Это был Костя. Он стоял и смотрел на автобус, который повезёт её в сторону правды. Он не смог так просто отпустить мать. Он боялся, потому решил узнать, что же на самом деле задумала Анна.
Слабо улыбнувшись, он поднял руку и помахал ей на прощание, когда автобус тронулся, увозя её из города, и Анна смотрела до последнего, как исчезает сын из поля зрения и боялась, что Костя последует за ней.
- Хорошей дороги, мам, - написал он. – Я просто хотел проводить. Надеюсь, ты найдёшь там то, что ищешь. Ждём тебя с Риткой назад. Твои дети.
Начало истории
Предыдущая глава
Если бы у Анны спросили, зачем она едет неизвестно куда, она бы ответила: моё сердце не успокоится, пока я не встречусь с матерью, которая всю жизнь оплакивала чужое дитя. Принесёт ли это ей покой или же, наоборот, Анна не знала. Только и жить просто так не могла, делая вид, будто ничего не произошло. Извелась бы, ела себя поедом, не имела аппетита, а лишь одну навязчивую идею.
Она верила в Бога, и в то, что в конце пути каждый отчитывается за свои грехи. Молчание – тоже грех, именно потому она видела свет только там, в конце, когда расставит точки над «i», когда выплачет горе на могиле, принадлежащей ей, когда увидит семью, в которой мог вырасти её Костя.
Автобус мерно раскачивался по асфальтированной дороге, и Анна даже задремала, прикрыв глаза. И грезилось ей, будто просит Семён у неё прощения, стоят в глазах слёзы.
Толчок в плечо заставил вздрогнуть и распахнуть глаза. Автобус, чихнув в который раз, остановился у небольшого здания, и народ, оставшийся до конечной, принялся выходить. Грузная женщина вытаскивала сумку, покряхтывая, торопилась выбраться из автобуса. Анна ждала выхода последнего пассажира, смотря, как женщину встретил такой же круглолицый мужчина, подхватывая сумки. Судя по всему – сын. И поплыла за ним утиной походкой, мерно переваливаясь с ноги на ногу, пока тот тащил в обеих руках по массивной сумке.
- Конечная, - просипел водитель, и Анна кивнула, встретившись с ним взглядом, забрала небольшую кладь и выбралась на воздух, вдыхая аромат зарождающейся жизни.
Весна в городе пахла автомобилями, выхлопами, дымовой завесой угля, магазинами, спешкой и чужеродностью. Хоть соседей ближайших они и знали, а всё равно в квартирах там всё сменилось, заселилось новыми людьми, что не упомнить всех. Да и молодежь не спешила знакомиться, предпочитая жить обособленно. Прошло то время, когда все друг друга знали, началось другое, и Анну порою это тяготило.
В Огарёвке жизнь была другой. Потому Анну заприметили ещё в дороге, поглядывая с интересом в её сторону. Только вопроса никто так и не задал, пока она сидела, прикрытая пышной бронёй соседки. А вот выбралась на свет Божий, спустилась по двум ступеням, касаясь туфлями на невысоком каблуке земли, где нашла последнее пристанище её дочь, и взгляды сразу на ней застыли. Оглядывали, щупали ткань плаща, упирались в ботинки.
- Простите, - внезапно Анна повернулась к водителю, который, вытащив сигарету, зачем-то на неё подул. Сигареты новые, привычки старые. – А когда последний автобус обратно?
Она искала возможность отступления. Ей была нужна уверенность, что, если вдруг она передумает, то может просто подойти сюда же и уехать, но её ждало разочарование.
- Завтра только, - отозвался, чиркая спичкой и поднося к лицу сомкнутые кольцом руки, чтобы ветер не задул огонёк. Сделал несколько затяжек и выпрямился, выпуская дым и смотря на незнакомку.
Анна решила не мозолить глаза и неспешно пошла в сторону. Дороги она не знала, но Костя как-то научил пользоваться картами в телефоне. Она свернула в первый проулок, чувствуя, как вслед кто-то смотрит, и открыла приложение.
До кладбища отсюда было около пятнадцати минут ходьбы, правда, в противоположную сторону. Потому Анна выглянула из-за поворота, смотря, не успели ли разойтись зеваки. Сумка, хоть и не тяжёлая, немного оттягивала руку, напоминая, что не налегке сюда Анна приехала. Она внимательно смотрела, как расходится народ, как водитель раскидывает руки в стороны, рассказывая что-то знакомому, как вспархивают вороны, испуганные мальчишкой, бросившим в них камень.
Повернув голову налево, она смутилась, потому что на неё с интересом смотрела девушка лет двадцати, вышедшая из зелёной калитки.
- Здрасьте, - поздоровалась, привыкшая к тому, что все друг друга знают. Деревня небольшая, всего 340 человек. Всех когда-то да видела. А вот эту залётную впервые.
- Здравствуй, - кивнула Анна, поправляя волосы, словно они растрепались. Отчего-то казалось, что девушка напоминает ей Костю. – Заблудилась немного, - соврала. – Всего доброго.
Она выбралась из поворота, направляясь снова в сторону автобуса. Водитель покосился на неё, но продолжил дальше рассказ. На плече одна сумка, в руке вторая, а в другой руке – телефон, где горит красная точка, до которой следует добраться.
По пути попались ещё несколько человек, и Анне казалось, что все чем-то похожи на Костю. Наваждение какое-то, будто измождённый мозг пытался уловить в любом жителе Огарёвки хоть какое-то сходство с её сыном.
Добравшись до погоста, она окинула взглядом небольшое деревенское кладбище, поднимающееся по небольшому холму, и опустила сумку на землю. Вытащила из дамской сумки фотокарточку, пытаясь определить по местности, в какую сторону следует идти.
Ласковый майский ветер трепал выбившиеся из пучка пряди, захлёстывал ими глаза, мешая обзору. Она поправила волосы и перевела взгляд на скромные памятники и кресты, говорящие о своих хозяевах. Справа мелькнула какая-то фигура в чёрном, и Анна резко перевела взгляд, но никого не увидела. Может, показалось?
Время подбиралось к двум часам. Можно было найти нужное место, а потом ехать домой. Найти попутку, нанять такси. Деньги есть, не проблема. И она пообещала себе, что так и сделает, и на сердце стало легче.
Подобрав сумку, высматривала тот самый крест, запечатлённый мужем на фото, и вчитывалась ненароком в чужие судьбы, вычисляя годы по фотографиям или датам.
Николай Утюгов, 36 лет. Елена Устинова, 82 года. Нина Лопырёва, 45 лет.
- Кого ищете? – неприятный скрипучий голос вырвал из задумчивости, и Анна, вздрогнув, быстро обернулась, чтобы разглядеть, кому он принадлежит. Человек подкрался бесшумно и выглядел, мягко говоря, непрезентабельно. Наверное, какой-то местный пьяньчужка. Свалявшиеся с одной стороны волосы, небритое давно лицо, выцветшие глаза и чёрная куртка с такими же штанами, потерявшие от времени насыщенность цвета. Колени вытянулись, образуя два больших пузыря.
В первое мгновение хотелось сказать нет, не ищу, но потом Анна решила, что так может быть быстрее. Он всё равно станет наблюдать за ней, так пусть она не потратит много времени на поиски.
- Я ищу вот это, - протянула фото, слегка кривясь, когда он принял его в пальцы с грязными чёрными ногтями. Подслеповатыми глазами глянул на карточку, притягивая его поближе к лицу, и перевёл взгляд на Анну.
- Из города что ли? – пристально изучал её, и от этого взгляда стало как-то не по себе. – Небось, доктора знаете?
Анна сглотнула подступивший к горлу комок, понимая, что на верном пути. Неужели, этот человек встречал Семёна? Ясно, что тот приезжал сюда, но как часто?
- Семён мой муж, - ответила честно.
- Ага, - кивнул согласно мужчина. – Ну пойдём, - кивнул куда-то в сторону и, заложив руки за спину, слегка согнувшись, направился по известному маршруту.
Он вилял между крестов, забирал вправо, пока, наконец, не подвёл к нужному месту, и Анна прочитала: Оленька Пахомова. 25.04.1998 - 25.04. 1998 гг. Несколько выцветших букетов были воткнуты в землю, но было видно, что они не такие старые. Сама могила была ухоженной и опрятной.
За спиной послышался звук отвинчиваемой крышки, а затем мужчина предложил.
- Выпьешь?
Анна повернулась к нему, смотря на чекушку с прозрачной жидкостью в грязной руке, протянутую в её сторону.
- Нет, спасибо, - тут же отказалась.
- Надо помянуть, - изрёк он, прикладываясь, и Анна ненароком увидела, как дёрнулся дважды кадык, а потом мужчина оторвал от губ бутылку и приложил к носу рукав.
- Она тебе кто? – задал резонный вопрос.
Анна и ждала его, и нет. Но как ответить незнакомому человеку? Хотя, может именно ему и можно сказать правду. Замешкалась, чувствуя, как язык прирос к нёбу.
- А чего доктор сам не приехал? – снова прервал разговор. – Каждый год уж встречаемся, - поделился информацией.
- Каждый год? – ахнула Анна. Она даже не могла предположить, что Семён ездит в такую даль.
- Ну да. И всегда в апреле. Приезжал и сидел тут. Посидит, а потом опять на год исчезнет.
- И что говорил? Почему приезжал?
- Так у него и спроси, - усмехнулся мужчина. – Сказала же, что муж.
- Умер он, - грустно ответила Анна, и незнакомец изменился в лице.
- Хороший был мужик, добрый. Деньги мне давал.
Он снова крутанул крышку, намереваясь помянуть на этот раз Петренкова.
- Царствие Небесное, - произнёс, запрокидывая голову.
- Так что он говорил вам? – спросила Анна после того, как мужчина снова занюхал рукавом прозрачную горечь.
- Сказал, - осипшим голосом отозвался тот, - что не смог спасти, - ткнул в сторону креста. – Что у него тоже ребёнок погиб. Аккурат в этот день. Во совпадение, да? – глянул на Анну.
Но она точно знала, что это не совпадение, и что под небольшим голубым крестом лежит их с Сёмой дочь.
Продолжение здесь