Эта история родилась тогда, когда в нашей стране торговали людьми. Живых людей называли «душами», а чтобы продать их подороже, обучали какому-то ремеслу. За плотника или кузнеца ведь можно было выручить больше, чем за простого крестьянина.
Более смекалистые баре научились обучать своих крепостных всевозможным искусствам: танцам, пению, лицедейству. Тем более, что в конце 18 столетия крепостные театры были в моде, а чтобы не выписывать из-за границы дорогих актеров, можно было обучить детей своих крепостных.
Дешево и сердито!
Так и случилось с дочерью кузнеца Прасковьей. Ее маленькой девочкой отдали на обучение в крепостной театр графов Шереметевых.
А вот такой Прасковья стала спустя много лет, когда из крепостной превратилась в графиню.
Ох, уж эти Шереметевы! Все у них было в жизни по высшему классу!
Борис Петрович Шереметев – любимец Петра I, фельдмаршал, дипломат, получивший из рук царя титул графа. Мечтал на старости лет уйти в монастырь, грехи свои отмаливать, но царь повелел ему жениться на младой вдове Анне Петровне. Та родила супругу пятерых детей, и все они выжили!
Старший сын Петр осиротел рано, а вот связать себя узами брака с дамой сердца не мог.
И помешала в этом роковая любовь его младшей сестры-погодки Натальи. Та влюбилась в своего жениха – фаворита царя-подростка Петра II Ивана Долгорукова.
А царь-то накануне свадьбы в 1730 году умер от оспы, Долгорукие впали в немилость новой императрицы, а Наташа от жениха не отреклась. Взяла и вышла замуж! За это вся родня ее пострадала.
Эту упрямицу вместе с мужем и Долгорукими в Сибирь сослали, а брату здесь пришлось отдуваться.
13 лет Петр Шереметев и девица Варвара Черкасская ждали всемилостивейшего разрешения вступить в брак. А императрица Анна Иоанновна того не желала.
Богатая невеста Варвара Черкасская последовательно отказывала всем женихам. И дождалась своего счастья.
В 32 года она обвенчалась с графом. И стала рождать ему детей. Да вот беда. Умирали дети. До совершеннолетия дожили только две дочери да сын Николай.
Николашу в семье любили, он был красив собой, умен, любил искусство. Да и барином был добрым, крепостных не обижал. Именно ему после возвращения из-за границы показали маленькую девочку – воспитанницу из крепостного театра Пашу. Девочка была худа и бледна, на вид ей было лет 6.
Но Николай Шереметев не знал тогда, что эта девочка станет любовью все его жизни…
Пашенька
Сегодня даже нельзя толком назвать настоящую фамилию Прасковьи. Одни считают, что она была Кузнецовой по профессии отца, другие Горбуновой, так как отец был горбат.
Да и могла ли быть фамилия у крепостной! Зачем таким фамилии! У этих людей есть прозвища – и достаточно.
Потом уже в театре Паше дали красивую фамилию Жемчугова. Так и вошла она в историю, сохранив свое красивое имя "Прасковья Жемчугова".
Шереметевы любили красивые фамилии, поэтому их крепостные актрисы сияли не только своей красотой, но и звонкими именами.
А Паша не была красавицей. Современники так отзывались о ее внешности:
«Ни античной, ни классической, ни художественно правильной красоты в ней... не было, напротив, с этой точки зрения лоб нашли бы малым, глаза не достаточно обрисованы ясными линиями и не велики, а по краям несколько растянуты по-восточному, в волосах нет роскоши, скулы выдаются слишком заметно, колорит лица то нежно-слабый, то смугловатый и запаленный. Но... выражается здесь душа».
Пашенька была необыкновенно талантлива. Она поражала современников каким-то необыкновенным психологизмом исполнения ролей. Переживала вместе со своими героинями всех их чувства, заражая этим зрителей. Кроме того, она обладала уникальным голосом.
