Костя влетел в дом тайфуном.
- Быстро одевайся! Едем в полицию! Настю нашли!
Секундная пауза, и… Телефоны всех троих буквально взорвались от звонков и сообщений. Звонили друзья, звонили знакомые, знакомые знакомых, незнакомые – Дарье показалось, что весь город обрушил на них волну негодования, возмущения, сочувствия и гаденького любопытства.
Это потом, в участке, выяснилась гадкая правда:
Пожилой мужчина оставил коляску с ребенком у магазина, зашел в универмаг и вышел через некоторое время, «забыв» коляску на улице. Молодые мамаши, увидев, что малышка одна, моментально проявили бдительность: такое время, собаку никто не оставит у супермаркета, если даже просто мелочь какую-то на кассе приобрести надо, а тут… Это как? Это что?
Неравнодушные женщины бегали по магазину, подключили охрану, работников, сообщали о брошенном ребенке по громкоговорителю – никого! Через некоторое время подъехала ДПС.
Состояние ребенка удовлетворительное. Девочка здоровенькая и крепкая. Кто-то узнал коляску Беловых, кто-то видел деда Митю, кто-то указал полицейским адрес и телефон – в один миг неповоротливая с виду машина закрутила маховик, и через считанные секунды о Беловых не знали только слепо-глухо-немые.
Не важно. Не важно. Не важно. Пусть ругают, пусть любопытничают, пусть обсуждают! Настя была живой и здоровой. Ксения сбивчиво рассказывала, в чем дело. Объясняла, что Дима приходился родным дедушкой Насте, что до этого ничего такого… Это же нормально – отдавать дедушке ребенка, правда?
Правда?
- Ну, конечно, правда! – поддакивал следак Ксении, внимательно ощупывавший лицо девушки острым и недобрым взглядом, - ничего такого. Но вы несете ответственность, девушка! Это – человеческая жизнь! – и пошло, и поехало…
Он – страж закона, ему позволено, профессия такая – подозревать всех и каждого. Ксения, бедняга, покорно кивала и не вникала в речь стража – Настю нужно покормить, уложить спать и самой прикорнуть рядом, вцепившись в кроватку. И, упав в дрему, вновь встрепенуться от тяжкого сна, увидеть личико ребенка, понять, что все хорошо, и опять уснуть, чтобы вновь увидеть жуткий сон, в котором Настя пропадает, ускользает куда-то…
- Легко отделались, - Дарья читала это в каждом взгляде, брошенном на членов ее маленькой семьи.
Костя составлял заявление о похищении. Потом, передумав, переписывал его – «Об угрозе жизни и здоровью». Сбившись, снова пересказывал о визите человека, шантажировавшего Ксению. Дарья дополняла показания сына.
- Это коллектор был. Вы же знаете «их» методы: запугать, унизить, растоптать. Долги? Дедушкины. Дедушки Мити долги! Он игроман, как выяснилось.
НЕ грубить! Не реагировать на вопросы, типа «А вы что, не знали об этом?» Не знала. В разводе. Давно. Знала, что дедушка – подлец. Да, извините. Да, личное дело. Не знала, что он хуже – тварь. Прошу прощения. Да, к делу не относится…
***
Коллекторов решили не дожидаться. Костик ерепенился, рвался «на разговор», обзванивал друзей. С великим трудом удалось его угомонить. Это не кино. Геройствовать не стоит. Коллекторские агентства – не прилизанные инспекторы. Это бандиты, наконец-то нашедшие применение своей силе и талантам. Этих мелких лавчонок по выдаче кредитов – пруд пруди. Государство снимает жирные сливки с налогов, развязав руки сволочам самого подлого пошиба.
- Ребята, поживете у меня. Спокойнее всем будет, - распорядилась Дарья и тут же подхватила Настю на руки.
Ребята не особо сопротивлялись. Костик был просто раздавлен. Вот тебе подарочек от мамы. Самому надо было жить! Са-мо-му! Винить мать – низко! Он – мужчина! Он должен думать, что делать дальше. Хотя бы узнать, сколько долгов унаследовал от достопочтимого папаши. А потом решать, как быть со всем этим!
Дарья не находила себе места. Вот, получи и распишись, идиотка! Добренькая, да? Независимая? Альтруистка? Ничего от мужа тебе не надо? А если так, зачем вообще связалась с ним? Помогла сыну?
Сваты категорически настояли: держать свою дочку подальше от чумы. Дочке и внучке спокойнее в родном доме, без свекровок и мужа. И милого дедушки Мити.
- Ужас какой, слов не нахожу, - лепетала Галина, - как же так, Дашенька?
Егор, сват, помалкивал, насупив брови. Осуждал, наверное: почему это их ненаглядная принцессочка таким варнакам досталась. Позорище! Срам!
От тюрьмы, да от сумы не зарекайся. Дарья тысячу раз хотела им повторить мудрую пословицу, чтобы не сдвигали бровки-то, не пыжились особо, не шарахались от Дарьи и Кости, как от прокаженных. Но слова застряли где-то в горле, не было сил их произнести. Чувство страха, тревоги за будущее, паника, толкавшая на шальные мысли: что бы такого продать? Где найти деньги? Сколько денег?
До визита «гостей» оставалось пять дней.
Выяснилось, что квартира, доставшаяся Дмитрию, была продана за долги еще в прошлом году. Выяснилось, что у него десятки долгов в микрофинансовых организациях. Название такое смешное: микрофинансы. Ага. Долги только миллионные. Под двести процентов. И проценты крутятся, крутятся, крутятся ежедневно, ежеминутно, наматывая на счетчик все больше и больше.
