1-го сентября 1961 года я пошел в 8-й класс Ведлозерской средней школы.
Проживали в двухэтажном здании интерната на берегу реки. В нашей комнате на втором этаже было 8 парней. Порядок в комнате поддерживали сами. Школа находилась на полуострове на расстоянии - 800 метров от интерната. Живописное место на берегу озера.
Как добирались до интерната… Иногда с риском для жизни.
Попадали в Ведлозеро в понедельник утром на открытой кузовной машине. Зимой в мороз 20 градусов было очень холодно. Я одевался в фуфаечку. Тогда курток и пальто у нас не было. В субботу после уроков обратно таким же путем попадали домой.
Помню такой случай. Зимой шофер Анисимов Тима посадил нас в кузов, нагруженный мешками с комбикормом. Когда мы подъезжали к деревне Мельница, на повороте машину потащило вправо - в обрыв. Очнулся я в снегу, а машина лежала вверх колесами. Колеса еще крутились. Наше счастье, что мы сидели на мешках с комбикормом и при опрокидывании нас выбросило недалеко от машины.
Кто-то полез под кузов искать сумки, а кто-то считал детей, оставшихся после опрокидывания. Из 10 человек никто не пострадал. После этого мы пошли домой пешком. Около деревни Хлебозеро эта же машина нас догнала, но мы в нее садиться не стали. 16 км прошли пешком.
Вообще много раз в пути были аварийные ситуации, но всегда все заканчивалось благополучно. Видимо, БОГ нас оберегал.
Когда не было снега, мы иногда ездили в школу на велосипеде. Бывало, сяду на велосипед у интерната, а слезаю у себя в деревне.
Как приходилось защищаться от местных ребят…
В интернате нам самим надо было бороться за свою безопасность. Сюда изредка приходили местные ребята, чтобы подраться. Мы разбирали старые аккумуляторы и из свинца отливали кастеты или с этой же целью использовали вентили.
Также мы сами организовали боксерскую секцию. Собрали денег и купили две пары боксерских перчаток. Таким образом мы собирались отстаивать свою честь.
В библиотеке выбирали литературу про бокс и не пропускали фильмов с эпизодами про боксёрские бои. Руководил секцией ученик 11 класса Нярья Лео из Сыссойлы. Позже он работал в Финском драматическом театре. Его уже нет в живых. Вечерами по очереди парами боксовались, дубасили друг друга.
В то время где-то проходили летние Олимпийские игры. Под впечатлением от спортивных достижений наших советских спортсменов, мы активизировали занятия спортом, ставили свои рекорды: толкали ядро, метали диск, бросали копье, прыгали в высоту и в длину.
Зимой ходили на лыжах. Я сдал на 2-й разряд по лыжам, пробежав 5 километров. Короче, мы уже не боялись местной шпаны, а наоборот - они боялись нас.
Помню, в воскресенье вечером я приехал в интернат на рейсовом автобусе. Ребят еще было мало. Тут кто-то крикнул, что к интернату в нетрезвом состоянии пришел один тип, ранее судимый. Мы с Мюгриевым Иваном (позже - мой зять) вышли на улицу и увидели, как этот парень с ножом в руке двинулся в нашу сторону. Иван, не растерявшись, выбил у него из рук нож, повалил на землю и слегка потыкал его лицом в снег, пока тот не попросил пощады. Ушел он уже без ножа и больше к интернату не приходил. Иван уже тогда был большой и здоровый.
Как-то в интернат пришел местный парень, который в Петрозаводске занимался боксом, участвовал на соревнованиях и имел 1-й разряд по боксу. Нярья Лео с ним провели поединок по боксу и, к нашему удовольствию, наш Лео выиграл по очкам.
Учеба и учителя…
В каждый день после завтрака шли в школу. У нас не было портфелей - тетради и учебники несли в руках . Да и многих учебников у нас не было. Часто шли с одними тетрадками, завернутыми в трубочку, как студенты прохладной жизни. Одеты были легко, в основном пиджачках, бежали, чтобы не замерзнуть. Я сидел за первой партой с моим однофамильцем Ивановым Валеркой из Сыссойлы. Нас в шутку называли братьями.
