«…Когда начался процесс реабилитации, то в середине – второй половине пятидесятых годов было создано несколько комиссий. Они возглавлялись разными людьми, разного уровня, в том числе, была, например, комиссия Аристова, была комиссия Шверника и т.д. Но одной из первых была комиссия, которую возглавлял генеральный прокурор Руденко.
- рассказывал на платформе информационного агентства «Аврора» популярный историк Е. Ю. Спицын.
- Она была создана в июне 1954 года … по инициативе Хрущева. Причем были созданы центральная комиссия и региональные комиссии, в том числе, в союзных республиках и в некоторых краях и областях.
В апреле 1955 года, т.е., спустя 10 месяцев, эта комиссия (…есть документы, они опубликованы, я не очень понимаю – почему до меня никто не вводил их в научный оборот…по крайней мере, я нигде не встречал оценку этой записки).
Так вот, через 10 месяцев своей работы они направляют на имя Хрущева записку, где было сказано, что за указанный период центральная комиссия рассмотрела, там, 13 тысяч (с чем-то дел, ну, я округляю – 13 тысяч), а местные комиссии, на круг, рассмотрели 237 тысяч, т.е. получается всего 250 тысяч (плюс – минус).
Всего по союзу оказалось реабилитированными, т.е. признаны незаконно осужденными (я вот на это хочу обратить особенно внимание) не амнистированными, а именно реабилитированными – 4 целых, 85 сотых, т.е. менее 5 процентов.
А если мы возьмем, например, Украинскую ССР, то там количество реабилитированных (а там было рассмотрено больше всего подобного рода дел – 94 тысячи) 0 целых, 91 сотая процента, т.е. менее одного процента.
Т.е. все остальные осужденные по этим статьям с точки зрения членов этой комиссии были осуждены законно».
Дальше произошел занимательный диалог. Слово взял ведущий. Ему, видимо, даже на своем идеологическом фундаменте, цифра 0 целых, 91 сотая процента незаконно осуждённых показалась противоречащей здравому смыслу.
- Попробую выступить со стороны критиков. Я представляю себе, как эта комиссия работает. Т.е. поднимается дело, буквально, полное всякого рода свидетельств, лжесвидетельств – бумага.
Спицын.
- Да.
Ведущий (осторожно).
- Никаких живых лиц.
Спицын (возмущенно).
- Почему?
Ведущий (с некоторой робостью в голосе).
- Представить себе, что эта комиссия может заново опросить всех свидетелей по такому количеству дел?
Спицын.
- Это не факт, что все свидетели, там, или участники…
Ведущий, очевидно, понимая, что поставил собеседника в затруднительное положение, что не входило в его задачу, спасая Спицына, перебивает его.
- Ну, т.е. я к тому, что критики скажут, что 5 процентов – это было лишь самое очевидное, а, условно говоря, что можно было еще 50 процентов, если покопать, оправдать.
Спицын.
- Ну, это, … слушайте, это всего лишь домыслы.
Ведущий.
- Демагогия, я понимаю.
Спицын.
- Ну, вот и все.
Гармония восстановлена. С этой темы собеседники слились.
Цифра «0 целых, 91 сотая процента незаконно осуждённых» режет ухо. Либо это ложь, либо ложью является тезис о массовой фальсификации дел.
Во-первых: Спицын не согрешил перед истиной, цитируя цифры, указанные в справке.
Вот скриншот справки целиком.
Справка появилась на свет в результате того, что президиум ЦК КПСС 4 мая 1954 г. принял решение о пересмотре всех дел на лиц, осужденных за «контрреволюционные преступления» как судебными, так и внесудебными органами, находившихся в то время в местах заключения и ссылке на поселении.
Здесь, пожалуй, следует акцентировать внимание читателя, что комиссия Руденко работала только в отношении граждан, находящихся на момент ее работы в местах отбывания наказаний.
В сферу ее деятельности не входили те из осужденных, кто был приговорен к высшей мере наказания (а мы знаем, что в период с 1936-го года до начала войны большее количество «врагов народа» подобного рода расстреливалось), тех, кто не дожил до начала работы комиссии, скончавшись в местах отбывания наказаний, и тех, чей срок наказания к этому моменту истек.
Кроме того, до начала работы комиссии Руденко, в 1953 году, сразу после смерти Сталина, была проведена амнистия (которую принято называть Бериевской).
В результате амнистии из 2 526 402 заключенных на свободу вышли 1 181 264 человека.
Под действие этой амнистии попали и лица осуждённые за контрреволюционные преступления на срок менее 5 лет.
Следует также иметь в виду, что комиссия Руденко (будем так называть ее для краткости) работала в 1954 году, когда к числу ранее привлеченных по контрреволюционным делам прибавилось значительное число пособников врага в ВОВ.
Но Спицын об этом обстоятельстве умолчал. Не забыл по причине деменции, а именно умолчал, имея целью - ввести слушателя в заблуждение. В этом же интервью он, характеризуя статистические данные о количестве лиц, осужденных за преступления подобного рода, говорит:
«Причем, я замечу, что вот эти статьи, так называемые политические, они имели довольно большое количество «примов», т.е., условно говоря, подстатей. Ну, например, по 58-ой статье судили фальшивомонетчиков, судили, например, коллаборантов, судили за бандитизм. По этим статьям, например, были осуждены «власовцы», «бандеровцы», «лесные братья»…».
Кое - какие, но достаточные для понимания масштаба, цифры удалось обнаружить в статье солидного ресурса «Военное обозрение».
За 1942 год репрессивными органами (судами, Особым совещанием, особыми отделами НКВД) было осуждено около 160 тыс. человек.
К концу 1943 года было арестовано еще 75 тыс. человек.
В 1944 году по СССР было арестовано еще чуть более 100 тыс. человек.
В 1945 году за предательство и пособничество было арестовано 50708 человек.
В марте 1949 года было учтено 112882 спецпоселенца в категории «власовцы», в неё были записаны не только военнослужащие Русской Освободительной Армии (РОА), но и все пособники нацистов. В 1946 году было арестовано 32859 предателей, в 1948 году – 23912, в 1949 году – 19567, в 1950 году – 16634, в 1951 году – 14447, в 1952 году – 3630, в 1953 году – 2136. Большая часть этих людей это члены бандитско-нацистских формирований в Прибалтике и в Западной Украине.
Вся эта масса людей входила в сферу деятельности комиссии Руденко.
Конечно, в числе тех, кого осудили за пособничество врагу тоже есть случаи, которые не могут не вызывать сомнений в обоснованности приговора.
Например, генерал-лейтенант Иван Андреевич Ласкин. Вот он изображен на картине, в момент пленения фельдмаршала Паулюса.
Как он оказался в числе пособников врагу читайте в статье «Как генерал, пленивший Паулюса, оказался заведующим складом на обувной фабрике. | михаил прягаев | Дзен».
Или 28-ой выживший панфиловец - сержант Добробабин. Вот таким он предстал перед нами в фильме.
О том, за что 1948 году Добробабина приговорили к 15 годам лишения свободы с конфискацией орденов и медалей, можно прочесть в статье «28-й Панфиловец | михаил прягаев | Дзен».
Тем не менее, подавляющее большинство приговоров за пособничество врагу не вызывают сомнений в их законности и обоснованности.
Надо ли говорить, во что выльется украинская цифра 0 целых, 91 сотая процента, которой, как транспарантом, размахивает Спицын, если из общего количества осужденных вычесть всех «бандеровцев».
Через всего один месяц после числа, которым датирована справка об итогах работы комиссии Руденко, в стране была проведена амнистия «бандеровцев».
В результате этой Хрущевской (так ее чаще всего называют) амнистии на свободу выпустили около 55 тысяч бывших «бандеровцев» (такие данные приводит РБК).
Причем под амнистию не подпадали каратели и осужденные по 58 статье УК РФ (и соответствующих статей республиканских законов) на сроки свыше 10 лет (тем, кто получил большие сроки, их сокращали наполовину).
Теперь Вы можете обратиться к справке, где в графе оказано в пересмотре приговора, в части касающейся Украины», обнаружите цифру 53957.
Для пересмотра дел на лиц, осужденных за «контрреволюционные преступления», были созданы комиссии, в которые вошли руководящие работники Прокуратуры, МВД, КГБ и Министерства юстиции СССР. Центральную комиссию возглавил генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко, местные — прокуроры республик, краев и областей.
Я продолжу мысль ведущего, которую тот начал словами «Представить себе».
Ведущий, не безосновательно, поставил под сомнение качество вынесения решений только на основании исследования уголовных дел, в большинстве из которых присутствовали чистосердечные признания, то ли, действительно – чистосердечные, то ли выдавленные из осужденных следствием.
Мне тоже трудно себе представить состояние чекистов, прокуроров и чиновников от юстиции, которые, повинуясь пресловутой «генеральной линии партии», еще год тому назад творили то беззаконие, которое теперь, в силу крутого виража этой линии, вынуждены были выявлять. Ведь, по сути, им была поставлена задача - изобличить самих себя. Ну, вот изобличат, а дальше что? На основании их же изобличений их и посадят, а то и к стенке поставят или, в лучшем случае, выпрут с работы без пенсии? Хорошо – завтра не расстреляют, не посадят и не выпрут, а послезавтра? А послезавтра выяснится, что Хрущев - враг народа, на трон вскарабкается кто-то другой, сотрет пыль с портрета Сталина и спросит: «Каких это невинно осужденных вы реабилитировали?». Невозможно представить, что такими вопросами не задавались члены комиссий по реабилитации жертв политических репрессий.
Во-вторых: Спицын, конечно, не был первооткрывателем справки Руденко, которым он себя попытался представить.
В 3 номере журнала «Отечественные архивы» за 2007 год опубликована статья О. В. Лавинской «Документы прокуратуры о процессе реабилитации жертв политических репрессий в 1954 — 1956 гг.».
Делать на этом фоне заявление: «…по крайней мере, я нигде не встречал оценку этой записки» - либо – расписаться в собственной некомпетентности, либо осознано лгать, другого не дано.
Автор статьи исследовал в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фондах Прокуратуры СССР и Прокуратуры РСФСР комплексе документов отделов по спецделам прокуратур СССР, а также о делах их надзорных производств.
Работа комиссий строилась следующим образом. Из Главного управления лагерей и колоний, Тюремного управления и отдела спецпоселений МВД СССР в комиссии поступали списки осужденных за «контрреволюционные преступления», содержавшихся в тот момент в тюрьмах, лагерях, колониях и находившихся на поселении. Списки составлялись на основе картотек учетно-архивных отделов КГБ и отделов спецпоселений МВД и включали следующие сведения: фамилия, имя, отчество осужденного, год и место рождения, где, когда и каким органом осужден, по какой статье Уголовного кодекса, на какой срок, где содержится и срок отбытого наказания. По этим спискам комиссии запрашивали уголовные дела из соответствующих архивов.
Помимо списков в комиссии поступали жалобы и заявления осужденных за «контрреволюционные преступления». Их пересылали как администрация мест заключения и мест поселения, так и прокуратура. Дела по жалобам выносились на рассмотрение комиссии в первую очередь. Проводивший проверку работник составлял заключение по делу, а комиссия на его основании выносила свое решение.
К сожалению, выявленные в ГАРФ источники не позволяют сделать вывод о тех критериях, которые лежали в основе деятельности комиссий. Можно допустить, что многие поступавшие от высшего руководства установки носили вербальный характер и не отложились в архиве.
Центральная комиссия получила право пересматривать дела на лиц, осужденных Коллегией ОГПУ, Особым совещанием при НКВД-МГБ- МВД СССР, Военной коллегией Верховного суда СССР, военными трибуналами воинских частей, находившихся за границей.