Где же ты болтался все это время, господин Белов, благодетель ты наш? Где же у тебя припрятана норка? – Дарья напряженно думала. Хотелось бы послушать историю главного героя. В глаза взглянуть. Да и вообще – чтобы оградить детей от беды, необходимо найти бывшего муженька. Чтобы продавал или разменивал свою трешку к чертям собачьим! И пусть валит лесом! А лучше – в тюрьму.
Дарья вдруг споткнулась о страшную мысль: а лучше бы сдох! Как бы не звучало это чудовищно – издох и исчез с лица земли.
Сама дура. Столько проблем создала. И из-за чего? Стоп. Не нервничать. Долги папаши с сына никто взымать не имеет права. Никак. Даже бандиты. Пусть хоть как запугивают, пусть даже на стенку лезут. Пока он не вступит в наследство после папиной печальной кончины. Пусть живет скотина, подстраховался. Такие долго не умирают. Что ж, дети – молодые, наживут себе. С дитем, с ипотекой… С потерянными расходами за ремонт…
И все-таки, где же загорал дедушка Митя после того, как сбагрил квартирку кредиторам, а? Не болтался же он по улицам? Не спал на скамеечке… У друзей? У подружки?
Даша прошлась по комнате. Напрягла память.
Помнится, когда-то очень, очень давно покойная свекровь хвасталась своей дачей. Говорила, что прекрасная у нее дача, да к тому же, бесплатная. Говорила, что умеет жить: сдружилась с одной парой по лестничной площадке. А у них дача была. Оттуда свекрови привозили чудные яблоки, зелень и хрен. Больше ничего хозяева не сажали – интеллигенция.
А потом они укатили в Израиль. А дача осталась. Документами и продажей заниматься паре было некогда. Вручили ключи: пользуйтесь, дорогая наша соседка. Свекровь и пользовалась: такое счастье на голову упало! Приехав по нужному адресу, она немного расстроилась: думала, что у врачей ДАЧА! А там – дачка… Небольшой домик-скворечник, крошечный яблоневый сад, заросшие по брови цветочные клумбы и крапива вместо огорода.
Она, женщина боевая, быстренько все в порядок привела. А потом, когда сыночек Дашку притащил, свекровь эту сикалявку мигом в оборот взяла: три пота с невестки сошло на тех грядках. Вокруг – ни души. Планировалось тут раньше садоводство, да так и затухло – люди лепились ближе к городу, в старых садах. Свекровь чувствовала себя королевной. Забыла, наверное, оформить свою дачу, потому и не втюхал наследничек ее кому пошустрее. А и кому, собственно, нужна она?
Там и тосковал Димушка, бедовал лето. А на зиму к сыну попросился. Натворил дел и смылся снова. Весна, тепло, переживет. А потом… Потом видно будет. Прохвост. Забыл, что Даша все про него знает. Все ведает. И если бандиты не найдут теплое местечко, то она – точно найдет.
Даша еле-еле отсидела положенные рабочие часы. Она действительно их отсиживала: ничего в голову не приходило, но коллеги, знающие ситуацию, не донимали. Да и начальница отпустила домой пораньше. Даже советов никто не давал – зона отчуждения. Хуже только – смерть ребенка.
Дарья сменила городские ботиночки на резиновые сапожки. Весна – грязь. Села на «четверку» и через двадцать минут озиралась на разворотном кольце. Дорожка, ведущая к даче, совсем заросла, но ее очертания все-таки угадывались.
Вокруг напирал молодой лес, прямо Берендеево царство. Все в нем пело, чирикало, голосило, славило весну. Дарья внимательно смотрела под ноги – не наступить бы на какую корягу. Не хватало сломать чего-нибудь. Заброшенное садоводство потерялось среди ветвей и прошлогодней пожухлой травы. Летом, наверное, искать будешь – не найдешь. Однако, еле заметная тропка упрямо вела Дарью в нужном направлении, и вскоре едва уловимо запахло дымком. Где-то топили печку.
Дачка буквально выпрыгнула из кустов. Посеревшая, заросшая, угрюмая – пропал лоск, так старательно наводимый матушкой Димы. И самой бы дачке пропасть, да, видишь, теплилась в ней пока жизнь, хоть и подлая, и лживая, но… дом живет, пока в нем живут. Ему, бедному, выбирать не приходится – хороший хозяин или плохой. Кто есть.
Дарья толкнула дверь, и та жалобно скрипнула. Аккуратная, на летнюю погоду рассчитанная печурка пыхтела и отплевывалась искрами, летевшими от сырых дров. Хозяи-и-н… Даже не соизволил сухих поленьев с осени заготовить – надеялся, что больше сюда не вернется. И печку, и домик этот Дима тоже предал, как и всё, окружавшее его, предавал с лёгкостью и без печали.
Сам лежал на узенькой оттоманке, свернувшись клубочком. Дарья толкнула его брезгливо, с ненавистью:
- Ну, здравствуй, что ли, дедушка Митя!
Тот не реагировал – то ли спал, то ли прикидывался мёртвым.
- Вставай! Трус! От меня-то не прячься, я – не амбал! Эй! Чего такой скромный?
Она толкнула Митю ёще раз, и ёще, но Митя не подавал признаков жизни. Дарья похолодела и прижала ладони к губам. Неужели умер? Тоскливое, жуткое чувство охватило все ее существо – одна, в старой домике, наедине с мертвецом, в предзакатный час… Горло охватил спазм, и она отшатнулась.
Автор рассказа: Анна Лебедева