Русский и литературу преподавал Арсений Васильевич, инвалид детства. Он был маленького роста. Ноги у него как бы срослись друг с другом, и он не мог делать шаг. Ходил с помощью костылей. Его мы называли Арсик. На уроках литературы он любил цитировать отрывки любовных сцен. Сердился, если ему мешали вести урок. В таких случаях быстро уходил из класса, только костыли мелькали. Возвращался с классной руководительницей, и после проведенной воспитательной беседы учебный процесс продолжался. Иногда я ходил к нему домой исправлять оценки по русскому языку. Жил он с матерью, тоже инвалидкой.
Любимым выражением химички Сусанны Никифоровны было «как об стенку горох». Иногда эта фраза звучала и в мой адрес, когда я стоял у доски и не понимал формулы.
Самым спокойным учителем у нас был математик Нил Карлович, американец по происхождению. Ему было где-то лет 70. Он был высокий и грузный. Математику знал как отче наш. Материал объяснял монотонно, не обращая внимания на то, слушают его или нет.
Как-то он дежурил вечером в интернате и учил нас играть в шахматы. Мы спросили у него, любил ли он женщин? Его ответ: «Любил, но это была любовь щенка».
Запомнился молодой преподаватель истории, которого прислали к нам в последний год учебы. Он рассказывал, используя дополнительный материал. Было очень интересно. Мы слушали его раскрыв рты.
Был еще предмет машиноведение. В результате я получил права машиниста-тракториста широкого профиля.
Как я проходил практику тракториста в родной деревне.
Практику меня отправили проходить весной в родную деревню Савиново. Меня закрепили к трактористу Матикайнену Косте 9 мая. На поле он со мной проехал пару раз, показал, как включать скорость, а сам ушел в Хлебозеро отмечать день ПОБЕДЫ. Проехал я несколько раз по полю. В сыром месте трактор забуксовал и забурился гусеницами в землю. Ничего не оставалось, как только пойти в деревню, искать Костю. К тому времени, как я его нашел, Костя был уже изрядно пьян. С ним отцепили диски от трактора и поехали в Савиново. Как Костя ехал, надо было видеть - на 4-й скорости по камням и ухабам. Доехали нормально, трактор не рассыпался.
В течение месяца я стажировался. За это время научился и пахать, и дисковать. Работали сутками. После работы долго в ушах еще звучал рокот трактора. Получил за работу какую-то зарплату.
Во время учебы нам часто приходилось работать, чтобы заработать денег на мелкие нужды в интернате. По выходным мама, я, Нина и Гена пилили дрова в пекарне, магазине и клубе.
Во время каникул собирали сосновые шишки и сдавали их. Карабкались на дерево, пилили ножовкой или рубили топором ветки с шишками.
Мама на неделю давала нам один рубль на кино, а иногда хватало даже на печенье. В это время двумя классами ниже училась сестра Нина и тоже жила в интернате - в комнате напротив. Хочу отметить, что мама была на пенсии и получала 49 рублей. Вот на эти деньги мама, я, Нина и Гена жили. Старший брат Федор после армии любил поддавать и тоже питался у нас.
Как мне пришлось понянчиться…
В Ведлозере жила сестра Настя с мужем Васей и его матерью. Настя к тому времени уже родила троих детей Галю, Тоню и Сережу. Иногда я заходил к ним. Однажды, когда я пришел к ним, бабуля нянчилась с Галей, которой был где-то 1 год. Она попросила меня присмотреть за Галей, а сама куда-то ушла. В это время топилась круглая металлическая печка. Галя только начинала ходить. Тут она встала, и ее потянуло в сторону печки. Я не успел даже глазом моргнуть, как она уперлась обеими ручками в раскаленную дверцу печи. Я не смог подстраховать. Плач… Рёв… Катастрофа! Сразу руки опустили в ведро с холодной водой. Когда пришла бабуля, то под горячую руку мне попало. Я сразу распрощался, и уже долго не приходил к ним - было стыдно, недоглядел.
Дядя Миша.
В Ведлозере жил брат моего отца Иванов дядя Миша. В народе его прозвали Будённым из-за пышных усов, да и лицом он смахивал на советского полководца. Ветеран войны, он что-то рассказывал в общих чертах про то, как воевал. Знаю, что был на войне, а подробностей не знаю. После войны длительное время участвовал в судебных заседаниях в качестве народного заседателя. Я к нему изредка заходил справиться о здоровье, поговорить, попить чайку.
(Продолжение следует...)
Подписывайтесь на канал, ставьте лайк, если понравилось!
Будем рады вашим воспоминаниям, пишите их в комментариях.