Поэтому даже сама Екатерина II, услышав ее на сцене, была поражена обаянием и способностями маленькой актрисы. По преданию она подарила Прасковье Жемчуговой алмазный перстень со своей руки.
Но при всем этом Прасковья оставалась дочерью крепостного кузнеца. Живым товаром, который баре в любой момент могли дорого продать.
Недопустимый брак
Прасковья любила выступать на сцене, при этом она старалась держаться подальше от интриг, которые были не редкостью даже в крепостном театре. Молоденькие актрисы старалась обратить на себя внимание молодого барина Николая Петровича. Стремились понравиться, потому что даже мимолетная интрижка могла закончиться для них удачно. Расположение барина давало необыкновенные привилегии.
А Прасковья была скромна и тиха. И именно на нее обратил свое внимание молодой граф Шереметев. Он любил музыку, любил слушать, как Прасковья поет, любил играть с ней на клавесине в четыре руки.
И несмотря на разницу в возрасте в 17 лет, от все души полюбил эту маленькую певунью.
Позже он рассказывал о первом впечатлении от ее оперного выступления:
«Если бы ангел сошел с небес, если гром и молния ударили разом, я был бы менее поражен».
И можно было бы жить не тужить. Сколько у бар было крепостных любовниц. Целые гаремы. И штат актрис, который доходил почти до сотни.
Но душа Паши противилась такому блудному сожительству. Она воспринимала его как грех, и не хотела с этим мириться. И всемогущий Николай Шереметев понимал это. Он любил Прасковью и готов был на ней жениться. Но не мог этого сделать.
Невозможно было в те годы представить брак барина со своей крепостной. Этого не позволил бы отец – старый граф Петр Шереметев, этого не допустила бы императрица Екатерина. А что касается вельможной родни, то графа просто бы признали сумасшедшим. Даже священник за большие деньги отказался бы венчать таких жениха и невесту.
Как писал один из дворян, «крестьянкам в женах быть не годится за низостью своего рода». А тем более «не годилось» жениться на актрисах, которых запрещалось даже хоронить на православном кладбище, а только за его оградой.
Казалось бы, выхода из сложившегося круга противоречий не было.
Трудная борьба за счастье
Единственно, что утешало графа Николая Петровича, что Пашенька находилась рядом с ним. А он отвергал все предложения возможного брака, считая, что никто не может заменить ему родную Прасковью.
В свете недовольно шептались. Поведение Шереметева-младшего выглядело вызывающе, Прасковью называли «крепостной выскочкой».
В 1788 году умер старый граф Петр Борисович, и 37-летний Николай Шереметьев сказочно разбогател: он получил в наследство более 700 тысяч десятин земли, 200 тысяч душ и годовой доход в миллион рублей.
А жениться на аристократке отказывался категорически, чем вызвал на свою голову еще больше сплетен и открытого неприятия.
Да и Прасковье приходилось непросто. Интриговали свои же подруги-актрисы, дворовые барина осуждали ее и сплетничали.
И тогда она стала посвящать себя делам благотворительности, уговорила графа построить несколько храмов, отдавать часть средств на строительство Странноприимного дома и помощь нуждающимся. Эта деятельность помогала влюбленным, давала им надежду на возможное разрешение их двусмысленного положения.
Между тем Николай Шереметев в возрасте 46 лет получил от нового императора Павла I высокую должность при дворе. Он просил царя дать свое согласие на его брак с Жемчуговой, которой в ту пору было уже 29 лет, но и тут получил отказ.
Казалось бы, теперь уже ничего не поможет.
Названая дворянка
И тогда Николай Шереметев решился на подлог. Он купил своей любимой дворянский титул, хотя понимал, что в это мало кто поверит.
Для начала он дал волную Прасковье, ее отцу, матери и братьям. Потом получил документы, согласно которым шляхтич Якуб Ковалевский, оказавшийся в 1667 году в русском плену, и был настоящим предком горбатого кузнеца – отца Прасковьи.
Когда эти формальности были решены, граф буквально бросился к ногам нового императора Александра I и получил его согласия на брак. Также такое согласие дал московский митрополит Платон (Левшин).
Только теперь можно было венчаться. И то тайно. Этот брак состоялся 6 ноября 1801 года.
Ни один вельможный родственник 50-летнего графа и его 33-летней невесты на церковное таинство не пожаловал. Как это было возмутительным, так и осталось: барин женился на своей крепостной, презрев все нормы поведения, женился на женщине, которую вообще можно было при желании продать, а не называть ее именем графини.
Но счастье влюбленных продлилось недолго.
Прасковья к тому моменту страдала от чахотки. Но когда узнала о свой беременности, радовалась ей, считая, что Бог тем самым благословляет их брак.
Беременность и роды окончательно подорвали ее здоровье. И графиня скончалась через три недели после рождения долгожданного сына Дмитрия.
Есть предание, что на смертном одре графиня взяла с мужа слова, что он не наложит на себя руки ради памяти их любви и новорожденного ребенка.
Хоронили ее скромно, пришли актрисы крепостного театра, слуги, муж, пребывая в глубоком горе, не мог прийти на похороны, а вельможные родственники так ее и не признали в Прасковье равную себе.
Более того, графу Николаю Петровичу пришлось позже просить императора признать сына своим законным наследником, так как его родственники были готовы оспорить право сына крепостной «девки» на наследство.
Поддерживало Николая Петровича только данное им обещание. Он занимался сыном и делами благотворительности, отдавая на это немалую часть своего огромного состояния.
Он прожил на земле еще 6 лет, и почувствовав приближение смерти, составил для своего еще маленького сына завещание, в котором так рассказывал о любви к жене:
«Я питал к ней чувствования самые нежные. Долгое время наблюдал я свойства и качества любезного моему сердцу предмета и нашел в нем украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие, постоянство, верность; нашел в ней привязанность ко святой Вере и усерднейшее Богопочитание. Сии качества пленили меня больше, нежели красота ея, ибо они сильнее всех внешних прелестей и чрезвычайно редки. Они заставили меня попрать светское предубеждение в рассуждении знатности рода и избрать ее моею супругою…»
Граф подчеркивал, что не красота внешняя поразила его в Паше, а добродетель ее души. И за этот дар любви он благодарен Богу.
В этом же письме он наставлял сына не искать сокровищ земных, а жить добродетельно:
«В жизни у меня было всё. Слава. Богатство. Роскошь. Ни в чем этом не нашел я упокоения… Во всех твоих намерениях призывай в помощь Бога – без Его воли ты ничего сам собою исполнить не можешь. Помни, что жизнь быстротечна, что весь блеск мира исчезнет, и все живущие в нем переселятся в вечность, не взяв с собой ничего, кроме добрых дел».
Его похоронили в простом гробу, потому что все деньги, которые могли быть потрачены на пышные похороны, он приказал раздать бедным.
Его сын Дмитрий вырос достойным продолжателем дела своих родителей. Всю жизнь он занимался благотворительностью, служил, увлекался музыкой и искусствами.
Именно его сын Сергей Дмитриевич дожил до революции 1917 года и добровольно отдал все свои имения новой власти.
Через год в холодной и голодной Москве, объятой предчувствиями гражданской войны, старый граф скончался со словами:
«Я умираю с глубокой верой в Россию. Она возродится».
Сегодня в многочисленных имениях Шереметевых созданы музеи. Посетители любуются красотой дворцов и парков, приезжают в усадьбу Кусково, а еще слушают историю любви графа Николая Петровича и крепостной актрисы Прасковьи Жемчуговой.
И получается, что потомки рода Шереметевых лишились и титулов, и состояния, и привилегий, а вот о Николае и Прасковье Шереметевых помнят до сих пор.
Все проходит. Любовь остается.
Спасибо, что дочитали! Другие истории рода Шереметевых: