Пришла сенокосная пора. Травы в том году хорошие были, дожди во время землю матушку промочили. Все мужики хвалились, что трава в лугах по пояс. По пояс то хорошо, да лучше когда она скошена, высушена да в стога сметана, а еще лучше на сеновал убрана. Погода стоит, поспевать надо косить. А то перестоит. перезреет трава, станет жесткая и пользы от такой меньше.
Всем семейством поехал Иван траву косить. Конечно и Федьку с Федоской взял. Как без них. Скорее надо управляться. Выехали на луга затемно. Марфу дома оставили, чтоб скотину прибрала, варево сварила. А уж потом, как первый воз привезут, тогда и ее заберут.
Приехали на место, лошадей распрягли, пустили по краю пастись. Солнышко только поднимается, трава мокрая, росная, блестят капельки воды в солнечных лучах. Ребятишки, пока ехали, уснули.
- Пускай спят покуда. Делать то им нечё.
Прикрыла Дарья детей от мух надоедливых. Вчетвером встали в ряд. Первым Иван пошел, потом Федька, за ним Дрья. Федоску последней поставили в ряду. Если и отстанет, так ничего страшного. Да разве отстанет Федоска. Как приклеилась к Дарье. Идет вслед за ней.
Вжих-вжих, вжих-вжих, поют косы. Хорошо, слаженно пошла работа.
- Трава то хороша, дай Бог бы к вечеру высохла. Придется здесь на ночь оставлять. - Косит Иван, а в голове думы. Не хотелось бы траву на ночь оставлять, да придется видно в копешки сложить.
А солнышко все выше поднимается, над лугами марево встало. Надоедливые оводы ребятишек разбудили. Романко к отцу побежал, спрашивает, что им делать.
- Годите покуда, сичас исти придем, покажу.
Пришли косцы, сели под телегой в тень, хлеб с луком да вареной картошкой едят, квасом запивают. Вот и завтрак. Иван в березнячке палки сходил вырубил, повел детей учить, как валки травы разбивать, чтоб сохла быстрее. Вновь все принялись за работу. Даже Прошенька пыхтит, старается.
Солнышко за полдень перевалило. Ходит Иван, проверяет, где сено высохло. Кое где уж и сгребать его можно стало. Буланку запрягли, сено на телегу накидывают сразу. Набрали воз. Федьку с ним домой отправил Иван, с наказом.
- Матушка то пусть не приезжает. Мы и без нее управимся . А то скотину пригонят, а нас дома никого нету.
Зря Иван переживал. Вся трава, что скосили, высохла. Только сено успевай отвози. Правда уж последний воз чуть ли не затемно отправился. Измученных за день ребятишек на воз посадили. Целый день, почитай, работали. Сами пешком сзади идут.
Дома Марфа их встретила
- С почином вас!
- Слава Богу! Дал спорыньи в работе. Вон сколь наваляли.
Пошла работа день за днем. Не отдыху, не продуху. Ребятишки на солнышке аж черными стали. Светленькие их головки, стали вовсе соломенного цвета. Как то вечером , когда Дарья сидела на завалинке, вышла передохнуть после работы, любовалась на сверкающие кресты на церкви, к ней подошел Прошка, сел рядышком, прижался. Приласкала Дарья его, по головке погладила, спинку, ручки. Как глянула на ручонки то и обмерло ее сердце. Мозоли у парнишки на обеих руках, волдыри водяные были да лопнули.
- Прошенька, дитятко. Ты чё мине не показал то рученьки свои. Больно чай как тибе.
Слезы закапали на белобрысую макушку. Встала Дарья , пошли они в дом с Прошкой. Зашла сама не своя. Подвела сынишку к Ивану, показывает .
- Гли ко Иван, до чего мы ребятишек то довели.
- Так я насильно то не заставлял их работать. Ну ка Романко с Нюрашкой идите сюда.
Иван внимательно оглядел их руки. У старших такого страха не было. Но тоже видно, что работали эти ручки. Да и как не работали. Весь день по лугам со своими палками ходили да траву переворачивали. Вроде как играючи, никто их не погонял, не заставлял. А они ведь работали.
- Прошеньке то шесть годков только ведь. А он как большой с ними ходит.
- Ладно, мать, не ругайся. Я чё то не подумал, а ты то тоже молчишь. Завтра дома всех оставим. Пусть бабушке на усаде помогают.
Дарья сходила в огород, принесла два капустных листика, привязала их тряпочкой к маленьким Прошкиным ладошкам. А сама все думала, говорил бы он, так и сказал бы ей, что ручки болят. Весь сон у матери пропал. Вместо того, чтобы спать после тяжелого дня, лежала она уставив глаза в невидимый в темноте потолок и молила Богородицу, чтоб помогла парнишке заговорить. Ведь не немой он. Каждую букву говорит по отдельности. Только вот в слова эти буквы соединить не может.
Утром Дарья матери наказала, чтоб глядела за Прошкой, чтобы руки не мочил, да в земле не копался. Пусть подживут болячки.
Работы в полях сменялись одна за другой. Про церковь люди забыли с этой работой, что там делается, не знали. Только к концу августа, как пошли дожди, пришлось ждать крестьянам хорошую погоду. Собралась Дарья с Федоской за грибами. Парнишки соседские похвалялись, что по оврагам ходили, короветников целые корзинки насобирали. Вот и надумали сходить да проверить. Может и не врут. Еще две бабы соседские с ними собрались. Пошли в сторону Оленевского починка. Оврагов там много, соснами да елками заросли.
