Однако, этот эксперт был лишен научной добросовестности. Он предвзято подошел к «заказу» правительственной и военной клики Франции и дал лживое заключение об исполнении «бордеро» Дрейфусом.
Имя этого эксперта-фальсификатора — Альфонс Бертильон. Остановимся на этой зловещей фигуре эксперта, заключение которого сделало жертвой невиновного Дрейфуса, приговоренного к пожизненной ссылке на Черный остров.
Итак, о знаменитом Альфонсе Бертильоне.
Сперва расскажем о нем словами его почитателя — западногерманского криминалиста — писателя Ю. Торвальда, известного у нас по его работе «100 лет криминалистики».
Альфонс Бертильон был молодым человеком с бледным, худым, печально холодным лицом, замедленными движениями и невыразительным голосом. Он страдал несварением желудка, носовыми кровотечениями, ужасными приступами мигрени и был столь замкнутым человеком, что производил отталкивающее впечатление. Его замкнутость сочеталась с недоверчивостью, сарказмом, злобностью, назойливой педантичностью и полным отсутствием чувства прекрасного.
Когда весной 1879 года одному посетителю префектуры сказали, что Бертильон — сын уважаемого врача, статистика и вице-президента Антропологического общества Парижа доктора Луи Адольфа Бертильона, а также внук естествоиспытателя и математика Ахилла Гайара, тот разразился неудержимым смехом.
И в самом деле, трудно было представить, как могло случиться, что сын и внук таких незаурядных людей был трижды исключен из лучших школ Франции за неуспеваемость и странное поведение, а через несколько недель уволен из банка, куда был взят учеником. Позднее Бертильон безуспешно подвизался в качестве домашнего учителя и только благодаря связям отца получил место писаря в полицейской префектуре.
Рабочее место Бертильона находилось в углу одного из больших залов, в которых громоздились картотеки на уголовников Франции... Здесь, несколько в стороне от других, Бертильон заполнял карточки.
Холодной весной 1879 года он сидел в своем углу и вносил в карточки описания личности преступников. Пост писаря Бертильон занял 15 марта 1879 г.
Спустя четыре месяца стало ясно, продолжает свое повествование Торвальд, что история сделала удачный выбор, посадив именно его в пыльный угол полицейской префектуры Парижа.
Бертильон вырос в доме, где стремление к познанию закономерностей природы было невероятно сильно... Еще ребенком он стоял вместе с отцом и дедом перед «кривыми Кетле», который показывал, что размер человеческого тела имеет определенную закономерность. Отец и дед проверяли утверждение Кетле, что нет на земле двух человек, у которых бы совпадали размеры отдельных частей тела. Это привело впоследствии Бертильона к созданию антропометрической системы уголовной регистрации, позволяющей идентифицировать личность преступника.
Анропометрия, введенная во всех тюрьмах Франции, открыла ее изобретателю, бывшему писарю префектуры Бертильону, путь к должности «директора полицейской службы идентификации», а его метод получил всеобщее признание «бертильонаж».
«Бертильонаж», построенный на измерении определенных частей скелета, — писал Пьер Брюллар, — самое великое и гениальное открытие XIX века в полицейском деле. Благодаря французскому гению скоро не только во Франции, но и во всем мире не будет больше ошибок идентификации, а следовательно, и ошибок юстиции по вине идентификации. Да здравствует бертильонаж! Да здравствует Альфонс Бертильон».
Далее Ю. Торвальд пишет, что к «началу 1889 года слава Бертильона достигла своего апогея. Не хватало лишь какого-либо особого случая, чтобы его имя навсегда осталось в истории Франции».
