Неожиданный вопрос поставил в тупик Петра Кузьмича. Пока он думал, стоит ли раскрывать Марфе правду, девушка сделала свои умозаключения.
- Теперь понятно, почему вы так нянчитесь со мной! Дали жильё, образование... Заглаживаете свою вину? А я-то думаю, с чего это вдруг мать согласилась на мой отъезд? Значит, она обманывала отца? Она ему изменяла с Вами? А Вася? Он всё знал и молчал?
- Нет, - запротестовал мужчина. - Всё совсем не так! Когда мы встретились с твоей мамой, она не была замужем. У нас случился мимолётный роман, а потом я уехал. Я даже не подозревал, что она забеременела от меня. Об этом я узнал не так давно, когда возил тебя к родителям. Твой отец уверен, что ты - его дочь. Пусть он и дальше так думает! Зачем ворошить прошлое? Всё равно уже ничего не изменить. О том, что Вася не мой сын, я тоже узнал недавно. Анне Васильевне пришлось признаться в этом, чтобы я не думал, что вы с ним - брат и сестра. Он ничего не знает об этом. Но на каком-то подсознательном уровне мы всегда чувствовали, что чужие друг другу. Он совсем не похож на меня не внешне, не по характеру.
Прошло несколько дней, прежде чем Марфа призналась матери жениха:
- Анна Васильевна, я всё знаю.
- Тем лучше, - нисколько не смутившись ответила она. - Что ты намерена делать дальше?
- Я окончу учёбу и уеду.
- Куда?
- В Ленинград. Вдвоём с Васей нам будет легче там жить.
Анна Васильевна словно посмотрела на невесту сына другими глазами.
- Ты, правда, его любишь? - уточнила она.
Марфа кивнула. Женщина обняла будущую невестку и прошептала:
- Я буду молиться за вас.
В марте по всему Советскому Союзу по радио прогремела новость о подписании Московского мирного договора, из которого следовало, что Зимняя война окончена.
Тысяча девятьсот сороковой год. Конец мая. Свердловская область. Рабочий посёлок Петропавловский.
- Марфушенька! Куда же ты собралась? - плакала мать на плече дочери, приехавшей к родителям проститься перед дальней дорогой. - Там война!
- Война закончилась, - попыталась успокоить её девушка. - Вася написал, что всё стихло, люди, как и прежде, живут своей жизнью, он работает, живёт в отдельной комнате, которую ему выделила редакция. Он зовёт меня к себе.
- А как же свадьба, доченька?
- Не до свадьбы сейчас! - деловито ответила Марфа. - Вот всё закончится, тогда и свадьбу сыграем.
- Может, передумаешь!? - уговаривала мать. - Учителя везде нужны.
- Нет, мам, - категорично ответила она. - Вася меня ждёт. Но ты не переживай! Мы будем приезжать к вам.
Тысяча девятьсот сороковой год. Второе июня. Город Ленинград.
Марфа стояла на перроне, оглядываясь по сторонам. Ленинград встретил её холодно, на улице шёл снег. Приехавшие вместе с ней пассажиры общей массой плавно перетекли в здание вокзала. Девушка медленно двигалась за ними. Вдруг навстречу ей выбежал Василий.
- Марфа! Прости! Задержался в редакции, - оправдывался он. - Нужно было заскочить с утра. Зато теперь я свободен до завтрашнего дня.
При виде жениха Марфа выдохнула.
- У вас здесь всегда так? - спросила она, ловя снежинки в ладонь.
- Удивительно, правда? Летом - снег.
Выйдя с вокзала, девушка увидела огромный город. Стройные ряды зданий вдоль дорог напоминали роты солдат, ждущих приказа главнокомандующего. Огромное количество людей хаотично двигалось по улицам. За два года пребывания в Свердловске Марфа привыкла к городскому шуму и суете, но здесь всё было иначе. Какая-то зловещая тишина нависла над Ленинградом. Тихо и беспокойно, как перед грозой. Заметив волнение невесты, Вася сказал:
- Война изменила город.
- Как ты тут справлялся? - поинтересовалась она.
- Так же, как и все, - сухо ответил он и уже более эмоционально добавил. - Надо же! Какая-то маленькая войнушка остановила всё!
Пока они шли до дома, Марфа обратила внимание на красный крест, который висел на многих зданиях.
- Это всё больницы? - удивилась она.
- Теперь да. Госпиталя. Раненых везли каждый день. Их было много. Настолько много, что места в больницах закончились уже через несколько дней. Тогда их стали оборудовать в школах, гостиницах. Город превратился в один большой госпиталь. Не хватало машин, топлива, продуктов. Буквально сразу стало понятно, что наша огромная страна не готова к войне.
Слова Васи были пропитаны пессимизмом. Чувство физической тоски душило.
- Но теперь всё закончилось, - вкрадчиво сказала Марфа.
Вася промолчал. Казалось, он совсем не был уверен в этом. Вдруг его настроение резко сменилось.
- Как хорошо, что ты приехала! - радостно признался он. - Я соскучился!
Таким он был больше похож на прежнего Васю, которого она знала и любила.
- Вот мы и пришли, - сообщил он, открыв дверь нараспашку и пропуская вперёд гостью.
За дверью был длинный коридор, по обе стороны которого располагались двери, ведущие в комнаты. Обшарпанные стены и деревянный скрипучий пол требовали ремонта. Комната Васи оказалась небольшой. Наспех прибранные вещи бросались в глаза. Чувствовалось отсутствие женщины в этом жилище.
- Вот, как-то так, - смущённо проговорил молодой человек, что явно не было на него похоже. - Ты, наверное, думала, я здесь в хоромах живу?
- Ничего я не думала, - запротестовала она. - Только как же мы будем на одной кровати спать?
- У меня есть раскладушка, позаимствовал у коллеги.
Марфа потихоньку обживалась. Пока Вася работал, она ходила по школам в поисках вакансии. Но учителя не требовались, зато была катастрофическая нехватка медперсонала. Проникнувшись обстановкой Ленинграда, Марфа записалась на курсы медсестёр.
Тысяча девятьсот сороковой год. Двадцатое июня. Город Ленинград.
Газеты пестрели яркими заголовками: "В Сестрорецке поймано чудище!", "Лосось небывалой величины попал в сети рыбаков!"
По радио прозвучало сообщение о готовящемся через два дня вскрытии гробницы Тимура.
- Не к добру всё это! - делилась предчувствием Марфа. - Ох, не к добру!