24 мая состоялось первое рабочее заседание Центральной комиссии. На рассмотрение членов комиссии было представлено 39 дел на 44 человека. … В отношении 25 человек принято решение о прекращении дел и полной реабилитации; в отношении восьми — об освобождении из ссылки; одному снижен срок наказания с применением указа «Об амнистии», другому — срок наказания снижен до фактически отбытого, без применения амнистии; в отношении трех — принято решение о переквалификации состава преступления и направлении дел на доследование и, наконец, шести человекам отказано в пересмотре дел.
В информационной записке в ЦК КПСС от 26 мая 1954 г. приведено только два примера прекращенных дел с полной реабилитацией, однако по ним можно составить представление о первых «25-ти достойных». В их числе — О. Г. Шатуновская, в 1924 — 1925 гг. заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды Сиббюро ЦК ВКП(б), в 1935 — 1937 гг. — заместитель заведующего отделом руководящих парторганов МК ВКП(б), арестованная в ноябре 1937 г. по обвинению «в принадлежности к контрреволюционной троцкистской организации» и в мае 1938 г. Особым совещанием осужденная к заключению в ИТЛ сроком на 10 лет, а в 1949 г. за то же преступление направленная в ссылку в Красноярский край. После реабилитации она до 1962 г. работала в КПК при ЦК КПСС.
В следующих заседаниях комиссии доля реабилитированных резко сократилась, но выросли доли лиц, которым сокращался срок наказания, преступления которых переквалифицировались на менее тяжкие, естественно, с одновременным сокращением срока наказания до уже отбытого, в отношении которых применялась амнистия.
В статье обнаружилось косвенное подтверждение моего предположения, что члены комиссий по реабилитации пребывали в затруднительном положении.
Автор статьи приводит фрагмент письма прокурора Ярославской области Кисеева.
«С моей точки зрения, а также с точки зрения представителей обкома КПСС, присутствовавших на наших заседаниях, комиссия правильно подходит к разрешению конкретных дел. Однако, учитывая особую важность работы по пересмотру дел этой категории, считал бы для себя необходимым лично ознакомиться с практикой рассмотрения дел Центральной комиссией».
Беспокойство прокурорских работников понятно. Ведь пафос работы по пересмотру дел о «контрреволюционных преступлениях» заключался, по словам Руденко, в том, что:
«это не амнистия, не помилование преступников, а проверка дел с целью реабилитации лиц, невинно осужденных, или отказа в пересмотре дела в отношении преступников».
Но пафос пафосом, а инструкция гласила:
«Каждое дело о контрреволюционном преступлении сугубо индивидуально и решать его надо с учетом конкретных обстоятельств — условий, времени и места совершения преступления, характера преступления и личности осужденного».
Поэтому нельзя исключить, что региональные комиссии вместо решения о реабилитации принимали решения о сокращении срока наказания, переквалификации преступления с сокращением срока наказания, применяли амнистию.
Не исключив этого нельзя утверждать, как это делает Спицын, считающий себя историком, что более 95 процентов сидельцев осуждены законно.
Автор статьи «Документы прокуратуры о процессе реабилитации жертв политических репрессий в 1954 — 1956 гг.» историк Лавинская приходит к выводу, что изучение дел этой реабилитации оставляет огромное количество вопросов.
Весь ли объем дел по контрреволюционным преступлениям исследован комиссиями?
Какова структура исследованных комиссией дел по времени вынесения приговора, по квалификации преступления?
Справка, вокруг которой Спицын устраивает свои пляски с бубнами, свидетельствует только о том, что работа комиссии по реабилитации имела место быть. Но она не дает исчерпывающих данных, на основе которых можно дать характеристику уровня соблюдения законности.
Именно поэтому ответственные историки и не вводят ее в научный оборот.
Человек, хоть в малейшей степени, претендующий на статус историка, которому, хоть в малейшей степени, присуще чувство ответственности за произнесенное им слово, не позволит себе на основе этой справки давать характеристику уровня соблюдения законности советскими органами правопорядка сталинского периода истории страны.