Автор этих строк не ошибся, добавим мы — имя Бертильона навсегда осталось в истории Франции, да и во всем мире, как имя эксперта-фальсификатора на процессе века — дела Дрейфуса и судебного процесса над мировым классиком литературы — писателем Эмилем Золя. В этих процессах видна и несмываема вся позорная история фальсификации доказательств военной реакционной клики Франции, фальсификация, которая опиралась на авторитет виднейшего ученого-криминалиста — Бертильона, давшего ложное экспертное заключение, положенное в обоснование бесчеловечного приговора над невиновным Дрейфусом. Вот это и был, с нашей точки зрения, тот «особый случай», о котором писал с других позиций западногерманский криминалист Ю. Торвальд, который заканчивает свое патетическое воспевание Бертильона словами: «Настало утро рождения научной криминалистики». Да, скажем мы, прервав неумеренные восторги Ю. Торвальда, утро криминалистики лишь забрезжило, как усилиями того же Бертильона наступили ее зловещие сумерки. Сумерки — ибо ученый Бертильон цинично нарушил вечное требование и принцип науки — быть добросовестным и объективным ученым, а не прислуживать власть имущим и не служить орудием судебной расправы над невиновными.
Гейне говорил, что человек в расцвете сил похож на солнце. Как следует рассмотреть его можно только при восходе или при закате. Бертильон светил своей науке лишь при восходе. Имя Бертильона застилается тенью его зловещей роли по делу Дрейфуса.
Отстаивая свое ложное заключение, Бертильон отнюдь не впадал в добросовестное заблуждение. Нет, он убежденно отстаивал его, заявляя, что, если признать Дрейфуса невиновным, это могло бы привести Францию к революции! Вот какой критерий служил для выводов экспертизы у полицейского Бертильона. И как же далек этот критерий от подлинных задач ученого — судебного эксперта!
Вернемся к процедуре следствия и суда над Дрейфусом, а главное к заключению эксперта Бертильона, столь удачно для устроителей судебного процесса выбранного, после трех отрицательных заключений экспертов, не усмотревших в Дрейфусе автора «бордеро».
19 декабря 1894 г. военный трибунал в Шерш-Миди под председательством полковника Мореля приговорил капитана французского генерального штаба — Альфреда Дрейфуса, «уличенного» в шпионаже в пользу Германии, к пожизненной ссылке на Черный остров (район французской Гвианы).
Этому скоропалительному приговору военного трибунала, как пишет Г. Файкс, предшествовали следующие события: 13 октября Альфонс Бертильон вечером знакомится с материалом экспертизы — «бордеро» и образцом почерка Дрейфуса и сразу же приходит к выводу, что исполнителем «бордеро» является Дрейфус. До этого эпизода, 11 октября утром майор дю Пати де Клям, — следователь по делу Дрейфуса, вызвал его в генштаб и обманным путем получил от Дрейфуса образец его почерка. С этой целью дю Пати де Клям сказал Дрейфусу, что он порезал себе палец и поэтому просит Дрейфуса под диктовку написать требуемый ему текст письма, что ничего не подозревающий Дрейфус охотно выполнил.
Необходимо указать, что новое следствие показало, что сведения, указанные в «бордеро», вообще не могли быть известны Дрейфусу. Несмотря на это, 28 ноября в газете «Фигаро» Мерсье в данном им интервью заявил о том, что следствие располагает бесспорными доказательствами виновности Дрейфуса.
На закрытом заседании 19 — 22 декабря военный трибунал рассматривал дело Дрейфуса по так называемым «дополнительным материалам», которые вопреки процессуальным требованиям не были предъявлены ни подсудимому, ни его адвокату и хранились в секретной папке, что не мешало трибуналу эти «дополнительные материалы» вменить в вину Дрейфусу. Это были какие-то записки без указания имен о шпионаже каким-то «Д» в донесении полковника Шварцкопфа, а также какого-то «одного фр-го офицера» в письме итальянского атташе.
Очевидно, какие трудности возникли перед защитой Дрейфуса при таком ведении судебного процесса военным трибуналом.
Продолжение следует
======================
Электронный научно-практический журнал "Бюллетень инновационных технологий" (ISSN 2520–2839) является сетевым средством массовой информации и публикует статьи по актуальным проблемам гуманитарных и естественных наук
======================
