«Невозможно пережить падение с самолёта. Но случаи были» (цитата из сериала «Столик в углу»).
Мы с мамой жили в стандартной пятиэтажке-«муравейнике», наполненном жильцами с разными судьбами. Например, в крайнем подъезде — семья Евстеевых: дядя Вася, тётя Лариса и их дети. Сына звали Сергей, а дочку — Наташа. С ним всё было в порядке — симпатичный, крепкий парень. Закончил техникум, отслужил в армии и устроился на завод.
А вот Наташа... Ей было шестнадцать — возраст бутона и ожидания счастья. До ошеломления красивая девочка. И... инвалид. По квартире передвигалась на ходунках — ноги её еле держали. Руки рабочие. Тётя Лариса винила акушерку, принимавшую роды. В медкарте было указано: ДЦП. Что могли, мать с отцом делали для неё, подчиняясь назначениям врачей.
Но девочка оставалась инвалидом. Вне дома средством передвижения служила инвалидная коляска. Когда подошёл школьный возраст, Наташа попала не в обычную школу, а в специализированный интернат. Дома проводила каникулы и выходные. Посчитав десятилетку излишней, после восьмого класса родители забрали дочку домой. Они уже перестрадали, смирились и приняли, что путь в обычную жизнь для Наташи закрыт.
Таков пролог истории, с названием которой я затруднилась. В ней много печального. Она как небо со свинцовыми тучами, через которые пробился слабый солнечный лучик. И всё же... И всё же история эта не стала безысходной трагедией окончательно. А что да как — читайте, пожалуйста.
В семье Наташу все очень любили, но относились по-разному. Отец — как к малому ребёнку: конфетки с зарплаты, мягкая игрушка по случаю. «Туся, Тусёныш», — так он её называл. Мать обращалась к дочке «Наталья» и не слишком миндальничала. Учила готовить, гладить бельё, посильно наводить порядок. И не стеснялась напомнить, что дочь — инвалид.
Не в качестве упрёка, а «во спасение», чтоб меньше страдала и приняла. По мнению матери, Наташе незачем было с причёской мудрить — довольно косы. Хоть дома, хоть на прогулке — любая одежда сойдёт. Да хоть и её старенькая кофтёнка! Правда, и сама тётя Лариса в этих делах была очень проста — по парикмахерским не ходила и что значит «модно одетая женщина» ответить бы затруднилась.
Но был ещё старший брат — Сергей. До армии ещё сам «пацан», он не знал, как к сестре подступиться, да и дома Наташа бывала нечасто. А вот в двадцать два, отслужив и открыв трудовой стаж, уже кое-что зная про девчонок, про жизнь, Серёжа озаботился положением младшей сестрицы. Сказал матери и отцу — открыто, при Наталье:
«Какие игрушки! Какая кофтёнка с заплатками на локтях! Наташке скоро семнадцать, красавица невозможная, а один плюшевые пылесборники дарит, другая записала в чухонки! Трёшка, а своей комнаты не имеет, гардероб не обновляется — старьё донашивает девчонка. Если ко мне приятель заглянет, ты, мам, тут же шикаешь на неё, чтоб ни слышна и ни видна была. Пора принять, что малышка выросла и соответственно к ней относиться».
Отец зачесал затылок — признак растерянности, а мать всплеснула руками:
«Но ведь Наталья — инвалид! Прости за правду, дочь, но не будет у тебя ни семьи, ни детей. И зачем душу бередить нарядами, знакомствами всякими? Насчёт комнат — а какую отдать? Нашу спальню или твою комнатушку, Серёжа? Но к тебе кто-то приходит, а нам уединения хочется. У Наташи есть где спать, почитать под светом торшера. Кухня, туалет — всё рядом. Уж если на то пошло, есть у меня ситчик весёлый — пошью ей платьишко и новую кофту шерстяную куплю...»
Но под нажимом Сергея начались перемены. Родители «вдруг» в зале за шкафом проснулись, а для Наташи устроили девичью комнату. Правило появилось: не входить без стука, как и к Серёже. Именно он сопроводил сестру в парикмахерскую. Ей сделали чёлку и волосы «лесенкой», обстригли до плеч. Вместо платьев были куплены брюки для разной погоды, а к ним рубашки, свитерок, футболки.
Из Москвы на заказ привезли удобную обувь. Духи, косметичка (не особо востребованная), сумочка — все эти девичьи штучки очень Наташу порадовали. Достав себе магнитофон, брат подарил проигрыватель и пластинки сестре. А ещё без стесненья представил своим приятелям, и она нередко разбавляла мужскую компанию в Серёжиной комнате.
Приятелей было трое. Двое признались Сергею, что у них слёзы к горлу подкатывали, когда первое время с Наташей общались — такая красивая и инвалид! А третий — Илья — промолчал. Но рядом присаживался, касался руки, ловил взгляд и... пригласил на прогулку. Естественно, в инвалидной коляске.
В первый раз Сергей присутствовать пожелал, а потом другу доверился, не обращая внимания на возмущение матери. Тётя Лариса считала, что Илья с её дочкой играет. В лучшем случае — жалость и любопытство. В худшем — насмешничает или на дурную победу рассчитывает. А Илья вдруг перестал приходить.
Брат мрачно сестре объяснил: «Дело не в тебе. Он просто уехал».
Наташа очень печалилась, но между ней и парнем была только дружба, и на такие «расставания» уж ей точно следовало реагировать взмахом руки. Она, скорее, смирилась. За всеми событиями незаметно наступил день совершеннолетия девушки. Тётя Лариса хотела родню пригласить, но Сергей сказал:
«Хватит нас. Что за радость девчонке с кучей тёток и дядек сидеть?»
Ему было трудно возражать — наравне с отцом стал. И вот накрыли стол — с шампанским, тортом «Паутинка». Наташа волосы накрутила и губы подкрасила. Только сели, раздался звонок. Сергей пошёл открывать без всякого удивления и вернулся... вместе с Ильёй. Похудевший, стрижка под ноль. Тётя Лариса и дядя Вася сразу насторожились.
А глаза именинницы вспыхнули радостью. Илья протянул ей букет цветов.
«С днём рождения, Наталочка. Извини, что исчез, — обстоятельства сильнее меня оказались. Мог придти ещё месяц назад, но решил именно в праздник».
«Ну-ка, расскажи нам про свои обстоятельства!» — потребовала мать именинницы.
Гость посмотрел на Сергея, и тот распорядился: «Сегодня поздравляем Наташу. О себе Илья нам расскажет, но не теперь. Одно скажу, чтоб успокоить, — он не после отсидки вернулся».
С того вечера Илья стал приходить часто и совсем не к приятелю, а к Наташе. Мать себе места не находила, подслушивая под дверью: музыка, дочкин смех, мужское «бу-бу». Уже даже муж сердился: «Что ты, как надзирательница, Лариса? Ну приятно ей с ним — и пусть поболтают!»
«Ага, «поболтают»! Дуралей ты, Вася. Не может здоровому парню инвалидка понравиться, хоть и красавица. Растормошит душу девчонке, а потом она жить не захочет. Вон у Петровны дочь наглоталась таблеток из-за несчастной любви — еле спасли. Ты этого хочешь?» — злилась жена.
Но мимо неё Илья и Наташа уходили гулять. Он сначала выносил коляску, а потом её — на руках. И, никого не стесняясь, вёз через двор, а куда — тревожный вопрос. Точно не в скверик поблизости. Ну сколько прошло после появленья Ильи? Месяца три. И уже о чём-то важном пожелал говорить с семьёй Наташи, попросив всех присутствовать.
Сергей был спокоен — понятно, что тему знал. А тётя Лариса и дядя Вася валерьяночки выпили. Илья в костюме пришёл, с двумя букетами цветов. Стол был накрыт к чаю, но все ждали слов. Понимая, Илья заговорил с явным волнением.
«Лариса Ивановна, Василий Петрович, Сергей. Мы с Наташей любим друг друга. Я сделал предложение, и она согласилась. Прошу нас поддержать. Буду честен — мои родители против. Я уже не в цехе работаю, прежней зарплаты нет. Платить за съёмное жильё не смогу. Не мой выбор — стать дежурным диспетчером в ЖЭКе. Обстоятельства».
«Какие ещё обстоятельства, перейти на бабью работу?! Что за туман ты тут напустил, Илья?» — загремел Василий Петрович.
Парень молчал, стушевавшись, и слово взял брат Наташи.
«Год назад медосмотр выявил у Ильи онкологию. По его просьбе я ничего не сказал сестре. Он лечился в городском отделении и в областном. Врачи добились ремиссии...»
«Спасибо, Сергей. Дальше я сам», — прервал Илья и продолжил: «Ремиссия — не излечение. Предстоит наблюдаться, выполнять назначения. Физический труд стал не для меня. Врачи пообещали пять терпимых лет. Далее не заглядываю. Вашу дочь полюбил, как только увидел. Узнав про болезнь, попрощался с ней навсегда, а получив время, решил подарить себе счастье стать Наташиным мужем. Согласие она дала не вслепую — я не скрыл, что вместе мы будем не вечно».
Повисла тяжёлая тишина. Наташа плотнее прижалась к плечу Ильи. В её прекрасных глазах стояли упрямые слёзы. Лариса Ивановна заявила категорично:
«Моё слово — нет! Ни к чему такие нам потрясения — свадьба, а может, через год — похороны. И вообще, наша дочь не для брака. Не беда, а, как ты, Илья, говоришь, обстоятельства. Вот и твои родители — разумные люди. Они тебя поддержат, помогут. Какая женитьба — лечись, занимайся собой, а к нам больше не приходит».
Василий Петрович кивнул, поддерживая жену. Но тут подал голос Сергей.
«Наташа не вещь, чтоб её судьбой вот так распоряжаться. Женитесь, ребята. Вас я поддержу. Есть знакомый, у него бабка в частном доме живёт и сдаёт комнату квартирантам. Недорого. Мне по силам оплачивать».
Свадьбу не затевали. Расписались в будний день с единственным свидетелем — братом невесты. Ничьи родители не пришли. Молодожёны заселились у бабки, Сергеем подсказанной. Растрогавшись и проникнувшись необычностью случая, она подружилась с Наташей. Фрукты и овощи из её сада, свежие яйца из-под несушек — всё это предлагалось супругам.
О том, как живёт дочь, родители узнавали от сына, и тётя Лариса плакалась во дворе:
«Вот чем ей плохо с нами жилось? Сама инвалид, муж такой же, хоть и ходит пока. А как сляжет, под себя станет ходить? Оно, конечно, здоровая девка за него не пойдёт, вот и выбрал Наталью. А она по дому-то еле ходит — колясочница!»
Брак Наташи казался столь печален в своей перспективе, что соседи боялись его обсуждать. Только на совет решались: «Ты бы их поддержала, Лариса!» Она его приняла, когда дочь, забеременев, попала практически на постоянное сохранение. Наташа и Илья страстно желали ребёнка. Он хотел искорку жизни после себя оставить, она — не оставаться одна.
На учёт Наталью приняли неохотно, собрав консилиум из нескольких гинекологов и заведующей ЖК. Взяли подписку, что предупреждена о разных последствиях. И почти не выпускали из больницы. Вот тогда-то мать к ней забегала, а вскоре уговорила зятя переехать к себе, огорчив квартирную хозяйку. Наталью раньше срока прокесарили — её организм, тело не справлялись.
Недоношенная девочка оказалась совершенно здоровой и получила имя Надежда. Её выходили, как и мамочку, без особых проблем. Наташу встречали брат и родители — Илья проходил в дневном стационаре химию и вынужденно ждал жену дома. Дочку выписали попозже — за ней пришли папа и дядя. Все работали. Одной справляться с ребёнком у Наташи не получалось, и семейный совет постановил, что быть с ней — Илье.
Не помню, имел ли он инвалидность по своему заболеванию или можно было оформить декрет по уходу за маленькой, или просто уволился, но, перестав ходить на работу, отцовству себя посвятил. Трёхкомнатная квартира была тесновата для такого семейства, и даже тётя Лариса иногда пеняла сыну, что никак невесту себе не найдёт, но Сергей отмахивался: «Я ветреный, мама. Не умею надолго влюбляться».
А мне почему-то казалось, что Серёжа не может оставить сестру без своей помощи и пригляда. Родителей Ильи не интересовала внучка — другие внуки имелись. Но сына не раз звали вернуться к себе, считая женитьбу тяжёлым бременем для него. Мол, надо ехать в Москву и там консультироваться, а не пелёнки на пару с Наташей трясти.
Илья прожил чуть меньше срока, обещанного врачами. Враз слёг и не поднялся. После похорон, кажется, в одну ночь необыкновенная красота Наташи сошла на нет. Как говорила тётя Лариса: «В ней одна инвалидность осталась». Но Надя, резвушка, копия своего отца, бегала, щебетала, шалила и была лучиком, разгоняющим свинцовые тучи. Наташа жила не впустую.
И не обузой близким — руки здоровые, а ноги потихоньку подтягивала одну к другой, передвигаясь в квартирном пространстве. Сергей женился, когда племянница в школу пошла. Теперь только в гости заглядывал — работа, жена родила. Но в девяностые, сумев добиться некоторой состоятельности, оградил мать, сестру и племянницу от нужды. Его отец не дожил.
А в 2000-м мои родители продали квартиру и обосновались в посёлке. Через годы, встретив на городском, колхозном рынке знакомую - из нашей прежней пятиэтажки, мама узнала, что тётю Ларису возраст призвал на погост. Сергей давно переехал в собственный дом, взяв молодую жену (всё-таки, ветреный оказался), а Наташа с семьёй дочки живёт по известному адресу.
от автора: О чём эта история? О том, что надо жить, любить и не сдаваться. Да, не у всех есть такой брат, как Серёжа, но и коляска, слава богу, не всякому выпадает. Не в каждую инвалидку влюбляются, но и не каждая встречает жениха «на исходе». Всё относительно и познаётся в сравнении.
Следует уважать свою жизнь и себя в ней, а не ныть и роптать. Жизнь сурова, но и хороша, уже тем, что снова наступило утро и светит солнце. Тем более — Весна постучалась в окно. Дожили и ещё поживём.
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина
