Продолжаем наслаждаться известным романом с участием наших любимых артистов-кукол.
Начало романа можно прочитать здесь:
Приятного просмотра и прочтения.
Пока я обдумывала это открытие, на лужайку выбежала девочка в сопровождении няни. Я посмотрела на свою ученицу, которая сначала словно бы меня не заметила.
Она была еще совсем ребенок, лет семи-восьми, худенькая, с бледным маленьким личиком и пышными кудрями, которые доставали ей до пояса.
-С добрым утром, мисс Адель, — сказала миссис Фарфакс. — Подойдите поговорите с мисс, которая будет вас учить и поможет вам стать очень умной.
Девочка подошла.
C'est sa ma gouvernante?/Это моя гувернантка? (фр.) — спросила она у своей няни, указывая на меня. Та ответила:
-Mais oui, certainement/Ну да, конечно (фр.).
-Они иностранки? — в изумлении осведомилась я, услышав французскую речь.
-Няня — иностранка, а Адель родилась на континенте, и, если не ошибаюсь, увезли ее оттуда только полгода назад. Она, когда приехала, ни словечка по-английски не знала, а теперь уже немножко разговаривает, только я ее не понимаю: она столько французского добавляет. Но вас-то, конечно, это не затруднит.
К счастью, у меня было то преимущество, что французскому языку я училась у француженки: я всегда старалась разговаривать с мадам Пьеро как можно чаще, (...)
Едва поняв, что я ее гувернантка, она подошла, протянула мне руку, а я, когда повела ее завтракать, сказала ей несколько фраз по-французски.
Сначала она отвечала коротко, но, когда мы сели за стол, она минут десять не спускала с меня больших карих глаз, а потом начала весело болтать.
A! — воскликнула она по-французски.- Вы говорите на моем языке не хуже, чем мистер Рочестер. И я могу разговаривать с вами, как с ним. И Софи тоже. Она будет рада, а то тут ее никто не понимает. Мадам Фэрфакс знает только английский. Софи — моя няня, она приехала со мной на очень большом корабле с дымящей трубой — как она дымила! — и мне было нехорошо, и Софи тоже, и мистеру Рочестеру. (...) И, мадемуазель… как вас зовут?
-Эйр. Джейн Эйр.
— Айр? Ба! Я этого не выговорю. Ну, так наш корабль остановился утром, когда еще светло не было, в большом городе — огромном городе с очень темными домами — он все в копоти. Он совсем не похож на красивый чистый го род, откуда я приехала. И мистер Рочестер перенес меня на руках по доске на землю, а Софи шла за нами, и мы все сели в карету, и она привезла нас в красивый большой дом — больше, чем этот, и красивее! и он назывался «гостиница». (...)
— И вы ее понимаете, когда она так тараторит? спросила миссис Фэрфакс.
Понимала я ее прекрасно, потому что привыкла к быстрой речи мадам Пьеро.
— Мне бы хотелось, — продолжала старушка, чтобы вы порасспрашивали ее о родителях. Помнит ли она их?
Адель, — спросила я, — с кем ты жила в красивом чистом городе, про который говорила?
-Очень давно я жила с maman, только она улетела к Пресвятой Деве. Маmаn учила меня танцевать, петь и читать стихи. Очень много господ и дам приезжали к maman, и я танцевала перед ними или сидела у них на коленях и пела. Мне это нравилось. Хотите послушать, как я пою?
Она уже доела завтрак, а потому я разрешила ей показать свои таланты. Соскочив со стула, она села ко мне на колени, потом чинно сложила ручки, встряхнула кудрями и, возведя глаза к потолку, запела арию из какой-то оперы.
Это были жалобы покинутой героини, которая, оплакав вероломную измену возлюбленного, призывает на помощь свою гордость, приказывает прислужницам облачить ее в самый пышный наряд, надеть на нее лучшие ее драгоценности и решает встретиться с обманщиком вечером на балу и веселостью доказать ему, сколь мало его измена ее удручила.
Странная тема для малютки певицы! Видимо, слушатели находили особый смак в том, как шепелявый детский голосок щебечет о любви и ревности. Что свидетельствовало об очень дурном вкусе — во всяком случае, так подумала я.
Адель пропела арию достаточно мелодично и с наивностью своего возраста. Закончив, она спрыгнула с моих колен, говоря:
— А теперь, мадемуазель, я прочитаю вам стихи. Встав в позу, она объявила: — «La Ligue des Rats», fable de La Fontaine/«Союз крыс», басня Лафонтена (фр.).
Затем она продекламировала басню с большим выражением, соблюдая паузы, меняя интонацию и сопровождая чтение выразительными жестами. Все это было тоже необычно для ребенка и указывало, что учили ее с большим тщанием.
-Тебя этой басне научила mаmаn? — спросила я Да. и она всегда говорила вот так: — «Qu'avez-vous donc? — lui dit un de ces rats. — Parlez!»/ «Что случилось? — спросила одна из крыс. Говорите!» (фр)
Она заставляла меня поднимать руку вот так, чтобы на вопросе я не забывала повышать тон. А теперь я потанцую для вас?
— Нет, пока достаточно. Но после того, как твоя maman, по твоим словам, улетела к Пресвятой Деве, у кого ты жила?
— У мадам Фредерик и ее мужа. Она обо мне заботилась, но мне она совсем не родная. По-моему, она бедная потому что дом у нее не такой хороший, как у maman. Ho я там недолго жила. Мистер Рочестер спросил меня, хочет ся мне поехать в Англию с ним и жить там у него, и я ответила «да», потому что знала мистера Рочестера давно, а мадам Фредерик совсем мало. И он всегда был очень добрым дарил мне красивые платьица и игрушки. Только, понимаете, он не сдержал своего обещания. Привез меня в Англию. А сам уехал назад, и я его совсем не вижу.
После завтрака мы с Адель удалились в библиотеку — мистер Рочестер отвëл ее для наших занятий.
Продолжение следует…
«Джейн Эйр», Бронте Ш., перевод И. Гуровой
Пока-пока. До новых встреч, а я побежала доделывать бабу Ягу.
