Глава 13.
Почему-то Тушнинское детство очень ярко и четко сейчас вспоминается. Даже запах жёлтой акации, что росла под окнами, чувствую. Стоит перед глазами учительский дом, в котором жили три семьи, включая нас.
Наша квартира была первая, за нами пустая квартира, там располагался кабинет труда, потом квартира Евгении Павловны, и последняя - семьи Иватиных, учительницы географии и агронома(имена забыла). Шашкина Евгения Павловна, первая учительница нашей Тани, очень строгая и очень мудрая. Летом из Москвы к ней приезжала дочь Александра с мужем Виктором и хорошенькой Наташей, их дочкой. Виктор Алексеевич и Александра Яковлевна Голдины были медиками, работали в институте Дружбы народов им. Патриса Лумумбы. А Наташа подолгу жила у бабушки, которая держала внучку в ежовых рукавицах. Мы любили бывать у Евгении Павловны в гостях. Больше всего нам нравилась печка. Там было как в сказке: висел коврик, вышитый аппликациями усатых котиков, нарядных кукол и букетов цветов в корзинах, и все в бантиках. На кирпичах лежал специальный тюфячок, сверху лоскутное покрывальце. Освещала эти аппартаменты электрическая лампочка. На печке был даже столик. Там Танина учительница проверяла тетради и готовилась к урокам, у нее была больная спина, таким образом она ее лечила.
У всех жильцов учительского дома перед входом росли цветы, но у нас цветочки были самые красивые вокруг крылечка и дощатого настила, начищенных косырем и вымытых до блеска. Мамочка сажала разноцветные анютины глазки, портулак с нежными красными и розовыми лепестками, нарядные гвоздики с неповторимыми узорами, вьюны, ту самую ипомею, признанную наркотиком совсем недавно, касмею, которую называли машкой-растрепкой.
Из окон нашей квартиры была видна дорога, взбирающаяся на гору. По этой дороге наш папа ездил в Сенгилей на разные конференции, а мы с сестрой ждали его, прилипнув к холодным окнам. Завидев в темноте огоньки спускающейся машины, мы кричали:
- Мама! Смотри! Колбасник едет, - папа из районного городка обязательно вез колбасу и конфеты. А мы от радости скакали, как полоумные. Колбаса в Тушне не продавалась. Но питались мы в то время совсем неплохо. В чулане зимой висели целые туши свиньи, барашка, четверть туши бычка. Мясо покупали у своих сельчан. Яйца, молоко - не переводились. Помню как мама пекла блины и заворачивала в них сочный фарш. В чугунке все это отправлялось в печь. Одного такого блина хватало, чтобы наесться до отвала. Это было очень вкусно. Не любили мы молочную лапшу, капризничали, а папа вешал на численник ремень, и мы, глотая ненавистную лапшу пополам со слезами, ели вприглядку на ремень.
Свою скотину родители в Тушне не держали. У молодых учителей не хватало для этого ни времени, ни сил, с работы возвращались поздно. Мы с Танюшкой частенько слонялись по школе. Мама выдавала нам пачку исписанных тетрадей, и мы простыми карандашами обводили чужие письмена. Играли в школу. В папином кабинете была пачка божественных карандашей 48 цветов под названием "Спутник". Разрешалось рисовать ими только, не выходя из кабинета, сильно не нажимать, не ломать, иначе больше не получишь. Каких цветов там только не было! Одних розовых штук пять. Рисовать я любила без памяти.
А в школе кипела жизнь. Запомнились репетиции к смотру художественной самодеятельности учителей. Ставили сценку "На скотном дворе" про нерадивых колхозников. Завуч школы Калякин Александр Александрович, полный папин тезка, смешной, лопоухий, в очках с толстенными линзами, из-за которых глаза казались ещё меньше, изображал овцу, блеял дурным голосом так, что женщины умоляли его перестать, а то можно от смеха.. . Полная учительница начальных классов изображала корову, тоже очень смешно. А у нас из домашних животных был только очень красивый черно-белый пушистый кот, которого звали просто - Котька. Доставалось бедному котофеичу от резвых девчонок! Но он не роптал, терпеливо сносил наши "издевательства". На длинный котиный хвост завязывался огромный бант: "Мамочка, посмотри, какая красивая у Котьки коса!" Этот же бант перемещали на лапу Котьке и он шагал по длинному коридору, вскидывая лапку с бантом, приводя нас в неописуемый восторг. Считалось, что Котька марширует, как солдат. А если взять ничего не подозревающего, дремлющего кота сразу двумя руками за усы и потянуть вверх, обнажаются зубы Коти: "Мама, мамочка, посмотри- Котька улыбается!"
Лично я всем объявляла, что замуж выйду только за Котьку. А, когда мне говорили, что кот меня замуж не возьмёт, я заявляла, что тогда выйду за маму.
Косы плели мы не только Котьке. Как-то папа уснул, пока возился с нами на диване. А мы расшалились и намазали ему лицо маминой помадой, а его густые волосы, которые он зачесывал назад, заплели в косички, вплетя ленточки и навязав бантов. И надо было придти кому-то по работе! Папа вышел к нему, ничего не подозревая, во всей красе. Работник рассмеялся, глядя на директора, который привычным жестом хотел пригладить волосы и запутался в косичках. Папа глянул на себя в зеркало, висевшее у входа, не зная, сердиться ему или смеяться.
Пока родителей не было дома, мы с Танюшкой усиленно рылись в комоде, что стоял в их спальне. Надевали на головы бюстгальтеры мамы и изображали зайчиков. А однажды нашли беленькие шарики в коробочке, надули их, завязав нитками и пошли во двор, радостные. Продефилировать с воздушными шариками не пришлось, подоспел разгневанный отец, отобравший наше богатство и шлепнувший каждую по мягкому месту.
Мы наряжались в мамины платья, изображая принцесс. А платья у мамочки были удивительно красивые: одно васильковое из матового и одновременно переливающегося шелка с плиссированной юбкой и отделанными плиссировкой рукавчиками и воротничком: сказочное платье. Другое - с драпировками, вишневое из тяжёлого шелка, называемого креп польский. Были и воздушные крепдешиновые, крепзоржетовые платьица с принтами. Туфельки мама носила и голубые ажурные, и черные лакированные. Кто сказал, что в СССР одевались мрачно и в серое? Мои воспоминания говорят об обратном. Мода была очень женственная, расцветки у платьев самые нарядные.
Продолжение следует
Начало:
Хотела уже бросить все: показов мало до слез, лайков-классов тоже. Но тема такая, что не вылезти из нее! В детство вернулась и вижу все так ясно! Так хорошо там, где мы с сестрёнкой были крохами, где мама и папа молодые, сильные! Из четверых осталась я одна. Поддержите, не забывайте, что автору так важны и ваши классы, и комментарии! Если не отметились лайком вчера или позавчера, вернитесь, если не трудно.