родителей Булгакова – девять. Отец Маргариты Петровны преподавал русский и литературу в Ржевской гимназии, а отец Булгакова – греческий в Духовной академии. Оба отца владели несколькими языками. В обеих семьях царило дружеское, душевное настроение.
Похожие лица, манеру одеваться, причесываться он видел в своем доме, в своей семье еще в те незамутненные года.
Оба деда Булгакова были священниками, оба родом из Орловской губернии. В одной семье было девять детей, в другой – десять.
Бабушка со стороны матери Анфиса Ивановна, дед Иван Авраамович Булгаков, бабушка Олимпиада Ферапонтовна – это со стороны отца.
А у Маргариты Петровны – дед Иван Афиногенович Архангельский, священник. Чем-то родным, русским веет от этих старинных имен.
У Булгакова и Маргариты Петровны по обеим линиям (материнской и отцовской) священники были в нескольких поколениях. Да что уж говорить, и по фамилиям выходило – «колокольные дворяне».
Отец писателя Афанасий Иванович Булгаков учился в Киевской духовной академии, затем преподавал греческий язык в Новочеркасском духовном училище.
В семье Маргариты Петровны все было очень похоже.
Отец Петр Иванович Архангельский окончил семинарию, затем Духовную академию. Пытался он закончить еще и Историко-филологический факультет Московского университета, но, получив должность преподавателя словесности (русского языка) и литературы в Вифанской семинарии (Вифания – в трех километрах от Сергиева Посада), бросил учебу в Университете, где он, по сути, получал второе высшее образование. Кстати из Москвы во время учебы он писал письма домой только на латыни. Писал он их отцу Ивану Афиногеновичу, священнику села Городище, Клинского уезда.
В дальнейшем Афанасий Иванович Булгаков – уже доцент Киевской духовной академии, преподавал еще и в Институте благородных девиц.
А Петр Иванович Архангельский после переезда в Москву получил приход в Китай-городе, неподалеку от Кремля. Безусловно, он, как священник с высшим и еще одним незаконченным высшим образованием, мог рассчитывать на очень хорошее и престижное мест. Однако педагогическую работу он не бросил: стал преподавателем женской классической гимназии Л.Ф. Ржевской, где собственно и училась Маргарита Петровна.
Он подготовил учебник русского языка, получивший весьма хорошие отзывы, но издать его до 1917 года не сумел, а потом уже было поздно. Учебник стал никому не нужен.
Такая зеркальность биографий предков поражает.
Однако дело шло пока только о внешних схожестях жизненного пути.
Продолжение следует…
