Глава 12.
Молодому директору Районо поручило перестроить школу, и он с головой ушел в новое дело. Помогал во всех вопросах отец папиного товарища дядя Саня Зотагин. Когда папа договаривался с шабашниками, он искоса поглядывал на своего советника, соглашаться ли с их условиями, а дядя Саня делал знаки глазами.
Бутовый камень для фундамента школьники под руководством отчаянного до бесшабашности директора заготавливали сами. За ними надо было ехать в Тюбяк, где находился карьер. Забирались на вершину горы и сталкивали оттуда огромные каменюки, которые неслись вниз, увлекая за собой груду мелких и грозя смести на своем пути любого зазевавшегося. Папа говорил, что страшно рисковал, и по нему в тот момент тюрьма плакала. «Все легко подавалось», - говорил отец. Лес тоже заготовили очень удачно. На делянке его оказалось вдвое больше, чем выписали, и папа, рассчитавшись с водителями дровами, вывез все за один день. Водки строители выпили много, но школу построили добротно, дешево и в срок.
Построив школу, молодой руководитель начал вводить новшества - субботники: после непродолжительного труда по благоустройству школы и участка, устраивались застолья, на которые учителя приносили крепкие напитки и закуски. Но в традицию, слава Богу, эти мероприятия не вошли. Уставшие за неделю учителя постепенно правдами и неправдами начали уклоняться от субботников, и все как-то само собой рассосалось.
Я помню один субботник на поле с кукурузой. Почему меня взяли с собой? Наверное, некуда было пристроить. Я сидела на вершине огромной кучи кукурузных початков и чувствовала сквозь пальтишко, какие они сырые и холодные. Моросил мелкий дождик, и сама я была как початок сырая и продрогшая. Это тесное общение с царицей полей даром не прошло. Она наградила меня огроменным чирьем на мягком месте, превратившим мою жизнь в кошмар из боли, повязок с вонючей черной мазью и лежания на одном боку на горячей печке. Закончился кошмар вырыванием корня фурункула. Кто это делал, я из-за дикой боли не помню, но пытку я перенесла и осталась жива.
Весной школе стали практиковаться выезды на природу по праздникам и в выходные дни.
У нас сохранилось много фотографий с одной такой вылазки. Это было в конце мая. Мы с Таней – в вишневых пальтишках и в шерстяных шапочках с отворотом и маленьким помпончиком, очень плотной непродуваемой фабричной вязки со светло-коричневым узором, такие шапки носят альпинисты, штурмующие Эверест. Мама пришила к ним по синей атласной ленте хитрым манером: на ушах по бокам устроила бантики, свободных концов у ленты не было, незавязанная, она висела на уровне груди петлей, которую я долго не могла научиться завязывать. Папа в одной тенниске, пьяненький, веселый.
Мама на снимках в тонкой шерстяной кофточке цвета терракоты и васильковом крепдешиновом платье, на голове молочного цвета прозрачный шарф.
Одеваться мама умела. Она всегда выглядела лучше всех.
Дома родители не сидели.. Каждые выходные в школе бывали танцевальные вечера, работал буфет. Однажды папа, дежуря на танцах, заметил пьяную компанию и попросил тех покинуть помещение. Парни начали обзываться, грозить папе. С помощью старшеклассников пьяных дебоширов вывели на улицу. И там, отойдя на небольшое расстояние, хулиганы начали опять обзываться, материться на отца. Папа (совсем молоденький был ещё) пошел к ним, а те побежали от него. Папуля за ними. Обрадовался, наверное, какой он грозный, как резво бегут от него пьяные хулиганы. Мама бросилась за ними, умоляя отца вернуться. Ну, где там! Парняги понеслись в проулок, а папа за ними. Мама в кромешной темноте бежала по рытвинам и кочкам в новых туфельках на каблуках, рискуя упасть. Вот уже и дома закончились. Дорога уходила в поля. Парни, выбежав за околицу, остановились, развернулись и давай бить наивного директора. Свалили его с ног. Мама только слышала глухие удары. Озверевшие хулиганы пинали свою жертву ногами, куда придется. На каждый удар папа отвечал коротким стоном. Мама, подбежав, закрыла мужа всем телом. Распоясавшиеся хулиганы пришли в себя, видимо сами испугались, что чуть не убили человека, и бросились бежать в темноту. Мамочка приволокла бедного мужа домой, обработала раны. Ночью у него поднялась температура. А наутро перед нами с сестрой предстало чудище с фиолетовым распухшим лицом и разбитыми в кровь губами. Папа сидел на больничном больше недели. А те бандиты оказались залётные. Их потом выловили. На их совести много чего было.
Вот так мама в первый раз спасла папе жизнь. Не побеги она за мужем, неизвестно чем закончилось бы все.