Правда был там один овраг, который лешаковым звали. Говорили, что лешак в этот овраг заманивает, люди на одном месте кружат, а выбраться не могут. Все про этот овраг знали, обходили его стороной. Да и что там делать. Мрачное место. Елки до неба высокие. Овраг глубокий, крутой.
Прошли бабенки этот овраг мимо, дальше места повеселее стали. Грибы и вправду есть. Короветники тоже встречаются. Хоть больше то все обабки. Да ведь и их насушить хорошо. Солениной тоже не брезгуют. То рыжики попадутся, то сыроежки, да такие крепкие.
Ходят, перекликаются. Далеко одна от другой не отходят. Набрали полные корзинки. Стали домой собираться, пошли. Идут, идут и понять ничего не могут. Уж вроде бы давно на дорогу надо выйти, а ее все нет. Раньше то по солнышку ходили, а тут тучами небо затянуло, солнышка не видно.
- Ой, бабы, али заблудились.
- А может лешак над нами смеется, да водит кругами.
Стало всем не по себе. Уж и грибам никаким не рады. Решили передохнуть да дальше идти. А куда идти, не знают. Одна в одну сторону показывает, другая - в другую.
Пошли наугад, а там новый овраг, темный да глубокий. Нет, тут они точно не были, вернулись обратно. Хоть бы петух где в деревне запел. Деревень то в округе много. Не могли они далеко уйти. Вышли на полянку. В другое бы время обрадовались ей. Стоит сосна одинокая, а вокруг нее малинник растет, ягоды краснеют. А им не до малины. Хоть молчат уже, не запугивают друг друга побасенками разными, а сердечко то у каждой трепещет.
Тут Федоска и говорит.
- Я сичас на ету сосну залезу, может хоть деревню видно будет.
- Как залезешь то.
- Вы миня подсадите. А там то я уж постараюсь по веткам то..
Подоткнула Федоска подол своей юбки, чтобы не мешался, бабы ее подсадили, ухватилась девка за нижнюю ветку, забралась на нее. Выше веточки чаще пошли, забираться проще. Сосна высокая. Добралась Федоска до середины, может и чуть повыше. Остановилась, чтобы перевести дух. Поглядела по сторонам. Кругом деревья, из-за них разве увидишь деревню.
Вдруг видит, будто в середине деревьев крест стоит. Удивилась, откуда тут кресту то взяться. Присмотрелась получше. Так ведь это крест на церкви и не посреди деревьев а за ними. Остальные то кресты не видно, а это тот, в серединке который, самый высокий.
- Бабы, церкву вижу нашу. Вон она там стоит, - показала Федоска рукой. Прямо там, на сосне, стала она молиться, благодарить Бога, что помог им. Спустилась скорее, чем поднималась. Бабы внизу аж ревели от радости. Будто пелена с их глаз упала, стало понятно, куда надо идти, и где этот починок. От дороги то они совсем недалеко были.
- Ой бабы, это точно лешак над нами глумился. А как понял, что не получилось ему увести нас, так и сам отступился. Пошли скорей на дорогу да домой.
Они действительно быстро нашли дорогу, а там до деревни две версты. Всем стало вдруг весело. Хотелось смеяться над своими страхами. И как это они могли заблудиться. Сколько раз там ходили, места то знакомые.
Когда проходили мимо церкви, Дарья вдруг остановилась.
- Давайте бабы зайдем, поклонимся Спасителю. Кабы не церква, так сколь бы мы еще плутали.
Все молча повернули в сторону церкви. Дверь была не на замке. Дьякон встретил их у дверей. Они рассказали ему о своих приключениях и о том как выбрались.
Отец Алексей провел их поближе к иконостасу. В сумеречном свете церкви бабы увидели, что в пустые его глазницы вставлены иконы, правда не во все. Были они разные по размеру, но все писаны масляными красками. Рядом стояли две новые иконы для царских врат, Тайная вечеря и храмовая.
- Вот, прихожане пожертвовали для иконостаса. А эти, - он показал на стоящие иконы, - для храма писали богомазы.
В словах отца Алексея послышалась радость и гордость, что не стоит дело на месте, продвигается вперед и люди этому способствуют всеми своими силами.
- Колокольню тоже почитай достроили. Колокола скоро привезти должны. Дел то конечно много еще, но хоть освятить бы храм, а там уж потихоньку достраивать его.
Бабы вышли полные надежд, что уж совсем мало им ждать осталось. Зазвенят колокола в деревне и поплывет их величественный звон по всей окрестности. Хорошо то как.
Они выбрали грибочки покрепче, протянули Дьякону.
- Возьми, отец Алексей. Грибовницу сваришь. Самому то когда тибе ходить.
Дома Дарью уже ждали.
- Ты чё как долго то ходила. Баяла, что по оврагам только, недолго, А все нет и нет тибя. - Марфа обеспокоенно спросила дочь.
- Ох мама, заблудились мы.
- Вы чё, в оврагах заблудились, - удивился Иван, услышав Дарьин ответ.
- Да вот, в оврагах. Всех как обашмурило. Кружили, кружили.
И она рассказала, как плутали они, а овраги казались совсем незнакомыми, темными и страшными.
- Ну вас точно это лешак водил.
А потом, как сели есть, Дарья рассказала, что в церковь они заходили, благодарили Спасителя. Поведала она, что нового увидели. Дело то там движется. И не обманывает дьякон, что к Рождеству церковь заработает.